мучитель
Безмятежный
«Я чувствую – мы одной крови…»
Я чувствую – мы одной крови
Мучительный, долгий путь
Внезапно открылся пред нами
И нам уже не свернуть
Мы брошены в это горнило
В горячее жерло страстей
Мы связаны пуповиной
Невидимой для людей
Мы связаны гибкою лентой
Замотаны руки в клубок
Но в беге по вертикали
Каждый из нас одинок…
«Кладбище капитанов…»
Кладбище капитанов,
где нет ни костей, ни тел
Затянуто сетью туманов
И склепы белы как мел
И призраки павших матросов
Скользят над темной водой
Неуловимы и смутны
И всюду манящий покой
Здесь хочется раствориться
В молочной густой пелене
И словом прощальным затихнуть
В звенящей от слез тишине
«Живая изгородь дрожит…»
Живая изгородь дрожит
Мерцает океан
Последней розы аромат
На карте мёртвых стран
«Среди всех расстояний есть только одно…»
Среди всех расстояний есть только одно,
Которое следует преодолеть
Дойти, доползти, долететь,
Изнемогая от боли добраться
До твоего ледяного сердца…
Задача сродни восхождению
На Эверест
Без кислорода
И проводников
Обжигаясь от холода
Сомневаясь по поводу и без повода
Уходя от волчьих клыков
Совершить последний рывок
И уже полумертвым
Или едва живым
Сквозь пелену облаков
Увидеть вершину
И поставить флагшток
«Я делал такое, что нужно забыть…»
Я делал такое, что нужно забыть
Я видел сгоревших солдат на обочинах
Пыльных дорог
Я видел – за мною крадется
Сверкающий ад
Оставляя кровавую пыль
На подошвах сапог
Я видел венки
Из убитых детей
Пирамиды голов
Города,
Где потеряны
Вера и честь
Я делал такое,
Что больше бы делать
Не смог
Но…ноет в груди
Неотступная месть
«Плоть предает…»
Плоть предает,
Дух остается верен
Больной трамвай
Летит сквозь редкий снег
Сегодня ты спокойна
Я уверен
И пустота
Свой замедляет бег
Открой глаза
Так много красоты
Мне не вместить ее
Не удержать руками
Стремится к смерти
Одряхлевший век
Его движения
Наполнены грехами
Стремится к гибели
Проклятая земля
Лишь красота мерцает
Сквозь столетья
Плоть предает
Воспламеняет дух
И снова к нам
Приходит лихолетье
«Мне казалось, я дошел до предела…»
Мне казалось, я дошел до предела
Я мог растопить арктический лёд
Я искал словно зверь
Её тайные тропы
Но мне глиной забили рот
Мне связали руки травою
Уложили в пустую кровать
И расправили сеть надо мной
Чтобы я не сумел убежать
Мне казалось, я знаю все нити
Лабиринтов
Любые замки
Мне подвластны
Все двери открыты
И движения ветра легки
Но твое ледяное молчанье
Раскололо меня пополам
Опустило в бездонный колодец
Горький вереск прижало к губам
И теперь
Я – беспечный мечтатель
На краю одряхлевшей земли
Жду смиренно
Когда же Создатель
Мне подарит блаженные сны
«Обескуражен…»
Обескуражен
Обезвожен
Обескровлен
Взят в плен
Раздавлен в жерновах
И криком чаек
Сон мой потревожен
И вязким эхом
Застывает страх
Я в глубине отравленного мира
Где зло со злом
Сцепилось в пустоте
Среди обмана
И дурного пира
Во время эпидемии чумы
Тревога притаилась
В шуме моря
В прибрежных скалах
В шорохе ветвей
На мягких лапах
Приближается все ближе
Из бездны
Выходящий Зверь
«Тоска рвет душу…»
Тоска рвет душу
Ломает крылья
Взорвется небо тяжелым громом
Прольется небо
Свинцом и сталью
Мир станет чистым
Мир станет новым
Нас переплавят
В кристальных сферах
Мы будем бронзой сиять
В столетьях
И черный мрамор
Вдруг станет белый
И вспыхнет луч
На больных соцветьях
Печаль рвет душу
Как дым вдыхает
В осеннем поле
Морозным утром
Мы ждем в тревоге
Рассвет сверкает
Кроваво-алым
И перламутром
Тьма догорает
Ночь растворилась
В прозрачном звоне
Под парусами
Мы допиваем остатки жизни
Едва касаясь ее губами…
«Девочка из церковного хора…»
Девочка из церковного хора
С маленьким сердцем из стали
Безжалостная убийца
С тоскующими глазами
Палач со змеиным жалом
Изысканный отравитель
Улыбка ее безумна
Она изощренный мучитель
Она убивает бескровно
Слова как цианистый калий
Она в кислоту опускает
Осколки любовных признаний
То вдруг паруса поднимает,
то снова плывет на веслах
По водам свинцовым