Удивительно, пыль пропала практически сразу, как мы миновали первые повороты лестницы. Я спросил бы об этом Армир, но она шла впереди, и кричать, наверное, было бы неразумно, а Нарт могла не знать причины, да и, в самом деле, сколько уже можно проявлять неуместное любопытство, будто я первогодок. Так что решил отложить.
Очередной пролет лестницы привел нас в тупик.
Армир ощупала стену, ступеньки, поискала на потолке. Наконец, похоже, нашла скрытую панель, нажала на нее, но ничего не произошло. Тогда она уперлась спиной в противоположную стену и надавила ногой. Очень неохотно камень, закрывавший выход, откатился в сторону. В лицо пахнуло свежим воздухом. Снаружи было еще не очень жарко, первая треть дня только начиналась. Чуть выше Башни, возвышавшейся над городом, висело сиреневое облачко. В прозрачных камнях городских окон разливалось золото раннего солнца. Плоские крыши громоздились одна над другой. В домах богатых жителей их украшали сады, иногда даже в несколько этажей.
Я попробовал сориентироваться.
Ну, конечно, мы в Хабаре, лесном квартале. Здесь запрещено строить и охотиться, он огорожен и охраняется. Местная и приезжая знать, включая координаторов, имеет привычку приятно проводить время в уютных плетеных хижинах рядом с ручейком, выбивающимся из-под живописных камней. Говорят, это сближает господ с народом, на деле же «народа» здесь нет — обычная прогулка на природе, даже в лесу, под надежной охраной и без всяких там внезапно появляющихся бурки или зауров. Несколько раз, слышал, бурки пробирались-таки в город, но стража отлавливала их и истребляла немедленно, еще во внешних кварталах. Отлавливать бурки… Представляю себе, сколько хлопот с этими крышами… Сам не раз скакал по ним, не желая быть застуканным за каким-нибудь неодобряемым занятием.
Святоши редко появляются в Хабаре, и я заглянул сюда лишь однажды, полюбопытствовать. Статус ученика второй ступени позволял посещать лесной квартал под надзором посвященного жреца, и я воспользовался случаем, пристроившись к добрейшему Вартиксе — тот любезно согласился провести меня с собой для демонстрации излишеств и в назидание, какого образа жизни следует избегать прилежному юноше. Ничего особенного, ранее мне незнакомого, я здесь не лицезрел, но оценил стены и охрану. К защите покоя и удобству посетителей квартал Хабара относился серьезно.
Наше счастье, что острие оружия стражников всегда направлено вовне, а не вовнутрь забора, иначе пришлось бы искать другой путь под землей. А так, мы привели в порядок одежду и дождались, когда начнется солнцепад, вторая треть дня. Закрыть выход из подземелья нам не удалось, плита не хотела подаваться, пришлось заложить щель камнями и закидать ветками. Женщины стравили волосы с голов, воспользовавшись каким-то своим, неизвестным мне средством. Лысыми Армир и Нарт стали еще более похожи, но чужеродность их лиц для здешних мест стала менее бросаться в глаза. Зарбат, на мой взгляд, так и осталась дикаркой, но вид ее теперь соответствовал этикету периметра стен Хампураны, внутренней страны Башен.
С достоинством спустившись с холма и для виду постояв у искусно вырубленного водопадика, мы пристроились к большой шумной группе гостей поместнического дома, где женщины легко могли — на первый взгляд, конечно — сойти за чьих-нибудь слуг, а я — за посвященного. Святоши не следовали единому канону в одежде, придерживаясь лишь общих принципов чистоты и скромности, и мое длинное платье полностью им удовлетворяло.
* * *
Как я и предполагал, стражники Хабары не обратили на нас внимания вовсе, мы без помех выскользнули наружу.
Большая площадь перед входом служила местом ожидания, здесь томились слуги и панцирные скакуны — ксенги, ожидавшие своих хозяев. Отдельно и будто бы с особым достоинством возвышались самодвижки — двенадцатиколесные копии древних машин. Святошам удалось-таки научиться воспроизводить их в храмовых кузнях. Питались они, конечно, топливными стержнями, но съедали на удивление мало — в сравнении, например, со стрельбой из выжигателя. Так что редкость этих машин объяснялась не дороговизной содержания, а ограниченным производством, которое, в свою очередь, определялось сложностью работы и труднодоступностью некоторых компонентов. Я слышал, устройство, переводящее теплоту стержня в движение, нуждалось в каком-то редком металле. Возможно, все это было ложью, и малое число самодвижек связано с тем, что устройство, для которого якобы требовался редкий металл, до сих пор не научились делать вообще, поэтому использовали только обнаруженные на каком-то древнем складе.
Мы прошли площадь насквозь и немного расслабились. И печальная Зарбат ненадолго украсилась бледной улыбкой.
Сколько же я не был здесь? Полгода? Но тогда пробегом… Да, почти два оборота, получается… Город совершенно не изменился: те же крытые трехъярусные главные улицы, треугольником сходящиеся к центру, где высилась Башня. Те же очертания крыш. Наверняка садовники посадили девятку-другую деревьев в навесных садах, однако, за исключением этого, едва ли я обнаружу какие-нибудь бросающиеся в глаза нововведения — жители Солнечного чрезвычайно консервативны.
Ворота прибашенной площади встретили нас распахнутыми настежь, но их скоро закроют, близится тьма. Кстати, нам туда и не надо, Башню лучше обходить стороной. Если можно было бы покинуть район Хабара, вообще не проходя через Старый город, мы бы, конечно, так и поступили — подальше от координаторов, поближе к народу.
Новый город начинался сразу за крепостными стенами. Миновав глубокую арку ворот, мы расслабились еще больше. Пока никаких препятствий нашему плану, каким бы он ни был, не возникало. Любопытно, какой же у нас план? Мое знание пока ограничивалось намерением попасть в Солнечный город.
— Могу ли я спросить? — обратился я к Армир, на всякий случай избегая называть ее по имени.
— Можешь. Но ты правильно избегаешь имен, — ответила она.
Я хотел было предложить взять другие имена, однако вовремя вспомнил, как жрицы относятся ко лжи, и язык застрял в моем рту — к слову, давно уже не вкушавшем ничего съестного… Я запнулся, и произнес совсем другое:
— Было бы неплохо перекусить. Наши силы скоро начнут убывать…
Нарт прыснула, прикрыв рот ладошкой. Армир метнула в нее взгляд, и та сразу посерьезнела. Я тоже постарался сдержать улыбку, слишком уж непривычными казались мне эти лысые женщины, слишком уж я изменился и, пожалуй, даже привязался к их красивым густым волосам. Мои-то не вырастут уже никогда: изменения, выполненные жрецами Звездного огня, необратимы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});