— Если?.. — пробормотал он.
— Если вы совершите самый смелый поступок, — еле слышно прошептал придворный, — и сохраните мир с людьми Змеи, а не будете сражаться с ними, как ваши бароны. Примите от них дружбу и поддержку, и вы станете сильнее, как и они, и вы вместе обретете величие!
Всего на секунду лицо Келграэля Сноусара застыло, как каменное, его глаза превратились в два сверкающих холодным светом алмаза. Затем он приопустил веки и пробормотал:
— Поговорим об этом позже.
— Можете на это рассчитывать, ваше величество, — ответил придворный, выпрямился и сделал шаг назад от трона. В его глазах вспыхнуло торжество, губы изогнулись в улыбке.
— О, конечно, — сказал король так тихо, что даже распорядитель, стоящий рядом с троном, его не услышал.
Придворный быстро поклонился и зашагал прочь, а распорядитель быстро нагнулся к уху короля и неуверенно произнес:
— Ваше величество, боюсь, я вас плохо расслышал. Чем я могу вам служить?
Король прошептал:
— Видел человека, который только разговаривал со мной?
— Да, ваше величество.
— Иди за ним и следи, куда он направляется и что делает. Привлеки тех, кому ты доверяешь, к этому наблюдению. Постарайся, чтобы он тебя не заметил. Когда он покинет остров, прекрати слежку.
— Начать прямо сейчас, ваше величество?
Король мрачно кивнул, и распорядитель скользнул прочь. Другой встал на его место. Следующий придворный уже подходил к трону. Он лишь слегка поклонился, нацепив на лицо ослепительную улыбку.
Храбрый и героический король Аглирты позволил себе несколько более скупую улыбку и проговорил голосом, в котором слышалась усталость:
— Слушаю.
Множество маленьких, оскаленных словно в улыбке мордочек и укусы…
Летучие мыши обрушились на Эмбру слепящим, писклявым потоком, кусали острыми как иглы зубами ее лицо и руки, мешали смотреть, как… как…
Как убивают ее товарищей!
Эмбра в отчаянии попыталась стряхнуть с себя этих тварей, чтобы видеть, дышать, чтобы дотянуться до Камня и… Летучие мыши облепили ее корсаж такой плотной, копошащейся массой, что она не могла просунуть сквозь нее руку. Они дергали Дваер, отрывали его от ее тела, и девушка уже не чувствовала его тяжести, а ощущала только цепочку, на которой он висел. Она не могла дотронуться до него, не могла призвать его на помощь, не могла помочь…
Барон и маг смотрели на черный столб хлопающих крыльями летучих мышей, в глубине которого была скрыта Эмбра, и улыбались одинаковыми, холодными улыбками.
Затем они повернули головы, почти одновременно, чтобы взглянуть, как их воины зарубят латника и коротышку-квартирмейстера. Через несколько мгновений у колодца Тарларнастара из их врагов останется в живых один длиннозуб, а у Повелителя Летучих Мышей наготове достаточно заклинаний, чтобы разнести в кровавые клочки двадцать таких клыкастых.
Шлемы и доспехи на плечах заколыхались: воины шли на приступ; сверкающие клинки взлетели вверх… Но внезапно солдаты барона с криками отпрянули в сторону.
— Что такое? — рявкнул Фаерод Серебряное Древо и заморгал в изумлении.
Латные пластины отлетали прочь, громко звенела сталь о шлемы, пряжки и перчатки, лилась кровь!
Невидимые мечи поражали его воинов! Барон успел мельком увидеть, что Хоукрил сражается с несколькими ближними к нему воинами, и заметил на лице могучего латника изумление, не уступающее его собственному. Фаерод бросил взгляд на свою дочь и увидел на мгновение вынырнувшие из массы летучих мышей окровавленные пальцы. Нет, Эмбра не могла призвать на помощь свой Дваер; призрачные мечи, убивающие его воинов, подчинялись какому-то другому заклинанию. Когда последний из окровавленных воинов упал, барон обратил яростный взор на мага и увидел, что Повелитель Летучих Мышей с открытым ртом смотрит на Эмбру.
— Это была работа Дваера! — вскрикнул маг. — Кто?..
В ответ раздался взрыв, который потряс строение, отбросив Хоукрила и Краера к стене. Длиннозуба оторвало от потолка и закружило подобно листку, унесенному бурей, а Эмбра, напротив, взлетела к самому потолку и распласталась среди расколотых досок и балок, закутанная в мокрый, липкий плащ из раздавленных летучих мышей. Скрипящие балки медленно обрушились, и Владычица Самоцветов вместе с ними упала на пол, потеряв сознание раньше, чем ударилась о землю.
В ушах у Хоукрила звенело, перед глазами все расплывалось, но он упорно цеплялся за сознание и видел сквозь пелену, что его враги исчезли.
Фаерод Серебряное Древо превратился в груду костей вокруг яростно засветившегося Дваера, а от Повелителя Летучих Мышей осталась лишь туча испуганно машущих крыльями крылатых тварей, которые устремились прочь от его сапог, наполненных только дымом.
Через несколько мгновений приходящий в себя латник заметил кое-что еще. Сияние появилось в сумрачной глубине, у задней стены разгорался мягкий свет. Он исходил от круглого камня размером с маленький кочан капусты, и этот камень осторожно перебрасывал с руки на руку человек, стоящий в темноте.
Еще один Дваер!
Тот, кто его держал, вышел из тени вперед, и последнее, что увидел Хоукрил, тщетно силясь рассмотреть лицо этого человека, был подлетающий невысоко в воздух камень, который внезапно вспыхнул ослепительным светом.
Дваер снова запульсировал после того, как лицо латника обмякло, а трепещущие летучие мыши судорожно замерли в воздухе, а потом бездыханными рухнули на пол. Человек, держащий Камень, внимательно оглядел всех мертвых и бесчувственных, которые еще цеплялись за жизнь, и улыбнулся.
Он сделал еще один шаг вперед, при помощи Камня уничтожил вокруг себя наведенные колдовством тени и протянул руку вниз, чтобы взять то, к чему стремился.
— Индерос Громовая Арфа, — весело представился он бесчувственной Четверке, — к вашим услугам… но в основном, должен признать, к своим собственным.
Остров Плывущей Пены оказался интересным местом. Некоторые из его тайных ходов, забитые пылью, паутиной и дохлыми пауками, явно были заброшены. Другие использовались слугами, позволяя им сократить путь между обеденными залами и кухнями. Бархатная Лапа застыл в самом темном углу, превратившись в камень с глазами, и наблюдал за дворцовой суетой вокруг.
Тут было множество поваров, посыльных и горничных, но всего горстка стражников, и никто из них не стоял в карауле. Король, по-видимому, не обзавелся ни советником, ни управляющим, ни военачальником — и дворец никто не защищал. Если бы всех придворных, суетящихся вокруг тронного зала, выгнали с острова, то владыка Аглирты остался бы с меньшим количеством слуг, чем имеет любой богатый купец, не говоря уже о баронах. Большая часть помещений дворца была темной и пыльной, и даже не все комнаты вокруг тронного зала использовались.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});