но, как бы тяжело это ни было, я стараюсь воздержаться от этого сегодня вечером. Если он снова оставит меня без ответа, идеальный маленький пузырь, в котором я сейчас живу, лопнет, и мне придется иметь дело с болью от того, что он снова остынет.
Заставляя себя вернуться к чтению, мне, наконец, удается дочитать полторы страницы, когда звонит мой телефон. Волнение и страх захлестывают меня, но они оба утихают, когда я вижу, что это всего лишь Мали.
Ладно, выкладывай. Насколько он большой?
Когда я отвечаю, из меня вырывается взрыв смеха.
Ты груба.
Через секунду я отправляю еще одно.
Не меньше восьми, может девяти дюймов. И толстый.
Ну, черт возьми, Уайлдер. Однако будь осторожна. Эта штука может разорвать твою дырку для члена.
Моя дырку для члена?
Что ж, либо это, либо дырка для тампона, и это далеко не так весело.
Серьезно, иногда я задаюсь вопросом, что с ней не так.
И на этой ноте, спокойной ночи, Мэл.
Ее ответы следуют один за другим, как будто у нее нет проблем с тем, чтобы взорвать мой телефон, если это потребуется.
Подожди!
Мне нужны подробности!
Ты не можешь оставить меня в таком подвешенном состоянии. Это просто неправильно.
Лейкин Роуз!
Не смей ложиться спать. Я прошла через все это, не для того, чтобы не узнать, были ли удовлетворены мои сексуальные ожидания или нет!
Тьфу. Ты стерва. Я люблю тебя.
Я усмехаюсь и кладу трубку. Она может подождать до завтрашнего утра. Кроме того, это разговор, который я бы предпочла провести лично. Мне не нужно, чтобы мои родители или Кэм услышали меня или завладели моим телефоном.
Правило номер один сохранения чего-либо в секрете: никогда не излагайте это в письменной форме.
Мой телефон звонит снова, и я вздыхаю, поднимая его и ожидая, что это Мали, но, когда я вижу номер, который я узнаю, но не сохранила в своем телефоне, мое сердце замирает.
Хейс.
Я делаю глубокий вдох, задерживаю его на пять секунд, прежде чем выдохнуть. Предполагалось, что это поможет мне справиться с нервами, но сейчас это действительно не помогает. Никто не знает, что может быть в этом сообщении.
Все, что я знаю, это то, что, если это очередное сообщение с извинениями, я собираюсь засунуть его телефон так глубоко ему в задницу, что его придется удалить хирургическим путем.
Я даю себе еще минуту, чтобы успокоиться, а затем молча считаю до трех, прежде чем открыть его.
Что ты делаешь?
Хорошо. Это определенно не самое худшее.
Если только он не ведет к этому…
Лежу в постели и читаю книгу. Ты?
Из «доставлено» он переходит в «прочитано» мгновенно, и появляющиеся три точки оказывают на меня большее воздействие, чем должны.
Представляю тебя в тренче.
Мое лицо болит от растянутой на нем улыбки.
Твоя тайная фантазия или что-то в этом роде?
Ты — моя тайная фантазия. Просто ты.
Я хватаю подушку и с визгом утыкаюсь в нее, понимая, насколько это нелепо, но меня это ни в малейшей степени не волнует. Я не думаю о том, чем это может закончиться или как все может пойти не так. Я не ожидаю, что мне разобьют сердце, и не думаю о том, как я могла бы попытаться заставить его захотеть отношений. Я просто живу настоящим моментом.
Я посылаю в ответ смайлик с изображением поцелуя и сердечко и кладу телефон, прижимаясь к подушке, улыбаясь от уха до уха.
На этот раз он не забирает свои слова обратно.
15
Мне не следовало быть здесь.
Каждая частичка меня знает, что я должен просто сидеть в своем грузовике и ждать, пока ребята приедут сюда на тренировку. Но когда я смотрю на машину Лейкин, стоящую на другой стороне парковки, я не могу думать о том, что мне следует делать.
К черту все это. Я уже разнес все к чертовой матери несколько дней назад. Не похоже, что принятие правильного решения сейчас изменит мою судьбу.
Когда я вхожу, из динамиков доносится музыка, под которую Лейкин катается на коньках. Я быстро оставляю сумку в раздевалке и затем направляюсь на каток. Я ожидаю увидеть ее на льду, делающую вращения похожие на волшебство, но когда я добираюсь туда, там совершенно пусто.
Где она, черт возьми?
Во-первых, я задаюсь вопросом, забрала ли ее Мали или что-то в этом роде. Это был бы не первый раз, когда она оставляла свою машину на катке. Мы все это делаем. Но потом я думаю о том, что музыка все еще играет, и часть меня беспокоится, что с ней могло что-то случиться.
Мои глаза обшаривают каток, пытаясь увидеть хоть какие-то признаки ее присутствия, и как раз в тот момент, когда уровень моего стресса начинает повышаться, он снова падает.
— Ищешь кого-нибудь?
Я оборачиваюсь и вижу, что Лейкин стоит там, все еще на коньках, и пьет воду из бутылки.
— Да, вообще-то.
Без колебаний я подхожу ближе и притягиваю ее для поцелуя. Она роняет свою бутылку с водой на пол и тут же растворяется во мне. Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, и я поднимаю ее, унося за трибуны, где мы не так открыты.
Перепихон не является чем-то новым для меня. Что является новым, однако, так это то, как я чертовски жажду ее. Я никогда не ловил себя на том, что стараюсь изо всех сил увидеться с девушкой до Лейкин.
Я не уверен, что мне это нравится, но если я чему-то и научился за последний месяц, так это тому, что у меня нет права голоса в этом вопросе.
Перемещая руки к ее заднице, я прижимаю ее к стене и вжимаюсь в нее. Она реагирует именно так, как я и предполагал — стонет мне в рот, как нуждающееся маленькое создание, которым она и является. Между этим и тем, как она дергает меня за волосы, вся кровь приливает прямо к моему члену.
Черт возьми, я как чертов подросток, который только что открыл для себя порно.
Я позволяю себе поцеловать ее еще раз, прежде чем неохотно отстраниться и опустить ее.
— Если мы продолжим, я не смогу надеть свою ракушку, — объясняю я, когда вижу выражение ее лица.
Она морщит нос. — Эти вещи не кажутся удобными.
— Это не так, но это лучше, чем получать шайбой по яйцам, так что мы справляемся с этим. — Я делаю паузу, думая о том, как Айзек отказывается надевать ее во время тренировки. Идиот. — Ну,