Еще он думал о том, что ему действительно все надоело. Заработок высокий, машину купил, ребята вроде уважают, а жизни – нет. Дышать нечем.
Калиновски у него за спиной закипал, как промышленный электрочайник, потому что ни одна зараза и не подумала встать правильно. Это был демонстративный плевок в лицо помощнику директора завода. Набегало уже не на штраф, а на нечто большее.
Заразы тем временем колдовали на своих постах и про себя последними словами ругали пиндосов, которые прислали сюда Калиновски, это недоразумение с полным отсутствием пространственного воображения. Ну видно же, что с расстановкой по регламенту перемудрили. Хотели, чтобы сборщик меньше бегал, заботились о его безопасности, волновались, чтобы не переутомился, рассчитали все по уму – и сузили углы обзора. На робота понадеялись: он парень точный, сам будет во все дырки попадать. Думали, на образцовом заводе двадцать первого века только так и надо. А у нас, на образцовом заводе двадцать первого века, не бывает с микронными допусками ни-че-го. Мы роботу мозги вправили, конечно, только он, бедняга, уже на пределе. За ним глаз да глаз нужен. А какой тут глаз, если плохо видно?..
Когда машины с постов уехали, лидер повернулся к помощнику директора и сказал, не дав ему первым рта открыть:
– А давайте обсудим это на совещании по эффективности, сэр.
– Рекомендую вам правильно расставить людей, – сказал Калиновски.
– Мне кажется, тут есть резервы, и вы могли бы подать заявку… – лидер постарался улыбнуться и едва не подмигнул.
– Людей – на места. Вы нарушаете технологию.
– Вы помните их функциональные обязанности, сэр? Они встали лучше, чем предписано по регламенту. Эффективнее, сэр. Тут есть о чем подумать.
– Это вы не помните свои функциональные обязанности! – рявкнул Калиновски. – Людей – по местам!
– Как мне все это надоело… – буркнул лидер. – Ребята, подвиньтесь.
Ребята подвинулись, но Калиновски просто так уйти не мог.
– Надоело – увольняйтесь, – и он презрительно фыркнул.
Лидер поглядел на него и вдруг понял: отличная идея. Это ты, пиндосская морда, замечательно придумал. Почему я сам не вспомнил, что в Кодексе корпоративной этики честно написано: если надоело – увольняйся. Конец моим страданиям и разочарованиям, и сразу наступает хорошая погода, как говорил Винни-Пух. Потому что я тут больше не могу.
Лидер так и сказал:
– А что, идея. Благодарю вас, сэр.
Он снял перчатки и процитировал Кодекс:
– Мой руководитель самый лучший, или я ухожу.
Бросил перчатки под ноги Рою и пошел прочь.
– Вы не имеете права! – крикнул Калиновски.
Лидер оглянулся и сказал:
– Ты варежки-то надевай, надевай. Вон кузова уже едут. Ты ведь был сборщиком. Ну вот и покажешь ребятам, как надо стоять на посту.
И зашагал дальше. А веддер, оставшийся без напарника, поднял его перчатки и молча протянул их Рою.
Через несколько секунд он дернул за шнур, и пост встал. Калиновски бежал в дирекцию, размахивая планшетом и брызжа слюной. А тим-лидер зашел в отдел кадров и написал заявление: «Прошу уволить меня по собственному желанию, потому что помощник директора завода г. Калиновски – идиот».
Назавтра г. Калиновски на работу не вышел, поскольку тем же вечером его поколотили. Обошлись, что характерно, не как с пиндосом, а как с человеком – у нас кого попало не бьют, брезгуют. Значит, все-таки надеялись на исправление, может, чисто бессознательно… На заводе и вокруг него все было утыкано камерами, поэтому Роя подстерегли вечером у порога его собственного дома, где камера одна и ей легко отвести глаз. Накинули интеллектуалу на его умную голову кусок упаковочного полиэтилена – и знатно отдубасили, неопасно, зато обидно и поучительно.
Полиция с сожалением признала, что установить нападавших по горячим следам не смогла, но разберется непременно, дело-то серьезное, резонансное, большого начальника побили, из самой Америки. Пападакис объяснил полицейским, что дело совсем не резонансное, и если большой начальник не пойдет на принцип, хорошо бы о нем вообще забыть. Не нужна нам такая реклама, сказал директор.
Директор был слегка обеспокоен – а вдруг русским понравится бить его менеджеров и они начнут этим заниматься без отрыва от производства – и в то же время очень доволен, что пижону и задаваке обломали рога.
Появился Калиновски на заводе только через неделю, и это оказался совсем другой Рой. Он долго прятался в дирекции, а когда начал потихоньку высовываться оттуда, его было просто не узнать. Он стал улыбаться людям – поначалу несмело и неумело, но со временем все увереннее. Научился здороваться, научился разговаривать, ну просто человеком стал. Поговаривали, правда, что он плотно сидит на антидепрессантах, да кому какое дело до этого. Лишь бы не мешал работать.
Через полгода он уже помогал. Через год уже мало кто помнил, что это была когда-то самая зловредная пиндосина в обитаемой Вселенной. И только ветераны изредка хмыкали ему вслед, преисполняясь гордости: вон что звездюли животворящие делают!
Ну и пиндосы, конечно, все до единого знали, как Рой потерял лицо и приобрел взамен новое. И передавали эту народную мудрость из поколения в поколение: не надо быть плохим, надо быть хорошим.
Кен Маклелланд был хорошим от рождения.
Рой Калиновски так и остался плохим.
* * *
Кен понял, что завод – форменное гнилое болото, только когда успел вымазаться в тухлятине по уши. С конвейера это за год не разглядишь, угол зрения не тот. У нас на конвейере первый год вообще весело и даже прикольно, особенно если подберется хорошая команда. Есть куда расти, есть к чему стремиться, ты еще не получил квалификацию С2, с которой начнаются приличные деньги, и не купил свой первый цитрус по льготной цене. Все только начинается. На тебя пока не писали доносов, толком не пиндосили и не доставали эффективностью. С тебя и не спрашивали по полной. Ты еще личинка слесаря-сборщика.
Подожди, всему свое время.
Для Кена это время наступило, когда он надел костюм вместо рабочей куртки. Все вдруг стало очень серьезным. Пришлось делать жесткие выводы из того, что видишь, и принимать крутые решения.
А ведь Кен не только в девушках хронически запутывался, потому что всех любил; он вообще плыл по течению. Джейн была права: у него все получалось легко – правда, она не хотела понять, отчего так. А его несло мутным потоком вместе с тонущими бутылками. Умный парень Кен очень рано достиг того состояния русской нирваны, когда все-все понятно и сама бутылка уже есть сообщение. Он поэтому и из Америки сбежал. Он поэтому меня уговаривал идти на завод.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});