— Я справлюсь. Поверь, мне хватит сил.
Митч всё это время внимательно следил за действиями Хелены, наконец, взяв её за руку.
— Я с тобой не согласен. Остановись.
Женщина усмехнулась.
— Что не так?
Казалось она на пределе. Ещё пара слов и случиться срыв, который возможно поможет ей снять напряжение, а возможно только усугубит дело.
— Что не так? Посмотри, сколько ты поставила кружек?
Хелена пересчитала. Их ровно столько, сколько было и всегда. Как если бы Джек был дома, и сейчас они всей семьей собирались завтракать.
— Ты хочешь, чтобы я оставил тебя в таком состоянии на весь день? Извини, но этому не бывать. И ещё, в свою чашку ты положила пять ложек сахара. Не думаю, что у тебя так резко изменились вкусы. Садись за стол, я сделаю всё сам.
Из сада, чуть погодя, вернулась Лора. Она водрузила на середину стола огромный букет благоухающих цветов, с опаской посмотрев на двух молчащих людей.
— Вы сами на себя не похожи. Что-то случилось?
Хелена не сдержалась, пряча под ладонями слезы.
Лора перевела внимание на Митча, требовательно дернув его за рукав.
— Немедленно скажи мне, что произошло? Вас и на минуту оставить нельзя. Прямо малые дети.
Делать было нечего, а молчать уже точно не получится.
Митч тихо произнес:
— Вчера Хелене сообщили, что Джек… В последней поездке что-то пошло не так.
Реакция Лоры была не такой шумной, как обычно. Она лишь попыталась что-то сказать Хелене в утешение, но поняла, что не может связать и пары слов. Женщины сидели напротив друг друга и обе плакали. Лора смотрела на то, как руки Хелены дрожат от обиды на очередную выходку судьбы. Она жалела Хелену: ведь счастье жить долго вместе с любимым человеком всё время давало трещину и вот рассыпалось на кусочки.
Спустя несколько дней приехал Питер. Он, как и обещал, решил рассказать Хелене всё подробнее, но информация оказалась скудной.
Выйдя из дома, они просто шли вперед по дороге, говорили, потом замолкали. После долгой паузы снова начинали тихую беседу.
— Мы здесь часто гуляли, когда были детьми, да и после тоже. Джек приезжал с кучей новостей, а я ждала этого дня, словно важнее события нет на свете. Не могу ничего с собой поделать, но с того момента как ты мне сообщил о нем, воспоминания в голове так и множатся. Оказалось, что их слишком большое количество. Иногда мне начинает казаться, что я уже боюсь чего-то нового. Что я привыкла и умею жить только воспоминаниями. Правда, боюсь нового дня: ведь в нем нет Джека.
Хелена внимательно посмотрела на Питера.
— Иногда я понимаю, что жила, о многом позабыв, и даже не догадывалась об этом. А вот теперь всё всплывает в памяти и как-то немного неловко перед собой. Как же это я? Предала собственную память, решив, что одни воспоминания важнее, а другие нет?
Питер приезжал в этот дом редко. Он был здесь, когда еще учился с Джеком в школе; потом на его свадьбе и вот теперь. Хелена отметила, что он здорово изменился, возмужал. Конечно его сделал таким работа, и жизнь, ставшая слегка жестче, чем прежде. Ведь детство и юность давно закончились.
Мужчина искренне нежно обнял Хелену, стараясь хотя бы так поддержать её.
— Самое главное не отчаиваться. Я не часто оказывался с Джеком в одной команде, но могу тебе с точностью сказать, никогда не отказался, поехать бы с ним ещё раз, подвернись мне такая возможность. Он оставался таким же, как и в жизни, не менялся. Он не давал возможность расслабиться, потерять уверенность или пасть духом ни себе ни другим. Он никогда не сказал мне, что не знает, как поступить. Это крайне важно в кризисной ситуации. Мы как-то попали в такую бурю, что даже вытянутую руку было невозможно разглядеть. Снег был мокрым, а хлопья такими огромными, что не было возможности видеть что-либо даже через очки. Он залеплял всё мгновенно, нос и рот. Переговариваться между собой тоже не получалось. Мы почти сбились с курса. Поставить палатку не давал ветер. Всё вырывал из наших рук… Мы кое-кое как справились. Стали копать убежище в снегу, лишь бы только сделать полноценный вдох, снять на миг очки и рассмотреть карту и компас. Наши усилия были вознаграждены. Я тогда упал без сил на снег, стащил с себя очки и сказал Джеку, что это моя последняя поездка. Не потому, что я устал или обморозился. Нет. Я не испугался. Я просто почувствовал, что моим силам есть предел, и я не хотел его ощутить. Проще говоря, я заранее признал, что могу сломаться в самый не подходящий момент. А он на меня посмотрел и сказал: «Хорошо. Не буду тебя больше уговаривать. Хочешь домой? Хочешь вернуться в тепло и уют. Твоё право. Ведь это твоя жизнь. Но до этого самого тепла нужно ещё дойти, а мы даже не повернули ещё обратно. Я остаюсь, а ты можешь начать обратный путь прямо сейчас. А что если ты не дойдешь? Сейчас наша цель ясна, мы идем вперед, и погибнуть, следуя к цели, — достойная смерть. Но погибнуть, следуя путем слабости, обратным путем. Что может быть хуже?» Было конечно не до этого, но я тогда задумался, а он помолчал немного и добавил: «Даже и не мечтай, что я отпущу тебя обратно. Если ты умрешь с позором, часть его придется пережить и мне. Ведь ты же мой друг. Так не пойдет! Лучше продолжай стонать, но, ни шагу назад!» Я никогда на него не обижался, мы ни разу не поссорились, и, даже когда он начинал меня учить, я не сопротивлялся. Я слушал и искал в этом истину. Сейчас я понимаю твою боль, Хелена. Мы оба потеряли часть жизненной опоры. Без этого бесспорно труднее.
— Наверное, Питер, ты вообще ни с кем не ссоришься? Ты словно центр равновесия. Это ощущается с первых минут.
Мужчина хмыкнул.
— О-о… слышала бы ты, что происходит, когда я приезжаю к родителям. Там центр равновесия не отыскать. Они по-прежнему опекают меня как маленького мальчишку: не садись у окна, не ешь из холодильника, застегни куртку. Я, порой, даже рычу.
Хелена на мгновение почувствовала облегчение. Она даже улыбнулась. Стало чуточку легче дышать. Солнечный свет показался ярче прежнего. Но одна вещь по — прежнему пугала. Хелена прекрасно знала, что Питер здесь не на долго. А значит, причин для улыбок скоро и вовсе не будет.
— Хорошо, что ты приехал. Спасибо тебе, Питер. Мы так редко встречались. И эта встреча, она какая-то не такая.
— Просто повод для встречи не тот. А знаешь, я, когда вошел в дом немного надеялся, что вот-вот увижу своего друга. Наверное, ещё пока я не верю в произошедшее. И ты — не верь. Надейся лишь на то, что даже компас может врать — сердце нет. Если Джек жив, он найдет дорогу домой. Если только жив. Я буду звонить тебе, как только появится новая информация. Поверь, меня не очень устраивает тот факт, что я сообщаю тебе лишь плохие известия. Наверное, увидев меня в следующий раз, ты снова будешь ждать подвоха? Я так совсем не хочу.