Читать интересную книгу Если б я был русский царь. Советы Президенту - Евгений Сатановский

До той поры, пока действующая в стране «вертикаль власти», в ходе противостояния с оппонентами из числа отечественных еврейских лидеров, не предпринимает враждебных шагов ни по отношению к еврейским организациям, ни к людям, которые еврейские программы финансируют, нет оснований говорить о том, власть провоцирует развитие антисемитизма в России. Личный опыт автора в качестве президента Российского еврейского конгресса, основателем и первым президентом которого был Владимир Гусинский, а вторым Леонид Невзлин, позволяет говорить об этом. Еврейское наследство «Моста» и ЮКОСа было нелегким, однако проблемы с ним возникали не из-за власти, которая вела себя совершенно индифферентно, а из-за внутриобщинной конкуренции. Несмотря на негодование, которое эти строки вызовут у группы «пламенеющих обличителей режима» из числа еврейских активистов, азартность, искренность и пафос которых восполняют им недостаток объективности, профессионализма и обычного разума, что элементарная человеческая порядочность требует отметить это как факт.

Отношения с Израилем – особая тема. Алия и эмиграция из России со стороны государства не ограничена. Равно как и возвращение в Россию иммигрантов, а также приезд израильтян: менеджеров, бизнесменов и лиц свободных профессий, к «доисторической» Родине не имевших никакого отношения. Россия включилась в «круговорот евреев в природе» наряду с США, Германией, Израилем и прочими развитыми странами, где евреи живут. Явление это для Израиля не трагедия и крушение основ, а объективный результат глобализации, модернизации Израиля и его интеграции в современный мир, вопреки кликушеству приверженцев теории: «приехал-живи-не-рыпайся», искренне полагающих себя радетелями интересов Государства Израиль. Развитие отношений с Израилем в любых сферах, от экономики до обороны, от культуры до образования, российским руководством приветствуется. Сотрудничество в борьбе с терроризмом, в первую очередь исламистским, – приветствуется вдвойне. Евреи-эмигранты рассматриваются в Москве как «русские хуацяо», а Израиль – как потенциальный мост между Россией и Западом. Срывы, раз за разом, стратегических контрактов с Израилем под давлением США не приводят к обострению отношений. Успешное пиратство израильского ВПК на международном рынке модернизации советских и российских вооружений – тоже. Олигархи-отказники в Израиле живут и жить будут, поскольку признано, что на то эта страна и создавалась, чтобы быть приютом для евреев, у которых возникают проблемы. В отношениях с противниками Израиля, поддерживающими устойчивые связи с Россией, последняя готова выступить в качестве посредника по нормализации отношений. Безопасность Израиля, и особенно бывших соотечественников, для России – часть ее ближневосточной политики, о чем в арабском мире и Иране знают.

Дело «банка Апоалим», борьба с «русской мафией» и статьи, шельмующие русских евреев в израильской прессе, – результат деятельности израильской элиты и израильской полиции, зачищающей рынки активов Израиля перед приватизацией от денежных конкурентов местных олигархов. Кампании против русскоязычной политической элиты, включая министра иностранных дел Авигдора Либермана, главу правительственной коалиции в Кнессете Зеэва Элькина и «русских» парламентариев, – борьба за выживание уходящего истеблишмента с теми, у кого он не может выиграть в равном соревновании. Поимка на русской границе очередного контрабандиста, транспортирующего на себе партию алмазов, – событие рутинное, ажиотажа в российской прессе не вызывает и поводом для статей об израильской мафии не служит. Стратегические изменения в системе российской дистрибуции алмазов не дают оснований подозревать местные власти в антисионизме: один израильский олигарх-диамантер заменен на другого израильского олигарха-диамантера, от чего, похоже, никто в Израиле особенно не проиграл, а многие крупно выиграли. Специалистов-ближневосточников в престижных вузах Москвы готовят израильские профессора, что не мешает выпускникам работать в Министерстве иностранных дел и прочих престижных ведомствах. Израильское гражданство перестало быть препятствием для того, чтобы быть членом российского Совета Федерации, не говоря о менее значимых государственных постах. Строго говоря, помимо ключевых силовых ведомств, в сегодняшней России двойное гражданство не допускается только у фигур, входящих в высший эшелон официоза: либерализм, выходящий за все мыслимые рамки советской эпохи.

Президент России, побывав в Израиле в свою прошлую каденцию, в уместных для этого местах с олимпийским спокойствием надевал кипу и ел кошерную еду. Что же касается Стены Плача, между ним и ею грудью встала израильская охрана, не любящая сюрпризов, которые, в виде кирпича на голову, могли быть ниспосланы высокому гостю, известному жесткой позицией по отношению к исламистскому террору, экспрессивными посетителями мечети Аль-Акса. Шероховатости в отношениях есть, но они, за исключением российских контактов с Ираном и Сирией, настолько меньше, чем базовые разногласия израильтян с западноевропейцами, что впору говорить о периоде полного благолепия в российско-израильских отношениях. Предаться мечтам о полном слиянии России и Израиля в сверхсверхдержаву Москве мешают разве что несообразности, вроде отмены в последний момент визита в Израиль президента Медведева из-за фантасмагорической по несвоевременности забастовки местного МИДа. Изумление, охватившее по этому поводу российскую властную элиту, в полной мере передает финал старого анекдота о забастовке в городе Лондон тружениц интересной во всех отношениях профессии: «Так чего ж им еще надо?! Б-ди, сэр».

Глава 15

Прогнозы Айзека

Закат сегодняшнее состояние России или очередной этап в эволюции громадной континентальной империи, переживающей на наших глазах череду кризисов, среди которых демографический – едва ли не самый острый? Выйдет ли она из этих испытаний обновленной, а не просто изменившейся? Причем так, как меняются Япония, Китай или Израиль, которые, изменяясь, остаются собой? Кто, как и почему имеет шанс уцелеть в истории – проблема, подход к которой наметил в своем «Основании» Айзек (Исаак) Азимов, всемирно известный американский фантаст и популяризатор науки, рожденный в забытом Богом и людьми местечке сегодняшней Смоленской области. Азимов как великий футуролог от политологии – не слишком популярная среди ее признанных мэтров фигура. Между тем именно он интуитивно нащупал подход, который при удачном стечении обстоятельств может дать ответ на вопрос, поставленный в начале настоящего абзаца автором с провокационной целью: заставить читателя осознать, что человек живет и строит будущее для детей и внуков, не предполагая, что ждет его страну за следующим углом. Мы смертны – но не думаем об этом, да еще и суеверны и потому-то сплошь и рядом не пишем завещания. Государства не вечны, и это нормально, но мы учим в школе историю так, как будто наше собственное существование не является частью истории, которую будут учить те, кто придет за нами. Мы зарабатываем деньги, интригуем, женимся, разводимся или живем долго и счастливо, забыв о том, что в любой момент наш мир может опрокинуть война, революция или экономический кризис. Точнее, мы видим вокруг войны, революции и кризисы – но это не про нас, нас пронесет. И так – пока не накроет нас самих, после чего единственное, что остается, выгребать, кто как и куда сможет, пытаясь увернуться от свистящего мимо виска и не попасть на линию огня. А также увезти с нее семью – куда получше, если есть время и возможности. Куда попало, если их нет. Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах.

Идея конструирования будущего на тысячелетия вперед не так проста, как может показаться. Это азимовские принципы просты: высокая концентрация знаний при небольших ресурсах, подстегивающих прогресс. Конкуренция центров знаний – на одном конце Галактики у него фонд, создающий Энциклопедию, а на другом, точнее в ее центре, – университет. Невозможность точного учета роли личности в истории, поскольку эта роль, в отличие от всего, что нам вбивали в головы в советской школе, чрезвычайно велика и может оказаться ключевой. Примерами, из которых он черпал свои идеи, были не только события, сопровождавшие распад Римской империи, о чем писал он сам. Перед ним были Соединенные Штаты, где он жил. Европа, с помощью все тех же США выбиравшаяся из послевоенной разрухи. Лишенная сколь бы то ни было значительных природных ресурсов Япония с ее стремительным технологическим и экономическим взлетом. Непрерывно воюющий Израиль, построенный практически с нуля, не обладавший ни ресурсами, ни военным потенциалом своих соседей. Китай, прошедший катастрофу Культурной революции. Советский Союз, преодолевающий последствия войны и Большого Террора. Индия, причудливо сочетающая новое и патриархальное, демократию британского и бюрократию восточного типа. Из этого калейдоскопа государств, систем, экономических стратегий, успехов и провалов он и создал небольшую книгу, открывшую одну из лучших серий в мировой фантастике. Азимов не Жюль-Верн, изобретения которого шли на конвейер немедленно после его публикаций, хотя роботехнику А.А. придумал гениально. Но сама по себе идея о том, что если вы владеете всей информацией о том, как на протяжении тысячелетий развивалось человеческое общество, то можете на основании этих данных смоделировать будущее, – чудо как хороша. Проблема в том, что этих данных нет, не существовало и не будет существовать ни в каком исследовательском центре, по крайней мере, если не будет изобретена машина времени. Да и то – большой вопрос.