а вот электричество — дорогим, поэтому выгоднее было открывать окна, нежели пользоваться кондиционером.
Первый этаж разительно отличался от остальных. Все его окна были наглухо закрыты, по крайней мере, со стороны улицы. И ещё не было видно ни одного входа в дом, видимо, жители попадали внутрь со двора. Транспортёр остановился на небольшой парковке у торца здания, и автопилот заглушил двигатель.
— Выходим! — сказал Ковалёв другу. — Надеюсь, мы приехали туда, куда надо.
— Ты мог неправильно назвать адрес? — удивился Жаб.
— Я мог переоценить возможности человека, к которому мы приехали. Но, надеюсь, это не так.
Комедианты покинули транспортёр и зашли за угол дома. Там, в торце здания, они обнаружили большую металлическую дверь. Дорогая, чистая и отполированная до блеска, она сильно контрастировала с домом. Ручки на двери не было, а в верхней части на уровне человеческого лица находилось небольшое окошечко примерно двадцать на двадцать сантиметров.
Ковалёв осторожно постучал по двери кулаком. Примерно через полминуты после этого окошечко открылось, и комедианты увидели злое небритое лицо, вопросительно на них смотревшее.
— Нам к Паку, — сказал Лёха.
— Встреча с Паком стоит тысяча юаней, — послышалось в ответ.
Спорить комедиант не стал, он молча вытащил из кармана анонимную дебетовую карту и продемонстрировал её в окошечко. Сразу же послышался скрип отодвигаемых засовов.
Глава 16. «Боргосская рулетка»
Крупный, явно страдающий от ожирения человек примерно пятидесяти лет, с висящими щеками и заплывшими маленькими глазками развалился в дорогом кожаном кресле и без каких-либо эмоций разглядывал стоявших на пороге его кабинета Лёху и Жаба.
Мужчина был абсолютно лысым. Причём у него отсутствовали не только волосы, но и брови с ресницами. Его лысина, щёки, подбородок и шея лоснилось то ли от жира, то ли от пота, хотя в комнате было довольно прохладно. А на смуглой коже имелись многочисленные татуировки, о значении которых непосвящённые могли лишь догадываться.
В левой руке хозяин кабинета держал небольшую чашечку из расписного фарфора, обхватив её толстыми пальцами, а правой почёсывал свой тройной подбородок.
— Заплатили за аудиенцию, — негромко произнёс охранник, словно оправдываясь за то, что нарушил покой босса, и зачем-то ткнул Ковалёва в бок стволом карабина. — Я им сказал, что у них пять минут.
Мужчина сделал глоток из чашечки, смачно при этом причмокнув, затем прищурился и широко улыбнулся, обнажив два ряда золотых зубов.
— Мой друг Лёха Ковалёв может находиться у меня в гостях, сколько его душе угодно, — сказал хозяин кабинета. — И пока он не уйдёт, я для всех занят!
Охранник быстро спрятал за спину карабин, растерянно взглянул на Лёху и удалился, закрыв дверь. Комедианты прошли на середину кабинета, и Ковалёв произнёс:
— Здравствуй, Пак! Рад видеть тебя! Ты всё так же цветёшь!
— И я рад видеть тебя, — ответил Пак. — Берите с другом стулья, садитесь поближе.
Три простых офисных стула стояли возле одной из стен. Кроме них, кожаного кресла Пака и маленького чайного столика, ничего больше в кабинете не было. Главным украшением интерьера были сами стены. Они состояли из кристаллических панелей, на которые передавалось изображение океанического побережья.
Всё было сделано и настроено по высшему классу — казалось, что кресло хозяина кабинета действительно находится на побережье. Доносившийся из невидимых динамиков негромкий шум моря с криками чаек и имитация прохладного бриза системой кондиционирования создавали эффект полного присутствия. И единственное, что выбивалось из приятной глазу картины — это сам Пак.
— Релаксируешь? — спросил Лёха, присаживаясь на перенесённый в середину кабинета стул.
— Ага, — ответил Пак улыбнувшись. — Как тебе?
— Одобряю. Только я бы гамак подвесил. Кожаное кресло немного выбивается по стилю.
— Думаешь? — хозяин кабинета грустно вздохнул. — А дизайнер сказал, что всё нормально. Я сам это кресло подбирал.
— Хотел бы я посмотреть на того, кто скажет тебе, что ты неудачно выбрал кресло, — усмехнулся Лёха.
— Но ты же сказал!
— Во-первых, я тогда не знал, что его выбрал ты, а во-вторых, я сейчас пригляделся… Очень даже неплохо смотрится!
Пак расхохотался, его щёки затряслись, а глаза стали совсем незаметными. Просмеявшись он сказал:
— Соскучился я по тебе, Лёха. Жаль, что ты решил сменить деятельность. С тобой было весело. Кстати, а чего ты такой нарядный? Женишься?
— В оперу ходили. Сегодня премьера была.
Пак снова расхохотался, приняв ответ за шутку, и спросил:
— Хотите жасминового чаю?
— Я бы лучше выпил жасминового пива, — ответил Ковалёв. — Но у тебя ведь только чай?
— Увы, только чай, — Пак развёл руками, но тут же добавил: — Могу ещё дорожку насыпать, но ты же вроде не употребляешь.
— От дорожки, пожалуй, я тоже откажусь.
— Ну тогда говорите, чего пришли.
— Нам нужно попасть на «Боргосскую рулетку». Сегодня. Через час. Ты ведь можешь это организовать?
— Организовать не проблема, но вход туда не бесплатный.
— Деньги у нас есть, — вступил в разговор Жаб.
— Кстати! Насчёт денег! — Пак хлопнул ладонью по креслу. — Не знаю, радоваться или расстраиваться. Мои люди выполняют свою работу — это хорошо. Но они взяли деньги с моего друга — это плохо! Впрочем, не переживайте, вам всё вернут, когда будете уходить.
— Мы не переживаем, — ответил Ковалёв. — Так что насчёт шоу? Во сколько нам это обойдётся?
— Расценки одинаковы для всех и не менялись уже несколько лет. Входной билет без места, но с правом делать ставки, стоит пять тысяч с носа. Это самый дешёвый вариант. Место за столиком — двадцать пять тысяч.
— Думаю, мы постоим, — сказал Лёха.
— Постоим, — поддержал друга Жаб.
— Тогда с вас десять тысяч, господа! — объявил Пак. — Обычно моя комиссия составляет двадцать процентов — это две тысячи. Но мы же друзья, поэтому хватит одной, а её вы уже заплатили на входе. Ещё я могу вам чем-нибудь помочь?
— Если подскажешь, где можно прямо сейчас сделать лица, то, вообще, нам поможешь сильно.
— Да на соседней улице, — усмехнулся Пак.
— А поточнее?
— На семьдесят шестой линии. Номер дома не помню, но здесь рядом. Ориентир — паб «Юби». Возле него, почти дверь в дверь находится аптека. Туда обратишься, спросишь Людвига, скажешь, что ты от меня.
После этого Пак достал планшет, с кем-то