девочку. Кому-то другому могло показаться, что она беспокоится о том, твердо ли Марин стоит на ногах. По правде говоря, ее волновало возвращение Марин. Даже лицо Малакая было бледнее обычного, когда лифт уносил его наверх.
Марин кивнула, когда они остановились прямо перед дверью офиса.
– У меня нет плохих воспоминаний об этом месте. – Она говорила о тюрьме так, будто посетить Аттику – все равно что встретиться со старым знакомым. Хотя, если верить словам Малакая, Аттика была другом Марин. Тюрьма нашептывала ей свои тайны, и Марин ее слушала.
Одним из секретов, который узнала Марин, был единственный способ вытащить отсюда Цуну. Марин нужен лишь повод коснуться руки надзирателя. Ключи от определенных камер хранились на микрочипе, вживленном охранникам под кожу. Он отключается, если с охранником что-то происходит, но Марин могла скопировать чип на свою кожу, как отпечаток пальца, сделанный чернилами. Такой способности Аури не могла не позавидовать.
Другим секретом была аварийная лестница, которой больше не пользовались: она выходила из зоны строгого режима. Пока Аури отвлекает охранника, проводившего экскурсию, Марин откроет дверь Цуны. У них будет мало времени с момента, когда на пост охраны придет сообщение об освобождении заключенного. Как только Цуна будет освобождена, Марин откроет лестницу «под давлением», и Цуна сбежит по ней, исчезнув с глаз охраны. Затем она встретит Малакая на выходе с лестницы – одно из немногих слепых пятен тюремных камер наблюдения. Там она спрячется в фальшивом дне контейнера.
Тюрьму закроют, но Малакай рассчитывал на свою безупречную репутацию и желание надзирателя вывести всех посетителей с планеты, чтобы команда не осталась запертой в ловушке. Но если их все-таки не выпустят? Цуне придется провести еще какое-то время в слишком тесном контейнере.
Этот план вызвал у Аури много вопросов. Как ему и Марин удалось сбежать из Аттики много лет назад? Да, они выбрались из своих камер. Но у них не было экипажа, который мог бы увезти их с планеты.
Женщина-надзиратель снова просканировала штрихкоды Аури и Марин, зарегистрировав их текущее местоположение в системе тюрьмы. Линзы Аури обнаружили татуировку Марин, и ее публичные данные всплыли перед глазами.
Марин Доу
Несовершеннолетняя
Инвалидность: слепота, неоперабельна
Считывать штрихкоды членов экипажа было неправильно, но Аури не могла устоять. Слишком долго они их скрывали. Там, где она выросла, штрихкоды использовали, чтобы завязать разговор, а не создавать тайну, которую непременно хочется раскрыть.
– Вы в системе. – Надзиратель повернулась к своим коллегам-офицерам, склонившимся над столом. Аури рассматривала их, выискивая знакомые черты. Один жевал бутерброд с мясом, другой разложил перед собой разобранное оружие. Оба сидели к ней спиной.
– Эй, – приказала женщина-надзиратель. – Шиба, проведи этим двоим экскурсию по зоне.
Мужчина с сэндвичем в руках повернулся: сэндвич замер на полпути до его рта. Кусок сыра шлепнулся на серую форму.
– Я только сел поесть.
– Ты всегда ешь, – пошутил другой, крутанувшись на стуле. – Ни один нормальный человек не захочет перекусывать так рано.
Аури замерла. Ее взгляд упал на бейджик, а затем переместился на лицо мужчины. Беннет Инди. Он сильно поправился со школьных времен, но почти не вырос. Зеленые глаза, блестевшие перед каждым ударом, ввалились в глазницы, словно Аттика преждевременно его состарила. Уголки его рта опустились, когда он увидел ее.
Ее рука метнулась, чтобы натянуть куртку поверх штрихкода, но подергивание мышц возле его глаза говорило о том, что она опоздала.
Инди молниеносно собрал свой пистолет, а затем с ворчанием сполз со стула.
– Давай я займусь. – Он похлопал женщину-надзирателя по плечу. – Правда, тебе теперь отвечать за то, чтобы Шиба прошел следующий тест на физическую подготовку. – Он подмигнул.
Она рассмеялась, не обращая внимания на ядовитое выражение лица Инди, когда он посмотрел на Аури. Он мог быть обаятельным, когда хотел. Она прекрасно об этом помнила.
– Договорились, – согласилась женщина-надзиратель.
Тело Аури будто сковал лед: ноги грозили разлететься на тысячи невосстановимых осколков, если она шевельнется. На нее нахлынули воспоминания о самом последнем разе, когда она видела Инди: его выволокли из кабинета директора. «В следующий раз, когда я тебя увижу, – прошипел он, проходя мимо, зажатый между охранниками, – я убью тебя, железяка».
Аури страшно захотелось вернуться к лифту. Отменить экскурсию. Но от нее зависело так много людей. Не только команда и Цуна, но и жертвы живоедов – прошлые и даже будущие, если она потерпит неудачу.
– Сюда, агент. – Инди, сохраняя приятный тон, вышел из офиса, захлопнув за собой дверь. Он будто желал предоставить другим охранникам уединение, но Аури знала: так они не услышат ее криков о помощи.
– С какого конца хотите начать? Восток или запад? – спросил Инди. Он посмотрел на Марин, склонив голову, словно прикидывая, какую угрозу она представляет.
Аури сглотнула, цепляясь за свой ужас, борясь с ним. Эта игра была ей знакома.
– Запад?
– Восток понравится тебе больше. – Он поднял брови, словно ожидая, что она возразит.
Прежняя Аури возразила бы, но сейчас нет. Цуну держали в восточном крыле: именно туда и хотела отправиться Аури.
– Хорошо. – Он шел впереди, насвистывая под нос гимн их школы. Звук отражался от стен, превращаясь в острые ножи, которые с каждым шагом вонзались в нее.
Борись за бело-синих,
Услышь рык льва,
Свирепый, верный, истинный
Победа нам дана.
Мелодия замерла на его губах, когда он заговорил:
– Уверен, из базового курса вы помните, что эти камеры неприступны. Каждая сделана из стали с окошком размером десять на десять сантиметров из пуленепробиваемого стекла. – Его голос приобрел тон скучающего экскурсовода. – Единственные ключи в виде чипов введены под кожу охранника. Если охранник умирает, теряет эту руку или чип удаляется, он деактивируется. Заключенные никуда не денутся. – Он вытащил электрошокер из-за пояса и начал вертеть его в пальцах.
Аури покачала головой, пытаясь сосредоточиться. По словам Малакая, когда Аттика только строилась, здесь спроектировали лестницу для врачей. Если коридоры перекроют, у врачей будет возможность убежать на верхние уровни. Но когда десятки лет назад тюрьму, помимо других технических усовершенствований, оборудовали системой подземных капсул внутри медпункта, лестницу закрыли и забыли про нее.
До тех пор, пока Марин не заговорила со стенами. И стены не заговорили в ответ.
Они приближались к концу того самого крыла. Информация, которую собрал Кастор, гласила, что камера Цуны – последняя слева. Проходя мимо, Аури заглянула в крошечное оконце. Женщина сидела на металлическом полу, прижавшись спиной к стене, с закрытыми глазами. У нее была темная сияющая кожа и облако курчавых волос. Цуна была прекрасна,