предъявил ей удостоверение. Она, чуть ли не уткнувшись носом, ознакомилась с документом. И сразу стала уважительно смотреть на него.
– Как я могу к вам обращаться? – он убрал удостоверение обратно.
– Любовь Леонидовна, – всё ещё недоверчиво ответила она.
– Давно здесь проживаете? – он взглядом указал на дом.
– Да лет уж двадцать почитай, – усмехнулась та.
– Значит семью Левицких знаете? – Клементов чувствовал, что бабуля наверняка знаете все слухи в округе.
– А то! – красноречиво отреагировала Любовь Леонидовна и её понесло. Этого и добивался следователь, – Бедная девочка. Это всё её кабель виноват.
– Муж?
– Ну конечно. Постоянно бегал к соседке снизу, то за солью, то за сахаром. Я один раз так и спросила у него, чавой это ты, говорю, зачастил к Маринке? А он мне так злобно, отвали, грымза старая. Представляете?
– Какой невоспитанный, – согласился с ней следователь, но Любовь Леонидовна всё равно его не слышала, она продолжала разглагольствовать.
– Что мать Маринки от замужнего родила, что эта.
– Что вы говорите?! – следователь разыграл удивление, но его-то такими вещами уже давно не удивишь.
– Знаете, я прямо напротив её квартиры живу. Как ни придёт к ней, так минут на двадцать у неё застрянет. А выходит красный вспотевший, а жене врал, что якобы шкаф чинил или водопровод чистил. Знаем мы что он ей чистил, – она многозначительно улыбнулась, сверкнув золотым зубом, – Чирикались они там.
Клементов кивнул.
– А недавно смотрю в глазок, вообще тащит ночью из её квартиры в свою детскую кроватку. Вот и думайте теперь. Жена в коме, а он уже новую семью завёл.
– Думаете ребёнок от него? – спросил Клементов, наперёд зная ответ.
– Да кто ж их разберёт. Может от него, а может и нет. Я свечку не держала. Эх, бедная-бедная девочка.
– Спасибо за информацию, – поблагодарил следователь и направился к машине, а Любовь Леонидовна отправилась по своим делам, всё продолжая вслух причитать: «Бедная-бедная девочка. Эх, беда-беда…»
Марина наблюдала из окна за тем, как патриот следователя укатывает со двора. Она не видела, но могла предположить, что несколько минут проведённых у подъезда следователь потратил на общение с кем-то из соседей. Она не видела с кем именно, но догадывалась. А когда заметила прихрамывающую толстую бабку Любку, что живёт напротив её квартиры, сомнения отпали совсем. Эта та ещё сплетница.
Марина предчувствовала, что следователь решит наведаться к ней, после поимки Амира, поэтому ещё ночью она забрала спящего Никитку и спустилась к себе в квартиру. Андрей даже не заметил. Он уснул практически сразу, как голова коснулась подушки, бормоча под нос неразборчивые пьяные бредни.
Она чувствовала, что следователь подкрался слишком близко. Оставалась одна надежда на Амира, что он не расколется. А как же Кристина? Если она всё же придёт в себя?
– У них ведь на нас ничего нет, – вслух произнесла она, покачивая спящего сына на руках и глядя в окно, – Нет никаких доказательств.
48
Евгения Артёмовна сняла закипевший чайник с плиты и разлила кипяток по чашкам с чайными пакетиками. Она всё ещё была в халате и не причёсана. А под глазами тёмные круги.
– Извините, что так рано, – поторопился извинится Клементов, придвигая к себе горячую чашку.
– Ничего, – Евгения Атёмовна села за стол, – Я всё равно в последнее время практически не сплю, – она шмыгнула носом, достала платок и шумно высморкалась, – Ещё этот насморк замучил. Скажите что-нибудь стало известно?
Клементов решил показать снимок Амира Пичхадзе сразу, чтобы не тащить несчастную женщину в участок.
Почти две минуты, она хмуро разглядывала фото, после вернула его следователю.
– Нет, я его ни разу не видела. Неужели это он сотворил такое с моей дочерью?
– Пока ничего неизвестно. Он всё отрицает, но мы работаем над этим, – ответил Клементов, убирая снимок за пазуху и отпивая ароматный чай. – Я бы хотел поговорить о самой Кристине, вы ведь наверняка знаете её лучше всех остальных.
– Конечно, – согласилась она. Видимо следователь надеялся, что сработает тот же эффект, как и с болтливой соседкой Левицких.
– Расскажите, каким Кристина была ребёнком? – начал следователь, надеясь выведать как можно больше информации. Ведь не только Андрей мог изменять, но и Кристина тоже.
– Всё что я расскажу останется межу нами? Я имею ввиду, не проникнет в прессу? – спросила она, глянув следователю в глаза взглядом переполненным болью. Клементов не выдержал и посмотрел в сторону. Он практически каждый день сталкивался с подобным на работе; женщины, матеря, жёны рыдали у него за столом, но боль в глазах этой женщины была особенной – вымученной, словно кто-то долгое время издевался над ней…
– Конечно, – отозвался он, так и не отважившись вновь взглянуть этой женщине в глаза. Вместо этого поправив воротник рубашки.
– Моя Кристина всегда была необычным ребёнком, – спокойно начала Евгения Артёмовна, – У неё богатое воображение с детства. Ей никогда не было скучно. Всегда что-нибудь выдумывала. Если на улице холодная погода или все друзья разъехались по дачам, она никогда не скучала, всегда находила чем заняться. И она всегда что-нибудь писала. Рассказы, стихи, песни, – с удовольствием рассказывала она о своей дочери, – Иногда это помогало… – она осеклась, но смогла найти в себе силы и продолжила, вновь шмыгнув носом, – Справиться с голодом. Так уж вышло, что я сошлась с нехорошим человеком, – она вновь высморкалась в платок и вытерла накатившие слёзы.
– Евгения Артёмовна, я поднял бумаги и нашёл информацию об изнасилование вашей дочери, – произнёс Клементов, заранее зная, что вскрывает старые раны.
Мама Кристины лишь согласно кивнула, мысленно возвращаясь к тем ужасным временам.
– Полиция так никого и не нашла, – прискорбно отозвалась она.
Клементов кивнул, не зная, как спросить у, и без того замученной и уставшей, женщины напрямую, но всё же решился:
– Я прочёл показания маленькой Кристины. Она утверждала, что на неё напали зомби, а потом оборотень.
– Мертвяки, – поправила его Евгения Артёмовна, – Она говорила, что на них напали мертвяки.
По телу Клементова пробежали холодные мурашки. Он громко откашлялся, чтобы не выдать свою тревожность. Чем больше он работал над этим делом, тем сильнее ощущал на себе воздействие чего-то мистического, и он не мог это рационально объяснить.
– Мертвяки… – повторил он за ней, словно эхо, – Вот именно об этом, я бы хотел поговорить с вами. Кристина не состояла на учёте?.. э…
– На каком учёте? – не до поняла его Евгения Артёмовна, теребя в руках мокрый носовой платок.
– У психиатра…
– Нет, что вы! – изумлённо отреагировала женщина, и только спустя несколько секунд осознала смысл его вопроса, – Думаете моя дочь сумасшедшая?
– В наше время, к сожалению, по телевизору постоянно крутят про всяких ходячих мертвецов, оборотней, вампирах. Она могла насмотреться этих фильмов и…
– Нет, я же вам уже объяснила, что у моей дочери богатое воображение. После этого случая мы посещали несколько раз психолога, но на этом всё и закончилось. Она ведь последняя видела в живых свою подругу, понимаете?