Духовная доктрина Рейсбрука включает в себя три элемента: уподобление (exemplansm), интроверсию и соединение. Основа уподобления — Троица. Внутренняя жизнь Троицы — это быстрые изменения, выход и возврат, укоренение в единстве Высшей Сущности — в единстве, из которого выходят Три Божественные Личности; в единстве Высшей Сущности, Которая в Троице возвращается к единству бесконечного совершенства. Человек способен как-то приобщиться к этому божественному бытию и движению, благодаря идеям уподобления, пребывающим в божественном разуме: человеческая душа исходит от Бога-Творца и обретает три духовные способности — разум, память и волю.
Однако человеческая душа должна восстановить свое единство, и она осуществляет это через интроверсию, возвращаясь к своей внутренней сущности в три этапа, которыми являются деятельная жизнь, внутренняя жизнь и созерцательная жизнь. Деятельная жизнь — это жизнь, основанная на добродетелях; внутренняя жизнь — жизнь по благодати и в подражании Христу; созерцательная жизнь — сладостное вкушение божественной жизни и переживание богообщения.
Чтобы возрасти в духовной жизни, необходимо полностью избавиться от эгоизма и привязанности ко всему тварному. После этого можно войти в жизнь Бога Отца, ибо ее вмещают Сын и Святой Дух. В этом и состоит жизнь в соединении с Богом, настолько сокровенном по своей сути, что оно превышает весь чисто человеческий опыт, однако при этом душа всегда воспринимает эту жизнь как нечто от себя отличное.
Из написанных Рейсбруком работ до нас дошли двенадцать, но мы рассмотрим только самые значительные.[414] В трактате, озаглавленном Царство возлюбленных Божиих,[LXXVI] излагается доктрина Рейсбрука о дарах Святого Духа; однако вследствие имеющихся в трактате определенного рода неясных мест Рейсбрук написал к нему продолжение — Книгу о Высшей Истине. Назначение этой книги состояло в том, чтобы объяснить три этапа соединения с Богом в созерцании: опосредованный; неопосредованный; вне отличий и различий. "Единство опосредованное" осуществляется благодаря Божией благодати и делам милосердия, предполагающим умерщвление греха и всякой помрачающей страсти, исходящей из человеческой низшей природы. "Единство неопосредованное" возникает, когда душа соединяется с Богом исключительно благодаря силе своей любви и переживанию этой любви в глубине своего существа. Символически это состояние передается в образе раскаленного в огненной печи железа, которое уже неотличимо от самого огня. "Единство вне различий и отличий" является наиболее сокровенным видом единства из возможных между душой и Богом; однако при этом всегда выдерживается принцип, согласно которому ни одна из тварей не может стать единосущной Богу. Это то единство, о котором молился Христос, когда просил Отца о том, чтобы Его ученики были едины в Нем, как Он един с Отцом в Духе.
Шедевр Рейсбрука — книга Украшение духовного брака (известная в английском переводе как Духовное супружество)[LXXVII]. Работа была направлена против Братьев свободного Духа, последователей еретических учений Блемардин.[415] Эта книга интересна изложенными в ней рассуждениями Рейсбрука о деятельной, внутренней и созерцательной жизни.
Первейшими задачами деятельной жизни являются умерщвление греха и возрастание в добродетелях, предполагающие, конечно, ниспослание человеку благодати и обращение к Богу. Духовные силы, наиболее важные для этою этапа, — нравственные добродетели, особенно же — добродетель смирения. Искомая цель — соединение с Богом через веру, надежду и любовь, к достижению которого побуждает желание увидеть и познать Христа Таким, Каков Он есть.
Внутренняя жизнь — это жизнь, в которой душа, озаренная благодатью и очищенная Христом на уровне низших способностей, избавляется от всяческих образов и отвлекающих занятий. Высшие силы разума, памяти и воли достигают такой степени очищения и напряжения, что душа ощущает Божественное прикосновение в самом центре своего существа и различает призыв к еще более сокровенному единению и обещание мистического опыта. Призыв воплощается, а обещание исполняется в созерцательной жизни, когда душа достигает "сверхсозерцания" ("superessential contemplation") Божественной сущности в полноте божественного света и божественным образом. Душа наслаждается происходящей в сокровенной ее глубине встречей с Божественным.
Доктрина Рейсбрука, особенно в ее изложении в третьей книге Духовный брак,[LXXVIII] подверглась критике Жерсона как пантеистическая, однако ее защищали Иоанн Шоонховен-ский, Генрих Херп и Дени Картузианец. Некоторые без колебаний присваивали ему титул "св. Фома Аквинский мистического богословия" и ставили его выше св. Бернарда и св. Иоанна Креста![416]
АНГЛИЙСКИЕ МИСТИКИ
Параллельно с духовными движениями в Германии и Нидерландах мистические трактаты создавались католиками Англии. И первое, о чем необходимо сказать в связи с английскими мистиками, это их свобода — в отличие от мистиков Германии и Нидерландов — от руководства и влияния со стороны монашеских орденов. В большинстве это были независимые писатели, приверженцы отшельнического образа жизни. Несмотря на то, что глубинные их истоки лежат, по-видимому, в учении Псевдо-Дионисия, непосредственный их интерес был связан с викторинцами. Они стремились, однако, к практике в высшем ее смысле и отличались даром реалистичного, а иногда и юмористического, отношения к людским слабостям.[417]
Самый первый духовный трактат The Ancrene Riwle был написан как духовное наставление братьям-анахоретам.[418]Первым выдающимся писателем среди английских католиков был Ричард Ролл (+1349). В молодом возрасте он стал отшельником, и, возможно, изучал богословие в Сорбонне, а затем вернулся в Англию. Наиболее важные его работы — Incendiimi Amons (в английском переводе Fire of Love /Огонь Любви/) и Emendado Vitae (в переводах на английский — The Mending of Life /Исправление жизни/ и The Form of Perfect Living /Форма совершенной жизни/).[419] Его работы, по словам Ситвелла, "важны не своим вкладом в духовную литературу, но обширной информацией о самом авторе, жизнь которого представляет огромный интерес как иллюстрация спонтанного стремления к созерцанию, являвшегося, видимо, отличительной чертой того времени".[420]
Несмотря на то, что Ролл был убежденным отшельником (так, что, похоже, он с презрением относился к киновитам), и несмотря на действительно довольно ранний опыт мистических переживаний, он активно и довольно резко критиковал клир. В некоторой степени подобная резкость проявляется и в его высказываниях о богословах, получивших образование в университетах, ибо, пока смиренный созерцающий обретает премудрость свыше, "обучаемые стяжанию мудрости, а не тому, чтобы полагаться на ниспослание мудрости, и распухшие от преподанных им в готовом виде аргументов, презирая его, будут говорить: "Где он учился? Кто его учил?" Они не признают того, что любящим вечность сокровенный Учитель дает способность говорить красноречивее в сравнении с ними, наученными человеком и учившимися все время ради получения никчемных званий".[421]
Созерцанием для Ролла является работа разума, ведущая Душу к единению с Богом в любви. Объект созерцания — Троица, Которая непознаваема; следовательно, созерцание окутано мраком, а его первичные характеристики — любовь и радость.
Особое место в трудах Ролла занимают Христос, прежде всего Христос страдающий, и Мария. Деятельность Святого Духа, осуществляемая через Его дары, относится к самой сути созерцания. Говоря о христианской святости в целом, Ролл подчеркивает примат любви; но говоря о любви к Богу и к ближнему, он настолько выделяет любовь к Богу, что складывается впечатление о противопоставлении ее любви к ближнему, которое, возможно, логически вытекает из страстной увлеченности Ролла созерцанием и мистическим опытом.
Однако, похоже, не справедливы выдвигаемые против Ролла обвинения в том, что чувственно воспринимаемые мистические явления составляют для него сущность мистического опыта.[422] Напротив, он абсолютно недвусмысленно утверждает в Emendatio vitae (гл. II): "Ha этом уровне или в этом состоянии любовь целомудренна, свята и готова ко всему; ей дорог Сам Возлюбленный, не за дары Он любим". Наконец. Ролл отводит незначительную роль духовному наставнику или вообще не признает его роли, утверждая, что истинным наставником души должна быть добродетель благоразумия, совершенствуемая даром премудрости.