— Значит, ей кто-то сказал об этом, — задумалась женщина.
— Да нет, что ты, Франсуаза, об этом нетрудно догадаться, стоит только посмотреть тебе в глаза. Так он здесь?
Франсуаза не смогла обмануть Констанцию.
— Да, я его пригласила.
— И кто же он? — мадемуазель Аламбер спешила говорить, ведь Франсуаза, по ее наблюдениям, была склонна выдать секрет.
Женщины стояли, пристально глядя в глаза друг другу.
— От тебя ничего не скроешь, — рассмеялась баронесса.
— Я не настаиваю, но Колетта так волнуется… Они немного помолчали. Звучала легкая музыка, скрипка заполняла своими звуками весь зал. Гости, разбившись на групки, беседовали, пили вино. Повсюду сновали слуги, разнося на серебряных подносах наполненные бокалы и собирая пустые.
— Все-таки ей кто-то сказал об этом, — сокрушенно покачала головой баронесса Дюамель.
— Уверяю тебя, дорогая, это не так. Просто сердце девушки чувствует.
— Наверное, Констанция, и тебе не терпится узнать его имя.
— Ну конечно же, Франсуаза.
— Ну хорошо, — баронесса приложила палец к губам, — я представлю вас, только никаких восклицаний. Ты даже намеком не должна дать понять, что знаешь о предстоящей свадьбе.
— Ну как ты, Франсуаза, можешь сомневаться? Мне хотя бы одним глазком посмотреть на него.
— Нет, что ты, я вас представлю, ведь вам в будущем придется встречаться. Ты же не собираешься покинуть мою Колетту после свадьбы?
Констанция вздохнула. Наконец-то ей доведется увидеть этого человека. И дай Бог, чтобы он оказался достойным Колетты.«Лишь бы не старик, — говорила она себе, идя вслед за Франсуазой среди гостей. — Лишь бы он был молод и красив, иначе я не прощу себе, что не отговорила баронессу от такого раннего брака ее дочери».
— И все-таки, Франсуаза, — окликнула Констанция хозяйку дома на полдороги.
— Слушаю тебя, дорогая.
— Почему ты делаешь из этого такой секрет?
— Во-первых, это моя причуда, а во-вторых, я хозяйка дома и мне хотелось бы пресечь ненужные разговоры до свадьбы.
Констанция так толком и не поняла, зачем же скрывает имя жениха своей дочери Франсуаза.
А та уже пробиралась дальше, и вскоре Констанция поняла, к кому.
У стола с фруктами спиной к гостям стоял крепко сложенный мужчина в военном мундире. Косичка его напудренного парика немного отогнулась в сторону. Он что-то оживленно обсуждал с тщедушным военным в мундире того же полка.
«Неужели? — мелькнула догадка в голове Констанции. — Неужели это он? Нет, он сейчас обернется, и я увижу, что ошиблась».
Франсуаза подошла к жениху своей дочери и тронула его за плечо.
— Простите, дорогой, я хотела бы представить вас своей родственнице.
Мужчина обернулся и тут же улыбка исчезла с его лица, глаза округлились.
— Виконтесса Констанция Аламбер, — представила баронесса, — и шевалье Эмиль де Мориво.
Баронесса в момент представления смотрела на Констанцию и удивилась странной перемене, произошедшей в ее лице, улыбка тут же исчезла с губ, а глаза зло заискрились.
Но Констанция тут же совладала с собой и принялась обмахиваться веером, как будто в зале было жарко. Из шелковой материи, с хрустом рассекавшей воздух, сверкали только ее глаза. Констанция понимала, что ведет себя глупо.
Она сложила веер, напустила на себя беззаботный вид и склонила голову набок, как бы желая получше рассмотреть своего любовника.Но левой рукой она отчаянно теребила жемчужину на медальоне датак, что Франсуаза всерьез испугалась, не оторвет ли ее невзначайКонстанция.
— Вы знакомы? — удивилась баронесса Дюамель. — Я не знала об этом, — она смотрела то на Констанцию, то на шевалье де Мориво, ожидая объяснений.
Но Констанция не собиралась сразу же выдавать свои секреты. Немного помолчав, она спросила у Эмиля:
— Вы помните меня?
Теперь предстояло выкручиваться шевалье де Мориво. Он пожал плечами и растерянно улыбнулся:
— Да, в общем…
— Так вы помните меня? — лукаво улыбнувшись, промолвила мадемуазель Аламбер, ей доставляло удовольствие смотреть на растерявшегося Эмиля.
— Ну, если вы, мадемуазель, помните меня, — растерянно бормотал де Мориво, — то мне ничего не остается признать, что я где-то видел вас. Хотя, если покопаться в памяти, я не могу припомнить.
За время, пока Эмиль де Мориво произносил эту бессвязную речь, улыбка Констанции становилась все шире и шире. Блеснули ровные жемчужно-белые зубы и она уже окончательно справилась с собой.
— Я что-то не могу понять вас, шевалье, так вы помните меня или нет?
— Прошу прощения, но как ни стараюсь, не могу припомнить ни вашего лица, ни вашего имени.
— А ты? — спросила Франсуаза. Констанция пожала плечами.
— Я тоже не могу припомнить себе этого месье.
Шевалье де Мориво поклонился, давая понять, что разговор окончен, и с облегчением отпил несколько глотков красного вина из высокого бокала.
Его прежний собеседник стал что-то говорить о проблемах, возникших в их полку.
А Франсуаза и Констанция отошли в сторону.
— Ну как тебе он? — прошептала баронесса.
— По-моему, дорогая, ты сделала замечательный выбор, — скрывая свое раздражение, вкрадчиво произнесла Констанция.
— Ты говоришь искренне?
— Конечно же, Франсуаза, с первого взгляда понятно, что он замечательный мужчина и будет верным мужем.
Франсуаза улыбнулась.
— Пойдем, дорогая, скоро начнет выступать Колетта, — и баронесса направилась созывать гостей в зал, где уже стояла на возвышении арфа.
Когда Колетта Дюамель была представлена гостям, она уселась заарфу, а учитель музыки, Александр Шенье, стал невдалеке, чтобы послушать, как играет его воспитанница.
Девушка пела вполне сносно, дамы старались делать вид, что слушают, а мужчины больше смотрели на хорошенькое личико Колетты, чем внимали ее голосу.
Констанция сперва встала у самых дверей, а потом, отыскав взглядом Эмиля де Мориво, приблизилась к нему и остановилась сзади. Тот, заметив присутствие Констанции, стал нервничать и даже хотел пройти вперед, но мадемуазель Аламбер придержала его за локоть.
— По-моему, Эмиль, ты сделал великолепный выбор.
— Ну что ж, Констанция, я не хотел говорить тебе, — шептал Эмиль, не поворачивая лица к своей возлюбленной, — но мы никогда и не договаривались, что я вечно останусь холостяком.
— Я и не упрекаю тебя, я всего лишь сказала, что ты сделал хороший выбор.
— Может, ты еще и поздравишь меня? — уже с некоторым раздражением и может быть, слишком громко сказал Эмиль.
— Спокойнее, Эмиль, — зашептала Констанция, — не стоит привлекать к себе всеобщее внимание, ведь ты не хочешь показаться смешным.