Читать интересную книгу Ничейная магия. Сполохи (СИ) - Ростова Ирина

Твари, похожие на частично мохнатых ящериц, продолжали наступать, набрасываясь резкими, внезапными рывками, от которых Мист с огромным трудом уворачивалась, и пыталась попасть в ответ болтами из арбалета. У Воина дела шли ощутимо лучше — краем глаза Мист видела, как он терпеливо поджидает момента атаки, и контратакует в этот момент, каждый раз успешно — либо отсекая противникам конечности, либо обезглавливая, либо вспарывая брюхо. Он был смертельно эффективен — вероятно потому, что был практически мертв сам. Наблюдая за ним, Мист уже было начала верить, что они легко отделаются на этот раз, как один из поверженных противников, покачиваясь, начал вставать на ноги. Сначала Мист подумала, что это просто подранок, и ничего страшного, но следом за безлапой ящерицей поднялась и безголовая, и обе вернулись в круг нападающих, делая еще более резкие, еще более быстрые выпады — правда, безголовая тварь теперь пыталась достать их хвостом, примериваясь так, чтобы ударить по коленям, и в тот момент, когда атаковал кто-то еще. Воин, конечно, без труда ушел от удара и здесь, красиво контратаковав очередную тварь, а вот Мист, зазевавшись и замешкавшись с арбалетом, торопливо перезаряжая дополнительными болтами, ойкнула и грохнулась.

— Пепельная с…, — успела сказать она в попытке подняться, и шустрая ящерица, то ли из живых, то ли из восставших, напрыгнула на нее, вцепляясь в поднятую для защиты руку, и следом за ней еще и еще, и еще одна, сливаясь в одну тяжелую, шевелящуюся массу, которая вцеплялась, щетинилась, рвала, кусала и давила. Мист, кажется, закричала в ужасе, чувствуя, что не успевает, теряет драгоценные секунды, когда что-то можно было еще переломить, что-то исправить, но от паники она терялась еще больше, и медлила еще сильней.

С ее криком слился другой звук, и в ворох тел ударило что-то мощное, разбрасывая их в стороны. Только почуяв кусочек свободы, Мист дернулась назад, откатываясь, и поднимаясь на ноги, тяжело дыша, и Воин тут же загородил ее плечом, оттесняя подальше, потому что над бывшим озером свирепствовал настоящий смерч. Узкая воронка скрученного воздуха, поднимаясь от земли до внезапной черной тучи наверху, крутилась по высохшему дну, то и дело засасывая одну из ящериц или выплевывая из своих завихрений обратно.

Воин, убедившись, что Мист в целом в порядке — окровавленные руки и бока не в счет — по кругу начал обходить зону смерча, добивая тех ящериц, которые оказывались к нему достаточно близко. Некоторых он, правда, запинывал обратно в смерч, пока мог — видимо, это касалось восставших тварей, потому что туда же пинком отправлялись и те, которые были убиты только что.

Это было ее дело — Мист сообразила, что Воин просто выгадывает ей этим время, чтобы прийти в себя, а, сообразив, тут же ринулась за ним, торопливо, глотая слова, читая заупокойный речитатив над каждой восстающей из небытия тварью.

— Вот тебе и стеклянная гладь…глядь, — прокомментировала Мист, пытаясь отдышаться, когда круговорот ящериц в природе был, наконец, остановлен. — А это тут долго будет продолжаться?

Смерч продолжал крутиться по дну бывшего озера все с той же интенсивностью и яростью, теперь уже просто гоняя там пыль и сухие ветки, бесцельно, но упрямо.

— Ты, конечно, ничего не знаешь, — всхрапнула Мист. — И ни малейшего отношения к этому не имеешь, так? А я не знаю, как это убрать. И я сомневаюсь, что в книге это есть, что-то не похоже это на Багровую магию — скорее, на что-то из разряда погодной, или как там это называется?

Вопреки своим словам, Мист все-таки достала Книгу — правда, предварительно торопливо вытерла с себя кровь и обработала мерзкие следы укусов, отойдя на уважительное расстояние от траектории движения смерча.

— Смерч, — сказала она Книге. Та, подумав, взметнула золотую пыль, перелистнув страницы, и открылась на странице, где почерком Торстейна было записано про проникновение существ из Доменов в Домены и в обычный мир, а сбоку был рукой Мейли нарисован маленький смерчик и написано “деаноррайт”. И, собственно, все. В любимой манере великого ар-Маэрэ. Конечно, эту страницу она уже видела, но пробовать подобные заметки обычно решалась только в самый отчаянный момент. Однако, для этого нужно было в оный отчаянный момент еще и книгу под рукой иметь, и минутку, чтобы в ней покопаться, так что такое совпадение событий случалось, в самом деле, редко. — Я даже это пробовать не хочу. Почему-то мне кажется, что тут появится второй смерч, и я не буду знать, что делать с уже двумя. Придется, видимо, поступить по-Мейливски. В смысле, как? Набедокурить и удалиться, конечно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вопреки своим словам, Мист понаблюдала за смерчем еще некоторое время, но он не выказывал ни признаков угасания, ни очевидных попыток выбраться за пределы своей зоны движения.

— Это ты его вызвал? — спросила Мист у Воина. — Или вы? — потыкала она пальцем торбу с костями жреца. — Или ты? — строго спросила она у пространства вокруг, имея ввиду Мейли. Никто из троих не горел желанием брать на себя ответственность. Что и ожидать от мертвых? Никакой совести.

Мист вздохнула, приводя себя в относительный порядок, и пошла в обход зоны действия смерча, поминутно бросая на него опасливые взгляды. Впрочем, за ней он не пошел, остался там, где был вызван, и Мист продолжала видеть его тучу все время, пока шла дальше, к акведуку. Собственно, даже укладываясь спать на полпути, она все еще могла разглядеть темное пятно на небе.

Никуда оно не делось и на следующий день. Мист с неудовольствием заключила, что, кажется, стала свидетелем, а то и причиной появления очередной неприятной достопримечательности этих негостеприимных пустошей. Хотя она так и не понимала до конца, что именно произошло, но предположения у нее были.

— Вообще-то, — пожаловалась Мист пустоте вокруг. — Это вовсе не должно было быть так трудно. Вряд ли ожидалось, что на пути на родину мирные эолен вроде этого нашего жреца будут встречать всяких перерождающихся ящеров, неприкаянных призраков и смерчи. Ладно, допустим, смерч, может, и из-за нас тут появился, но все остальное уже было. И кто в этом виноват? “Святой Мамайрил”.

Они дошли до руин акведука еще до полудня, и последние пару часов пути Мист сочла очень трудными. Чем дальше они продвигались, тем жарче становился воздух и злее солнце, и только один из бытовых магических трюков из Книги позволял продолжать дорогу. Подновлять его приходилось практически постоянно, и, хотя волшебство относилось именно к Багровой магии и тянуло холод непосредственно из Домена, на момент пересечения следующей отметки Мист уже замучалась с ним. Хотя она, несомненно, все равно была донельзя благодарна Торстейну за то, что он скурпулезно и методично записывал даже такие мелкие магические конструкции.

— Я очень надеюсь, что холодные врата в самом деле окажутся холодными, — проворчала она, не зная, что хуже — сгорать на солнце без плаща или вариться в собственном соку в плаще. — Найти бы их еще.

Дороги дальше, в самом деле, не было — за акведуком простиралась равнина, тут и там усеянная печальными останками былых построек, но дороги — именно нормальной такой, мощеной дороги, или хотя бы ее остатков, не было. Словно дальше предполагалось, что люди и так найдутся.

Вероятно, так и было раньше — но сейчас это создавало проблемы. Сверив направление по карте и записям, Мист сморщила нос, щурясь от солнца, дозаправилась симбельмином, махнула Воину и пошла вперед в соответствии с догадками, раз реальных стрелок на земле никто нарисовать не удосужился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Воздух был горячим даже после заклинания, и стоячим, как вода в болоте, никакого дуновения, никакого движения, и прямые солнечные лучи, казалось, падали с неба как огненные стрелы. Без магии, даже самой простенькой, этот путь вряд ли был преодолим — разве что, с какими-нибудь хитрыми устройствами или артефактами, но, вероятно, в Дженн Лайенн пока ничего подходящего не придумали.

Из-за общего штиля и ослепляющей яркости солнца Мист даже не сразу почувствовала наступление уже знакомого полуденного ужаса. Только когда по телу пробежал внезапный холодок страха, она остановилась, ожидая уже почти знакомого голоса жреца. Однако он, кажется, не торопился говорить.