в сторону.
— Да, — ответила коротко. Надеясь, что он не заставит её делиться подробностями своего пребывания здесь.
— Может быть, у тебя есть какие-то пожелания, или жалобы? — лениво подначивал он.
Было трудно поверить, что хозяин «гарема» не в курсе, в каких условиях содержат «наложниц». А значит, этот вопрос был только ради забавы? И поэтому Ира упорно молчала. Ей хотелось рассказать ему обо всём! О том, чем их кормят и как заставляют ходить нагишом, проверяя, нет ли на теле вирусной сыпи. О том, как родных разлучают друг с другом, а право на встречу дают лишь в обмен на минет. О том, что во время критических дней они потрошат матрасы, набивка которых выполняет функцию губки. О том, как практически каждую ночь солдаты приходят за кем-то из них…
— Ну, нет, так нет, — расслабленно выдохнул Шах. Он намерился встать.
И тут Ира воскликнула.
— Есть! — она усмирила дыхание, — Кое-что.
Он склонил голову на бок и в прорези горловины показались тёмные волоски.
— Что? — спросил с интересом.
Ира поспешно сказала:
— Бельё! Постельное. Без него неудобно.
«Идиотка! Ну, какое бельё?», — ругала она себя мысленно, — «Почему из целой тысячи пунктов ты выбрала этот?». Но фраза уже прозвучала, и Шах размышлял над ней, трогая пальцами щетинистый подбородок.
— Не проблема, — сказал он, подумав.
Ира сдержалась от комментариев. Хотя внутри у неё хозяйничал детский восторг. Эта победа вселяла надежду! Хотелось продолжить. Попросить, например, больше средств гигиены. Лекарства, одежду. Но она не решилась злоупотреблять его щедростью. По лицу было неясно, шутит он, или нет. Губы сдержанно улыбались, а глаза говорили обратное. Они излучали животный огонь! Словно одно лишь упоминание о постели опять пробудило в нём зверя.
— Семь комплектов, — проговорила она, не поднимая глаз. С трудом представляя себе, как издевательски будет выглядеть её нарядный матрас на фоне других.
— Даже так? — тёмный контур его бороды дрогнул. Он улыбнулся ей кончиком рта.
— Просто… нас семеро в комнате, — бросила Ира в своё оправдание.
Он замолчал, и она решила, что просьба её прозвучала излишне самонадеянно. Теперь ей не стоит рассчитывать даже на один! А ведь могли бы спать по-очереди…
— Семь, так семь, — ответил Эрат. И новая порция радости заполнила мысли.
На тарелке ещё оставалось несколько листьев. Ира взяла один из них, бодро вгрызаясь в сочную зелень. И удивляясь тому, как мало ей нужно для счастья теперь.
Эрат терпеливо дождался, пока она съест. Затем собрал края скатерти вместе со всем содержимым. Тарелки звякнули друг о друга, Ира еле успела выхватить ломтик лепёшки. Он отнёс узёл с грязной посудой к двери. И оставил его за порогом. Хороший способ убрать со стола!
Ира надгрызла хрустящий край. Хотя желудок её был битком, но хотелось насытиться впрок. Она уже размышляла, как стащит кусок колбасы. Сыр был слишком большим! Вот только куда его спрятать?
— А у тебя хороший аппетит, — сказал он, вернувшись в комнату.
Она машинально вскочила на ноги. Ощущая себя мелким псом по сравнению с волкодавом.
— Спасибо, всё было вкусно, — ответила вежливо. Как будто желая откланяться.
Шах сцепил пальцы в замок, громко хрустнул костяшками. От этого звука её передёрнуло. Казалось, что он разминается. Вот только зачем?
— Всевышний сказал: «Будь осторожен! Не дай женщине заплакать, ибо Аллах считает её слёзы», — проговорил он задумчиво.
Ира попятилась.
— Но говоря о женщинах, он имел ввиду тех, кто верен Аллаху, — Шах приближался. И словно в замедленной съемке, пространство сжималось вокруг.
— Кто твой Бог? — спросил он, когда запах мужского тела коснулся ноздрей. Его близость пугала до дрожи в коленях. До постыдного послушания, что возникало, стоило ей взглянуть на его кулаки.
Ира дышала порывисто. Она понимала, что от её ответа будет зависеть дальнейший исход. Если он ортодокс в плане веры, то минуты её сочтены! Ирин опыт был весьма ограничен. Она не придавала особого значения присутствию в жизни божественных сил. Не говорила спасибо, и редко просила о чём-то. Но в этот самый момент ей и впрямь захотелось припомнить молитву.
— Я… думаю, что Бог, он един для всех, — ответила робко. И прикусила язык, почувствовав, как участилось его дыхание.
— Аллах покарал женщину за её непокорность. Так почему же ты выжила? — небрежным жестом он приподнял её за подбородок, заставляя взглянуть ему прямо в глаза. Лицо его было так близко, что дыхание с привкусом винограда опаляло её покрасневшие щёки.
Ира закрыла глаза. Ей и самой бы хотелось узнать — почему? По какой аналогии вирус ищет новую жертву. И почему он не выбрал её? Обошёл стороной? Или всё-таки приберёг напоследок?
Шах склонился над ней. Он подцепил пальцами тонкий хлопок футболки. И та медленно двинулась вверх, обнажая колени и бёдра.
— Милая вещица. Давай её снимем? — предложил он, касаясь колючей щетиной.
Край футболки дополз до лобка, и она инстинктивно сомкнула колени. Он продолжил снимать её, и вскоре на свет показались упругие груди. Ира нехотя вскинула руки, давая ему возможность раздеть себя догола. И хотя тело тревожно сжималось, но разум её оставался холодным.
Отбросив футболку, он слегка отстранился. Изучая её с высоты своего «положения». Взгляд лениво блуждал по плечам, по ключицам, по животу. Везде, где ещё оставались заметными синяки. Пальцы его осторожно коснулись волос. После ванной они рассыпались в руках. Он убрал их за спину, открывая голодному взору жемчужную девичью шею. На бледной коже проступали следы чьих-то пальцев. Он потрогал их, словно примиряясь, ладонь его сжалась на горле. И испуганный всхлип вырвался у неё из груди.
— Больше никто не тронет тебя, — прохрипел он ей в губы. И в ту же секунду накрыл их своим удушающе жадным, безумным до жара в груди поцелуем.
Ира обмякла, ноги её подкосились. Она позволяла себя целовать, равнодушно впуская в свой рот его твёрдый, горячий язык. Он заполнял её, проникая всё глубже. Как будто указывал, кто здесь хозяин! Глаза её были закрыты, и только ресницы дрожали, бросая тень на лицо.
— Никто, кроме меня, — добавил, прервав поцелуй.
Руки его потянулись к халату. И пока он снимал, Ира смотрела на мятый подол. Он задирался всё выше и выше. Обнажая поросшие волосом икры, мужские колени и бёдра с косыми волокнами мышц. Первобытная мощь ощущалась в каждой клеточке сильного тела. А особенно в той, что появилась, когда длиннополый халат оказался на уровне живота.
Дорожка из тёмных волос превращалась в густой треугольник, у самого низа которого уже возвышался огромный, пронизанный венами член. Ира даже сглотнула. У неё пересохло во рту от одной