Читать интересную книгу Ничейная магия. Сполохи (СИ) - Ростова Ирина

Знаниями!..

— Ученики, — тут же выпалила она, теряя интерес к лингвистическим изысканиям. — Ты сказал, у тебя были ученики, значит, их в самом деле было несколько. Кто они? Кроме Алгара?

— Эловир, — чуть нахмурив идеальный лоб, сказал Мейли с таким трудом, словно ему в самом деле было трудно вспомнить имена тех, кого он учил. — И младшая дочь Треллиона, Эльмистра. Зачем тебе эти неудачники?

— Эти неудачники могут знать, что конкретно с тобой случилось, и где, — буркнула Мист. — Так как ты в этом отношении совершенно бесполезен и даже не можешь вспомнить, в какую башню вышел.

— Меня не оставили там, куда я вышел, я почти уверен, — ответил он, и Мист с удивлением поняла, что это едва ли не самый длинный их диалог за все время знакомства, и уж точно — самый осмысленный. Мейли казался практически нормальным и живым, не то, что в последние разы в Доменах.

— Ты помнишь что-то из дороги?

— Не слишком долго. Наверное. Я был несколько не в форме.

— Ты не можешь вернуться в свое тело обратно? Раз оно живо, у тебя должен быть путь назад, так ведь?

— С ним что-то не так, — наклонив голову, сказал маг. В его лице что-то изменилось, выказывая толики привычной боли. — Там мрак и нет воздуха, или безумный свет в глаза, и нельзя пошевелиться.

Мист готова была поклясться, что тут и там спокойный мир вокруг начинает трескаться, и песчинки падают в бездну.

— Не попадайся больше им, — попросил Мейли. — Ты едва сбежала.

— Тебя тоже схватили Видящие?

— Да. С помощью Алгариенна, который научил их, как обуздать мага. Любого мага. Он был умней, чем я предполагал. Возможно, он и смог бы стать ар-Маэрэ.

— А Багровым магом?

— Для этого надо им родиться, Эола Эйиладд, — покачал головой Мейли. — Но даже Багровый маг поддается его изобретению. В меньшей степени, но все же. Так что будь осторожна, и будь осторожна вдвойне, потому что за тобой следят.

— Кто следит? — ужаснулась Мист.

— Я не знаю. Но кто-то, или что-то идет за тобой по пятам от Башни, от Университета. Не попадайся.

Мист нервно огляделась, словно прямо сейчас и прямо тут за ней мог прийти очередной брат ловчий.

— Не попадайся, — повторил Мейли и, внезапно качнувшись, сменил положение на подоконнике, сев, как нормальный человек и взглянув ей на мгновение прямо в глаза совершенно некомфортным, колючим взглядом. И глаза у него оказались почему-то темно-фиалковыми, а не янтарными. Мист вздрогнула от этого, и проснулась снова, снова в кровати, и подскочила, оглядываясь кругом.

За окном был рассвет, и он очерчивал мягкой розоватой каймой фигуру Воина, замершего на фоне окна с напряженной прямой спиной.

— Вот ты дубина, — почти ласково сказала ему Мист. — Хорошо тебе, никаких снов, никаких видений, и маги эльфийские не чудятся кругом, и слежка никакая не пугает. Нет эмоций — нет проблем, правда?

Воин, конечно, ничего не ответил, и Мист даже не почудилось никакого движения или отклика, как зачастую бывало. Кукла куклой, бездумная и тихая. Только вот глаза у него были, если подумать, ровно того же цвета, что у Мейли во сне. И что это могло значить? Безумный эльф примеривал на себя запчасти потомка, или что?

— Ты хоть в курсе, что за нами кто-то следит? Или не следит, и Мейли просто издевается? Такое, знаете ли, тоже возможно. Даже если он и делал вид тут, что нормальный, совершенно не факт, что это не хитрая маскировка.

Воин был в курсе, или не в курсе, или что-то среднее между да и нет, как все его существование.

— Надо было сразу велеть тебе шагнуть в бездну. Вот в тот момент, когда я поняла, что Виль все равно потерян навсегда, даже если его тело еще ходит и дышит, — вздохнула Мист. — А, может, и мне надо было шагнуть, тоже? Много ли смысла в моей жизни? Моем возвращении?

Она, помедлив, начала свою утреннюю рутину, продолжая свои невеселые размышления про себя. Все в порядке было, на самом деле, с тем, что Торрен остался в прошлом, кроме ее эмоций по этому поводу. Когда-то там, в прошлом, в самом деле должен был появиться Тор, чтобы написать первые страницы Багровой книги своим почерком, чтобы построить башню в землях орков и оставить им пророчество о том, что потом придет Мист, чтобы наладить все до конца. Тут все было логично и на месте, и даже понятно становилось, почему “Ниджиххт” сам не мог закрыть дыру до дна Доменов, которая там была — по части склонности к Багровой магии Тор в самом деле был послабей Мист, и вообще обрел хоть какие-то способности только после вмешательства Мейли. Вероятно, вселение тоже считалось за рождение, в какой-то мере.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И Торрен был… он был на месте в том мире. Вспоминая их путь через безвременье, Мист не видела его отчаявшимся, печальным или грустным. Он казался уверенным, удовлетворенным своей жизнью и своей судьбой от начала и до конца. И Мист очень надеялась, что так оно и было, что Торрен был счастлив, и что он никогда не сожалел о своем решении, потому что сама она сожалела.

Да, без нее Карн Д Рагорн и Элианна несомненно, победили бы в Имрейсе — Сорс в одиночку не справился бы. И Воин стал бы бессловесным орудием совсем другой воли, и Ашу пришлось бы дальше самому справляться со своими трудностями, и Мист видела определенный смысл в том, что она должна была пройти обратно, пронести магию вместе с собой обратно, но она, на самом деле, видела очень мало смысла в том, что было сейчас, после. Разве что — вот эта важная загадка, которую она получила в самом начале пути, и которая пронизывала его весь.

Сполохи настоящего. Глава 7

— Что ж, барышня, — зевая, напутствовал ее профессор Коурон, вышедший их проводить. — Я жду от вас вестей, и писем жду, даже если мы не встретимся вновь лично.

— Да, профессор, — кивнула Мист. — Вам счастливого пути домой. На этот раз без приключений.

Тот серьезно кивнул, еще раз проговорил условия грядущей встречи с Лессе, и они, наконец, отправились.

К огромному счастью Мист, Лессе не очень-то горел желанием с ней общаться, или просто не мог найти подходящий вопрос, чтобы начать беседу, но, в любом случае, достаточно долго они просто брели в одном и том же направлении, через постепенно меняющуюся природу. Когда Гнилицкие дворики скрылись из виду, вокруг уже начало становиться жарче, и пушистое разнотравье предгорий то и дело сменялось жесткой, колючей травой. И деревьев было все меньше и меньше вокруг, хотя бывший Геннелит они окружали изрядным плотным кольцом. Зато под ногами то и дело попадались остатки каменной кладки, словно тут когда-то была широкая мощеная дорога. Мист даже пару раз останавливалась, чтобы поглазеть на это, пока Лессе недовольно не одернул ее.

— Нечего пялиться, — сказал он. — Там дальше больше будет камней, тут все разобрали.

— То есть, разобрали?

— Да как твой лэр старые эльфьи дома, чтобы ту башню построить.

Мист несколько секунд непонимающе на него смотрела, а потом сообразила, вспомнив свою вариацию истории Жустовой башни для Коурона, рассказанную, вроде бы, совсем недавно. Но сейчас это казалось уже вечностью назад, настолько плотно были забиты событиями последние дни. Так вот почему Коурон, наверное, так легко ей поверил — потому что часть домов Гнилицких двориков была построена из камней старой дороги и старых построек Геннелита.

— А дальше почему не разобрали?

— Так тащить далеко, — бесхитростно ответил Лессе. — Что поближе все забрали, а там, дальше, осталось еще.

— А вы далеко доходили? Я поняла, что до акведука.

— Почти, в пределы видимости его, — подтвердил Лессе. — Кто-то, правда, и туда доходил, говорят. Слухи ходят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Но лично ты никого не знаешь, кто там был?

— Нет, не знаю. Да и всех следопытов знать ну никак.

— Тут очевидно была совсем другая жизнь в прошлом, — подтолкнула его мысль Мист. — Акведуки, каналы, поселения, но все исчезло. Кто раньше тут жил, только эльфы?

— Да вроде как и нет, — Лессе сдвинул на лоб шляпу и почесал в затылке. — Рассказывают, что жили и люди, и эльфы, и еще Эйн знает кто. Но когда святой Амайрил уничтожил проклятое колдовство, тут все порушилось, потому как только на магии богомерзкой и держалось, а не на честном труде.