Может быть, именно тогда она в него влюбилась? Нет смысла больше скрывать от себя правду… она любит этого человека, потому ей стало так обидно, когда он оставил ее в той комнате, под портретом бразильянки, с сапфиром в виде сердца на шее. Раньше Лизе никогда не приходилось плакать из-за мужчины; она даже не догадывалась, что любовь может причинить физическую боль. Глаза у девушки снова наполнились слезами, и она стала смотреть вперед, на длинную змею бледно-желтого песка, кое-где покрытого сине-зелеными морскими водорослями.
Безлюдные пески и скалы, море, шепчущее и всхлипывающее, будто вторили ее настроению, и Лиза готова была оставаться здесь хоть несколько часов. Но она знала, что в замке станут беспокоиться, и помнила выражение лица Леонардо, когда он предупреждал ее, чтобы она не смела огорчать графиню, а главное — не сбегала из замка.
Она остановила коня и неподвижно сидела в седле, глубоко вдыхая успокаивающий морской воздух, наполняя взор и легкие, в надежде рассеять свою грусть. Над морем перекатывались грозные тучи, похожие на огромных золотистых драконов, и ей показалось, что будет шторм. Ей хотелось бы сейчас услышать гром, увидеть молнию, потрясающую небо и землю, озаряющую древний замок и неприступные стены.
Наверное, если в Мадриде Леонардо узнает о шторме, он станет беспокоиться, может быть, даже почувствует легкий укол вины, что укатил в столицу предаваться наслаждениям в объятиях Франкисты, зная, что бабушка не одобряет эту женщину.
Лиза схватила поводья, представляя, как он обнимает и ласкает эту испанку, которая не так наивна, чтобы отпустить его или бороться с ним. Она станет улыбаться ему, предлагать свои красные чувственные губы для поцелуя. Она обовьет его за шею своими нежными сливочно-кремовыми руками, станет пальцами нежно гладить его… а он мужчина, и ему как раз это и нужно, а не девические выходки англичанки, которая ведет себя с ним так, словно он негодяй и насильник.
Беда в том… глубокий вздох потряс ее. О, она уже знала, что вызывает в ней эти бурные эмоции — ей недостаточно, чтобы ее целовали или считали достаточно хорошенькой. Она хотела, чтобы он был так же потрясен любовью к ней, как сама она была потрясена любовью к нему. Ей недостаточно было даже того, чтобы он стал ее мужем, если он собирался отдать ей только свое тело, а не сердце. Это не будет обещанным им раем; это означает только замок в Испании и легкую беззаботную жизнь, вместо жизни, наполненной до краев, с избытком, любовью, когда сердце вздрагивает от каждого взгляда, жеста, слова, улыбки.
Драконовидные тучи еще ниже нависли над морем, конь стал переступать с неожиданным нетерпением, Лиза была уверена, что слышала перекаты грома над горами.
— Ну, поехали, мальчик, — сказала она. — Пора нам возвращаться.
Блестящие копыта взрыли песок, морской ветер обдувал лоб и шею Лизы, раздувал волосы с золотыми прядями. Когда она на коне легкой рысцой въехала в ворота замка, щеки ее раскраснелись, глаза горели и она выглядела как беззаботная молодая девушка, которую ничто на свете не волнует.
Она издали увидела графиню, которая пила чай с лимоном и бисквитами под колоннадой. Лиза остановила коня и поздоровалась с ней.
Бабушка Леонардо подняла глаза и несколько минут молча смотрела на нее, разглядывая светловолосую девушку верхом на огромном черном коне.
— Здравствуй, деточка. Иди попей со мной чаю.
— С огромным удовольствием. — Лиза невольно улыбнулась, потому что графиня выглядела просто дивно для своего возраста. Она сидела на плетеном стуле с высокой спинкой, в лиловом платье, подставив под ноги, в маленьких блестящих ботинках, низкую скамеечку. В мочках ушей у нее были маленькие бриллиантики, в безупречно уложенных серебристых волосах — мантилья из тонких черных кружев, на руке браслет с переливающимися камнями. У локтя ее лежала газета, в тонких пальцах лорнет раскачивался, как веер. У нее был такой вид, словно с нее сейчас будут писать портрет, но Лиза знала, что графиня не любит позировать — у нее не хватает на это ни сил, ни терпения.
— Как вы очаровательно выглядите, сеньора. — Эти слова Лиза проговорила со стыдливой искренностью. Затем она остановила коня и отдала его на попечение конюху.
— Хорошо покатались, сеньорита? — Хуан одарил ее вежливой, хотя и слегка игривой улыбкой, к чему она уже привыкла, общаясь со слугами в замке. Все они обращались с ней так, словно считали ее очень юной, но вполне guapa для невесты графа. И почти такой же хорошей, как испанская девушка. Она не стала задирать перед ним нос. Глядя в темные глаза и жесткое лицо Хуана, она готова была разрыдаться от их трогательной преданности Леонардо. Эти люди, добрые, сильные, страстные, верили в него так, как она не умела. Они считали, что он ее любит, и одобряли его выбор молодой невинной невесты, потому что, как и графиня, придерживались старомодных взглядов, и были бы неприятно поражены, если бы он привез в замок и представил как свою будущую жену разведенную женщину.
— Очень хорошо, Хуан, — улыбнулась она ему. — Вдоль моря по пляжу — но я заметила, что над морем собираются тучи. Думаешь, будешь дождь?
— Большой дождь, да, сеньорита. Шторм. — Слуга охватил ее веселым, но испытывающим взглядом. — Вы не боитесь шторма, а? Невеста сеньора не должна ничего бояться.
— Надеюсь, что нет. — Она рассмеялась, уловив двойной смысл этих слов; слуга считал, что негоже женщине, нареченной графа, бояться стихийных бедствий. Она погладила ладонью бархатный нос Хасинто и быстро пошла в дом. Там она поднялась к себе в комнату и переоделась, сменив брюки на свое лимонно-желтое шифоновое платье. Она сделала это ради графини, которая считала брюки неприличной одеждой для женщины. Лиза причесалась и оставила волосы распущенными, рассыпав их по плечам, и довольно сурово взглянула на свое отражение в зеркале. Щеки у нее все еще горели от верховой прогулки, и выглядела она очаровательно. Девушка закусила губу и смутилась от того, что у нее беззаботный вид счастливой влюбленной девушки, в то время как в глубине души она знает, что ее любовь обречена. Ничего не выйдет из того чувства, которое она испытывает к графу, потому что она не собирается проходить через адские муки этой немыслимой свадьбы.
Ничто не могло убедить ее дать согласие стать его женой, кроме искреннего признания в любви с его стороны, но этого никогда не произойдет.
Лимонный шифон складками колыхнулся вокруг ее стройных ног, когда она отвернулась от зеркала и вышла из спальни. Она быстро спустилась по лестнице и пошла во двор, чтобы сесть напротив графини за столик под прохладной крытой аркадой, где синие цветки водосбора свисали и падали на приятную прохладу плиток пола.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});