сейчас лишится обеих ног.
Вдруг с потолка покапало, по нарастающей, с начало несколько капель, потом моросящим дождиком, и в итоге мощные струи заливали помещение.
Боль отступила сразу же.
И ученики прекратили орать и носиться по помещению.
Как по щелчку, вода перестала поливать всё и вся вокруг.
— Ну вы как первокурсники! Столько лет посещаете мои занятия и не знаете элементарных правил? — Профессор упёрла руки в бока и с осуждением рассматривала пострадавших, — Кто голый, оденьтесь, пожалуйста! Это всё-таки общественное место!
Помещение теплицы походило на место проведения битвы. Кругом раздавались стоны и ученики поднимались с пола, выискивая свои вещи.
Агнесс зажмурилась, боясь посмотреть, что стало с её ногами, и опустила взгляд вниз.
Да всё в порядке, только обуви нет и колготок. Дыр в плоти тоже не видно.
Мокрые насквозь студенты искали свои вещи. Кто-то скинул рубашку, кто-то обувь, а кто-то и вовсе был без штанов, например Брист Закини. Белые боксеры ярким пятном сидели на теле, никого не смущаясь он вышагивал по теплице, то и дело наклоняясь под столы, ища свои штаны. Отчего девчонки возмущенно галдели, если он делал это возле них.
Панни перестала верещать на какое-то время, но поднеся руку к голове заорала вновь, проплешина, размером с кулак, красоты ей явно не придавала. А Агнесс со злорадством подумала, что не зря боженька её так наказывает, больше дыр в голове, больше вероятности, что поумнеет!
А самое страшное во всём этом зрелище было то, что удобрение попало прямиком на задницу Грега. Он был абсолютно полностью одет, за исключением бледной, жирной, в ямочку, задницы. Удобрение попало на брюки так, что его толстая срака просто вывалилась из штанов, красуясь на весь мир. Этот здоровяк медленно брёл по теплице, свесив руки по бокам и не понимал, почему парни над ним ржут, а девчонки испускают рвотные позывы.
— Мистер Гилл, прикройте чем-то зад! Это просто немыслимо! Что за срам! Отвратительно! — Профессор продолжала возмущаться, тяжело вздыхая, — Нет, ну как с вами работать, как дети малые! Я пожалуюсь на вас Макуилл!
Примерно половина учеников не пострадала. Кто-то залез на столы, тем самым себя обезопасив, а кто-то скрылся в кладовке. В общем, ничего страшного особо не произошло, если на теле и намечались какие-то раны, то вода всё залечила, единственное, что они потеряли безвозвратно, это фрагменты одежды и обуви. А кто-то, типо Принс ещё и волосы на голове.
Агнесс, смирившись с тем, что остаток занятия, если он будет, проведёт босиком и без колготок, направилась к своему столу. Милтон как раз слезал со своего стола, повезло ему, сумел среагировать.
— Ну ты и сволочь! Это всё из-за тебя! — прорычала Агнесс, бросая на него уничтожающий взгляд.
Милтон состроил невинное выражение на лице:
— А я тут при чём? Это у тебя трясучка, надо было внимательнее выполнять свою работу, — явно издеваясь протянул Милтон, облокачиваясь о стол, точно так же, как до этого, — Или если тебе нездоровится, посетить больничное крыло.
— Да пошёл ты!
Агнесс посмотрела себе под ноги. Абсолютно босая, а земля от тепличного пола прилипла к ногам, очаровательное зрелище. Она как буд-то только что из леса прибежала.
— Внимание! Хотя кому я говорю! Просто, пожалуйста, послушайте меня! — Профессор щёлкнула пальцами, обращая на себя всеобщее внимание, — Над теплицами установлены котлы со специальным раствором, который полностью залечил ваши раны! К сожалению, продолжать урок мы не сможем, потому что запасы удобрений у меня ограничены. Я не ожидала от вас такой невнимательности, и даже не стала повторять правила перед занятием, но, видимо, это было большой моей ошибкой. Вы хуже первокурсников! Минус тридцать баллов Защитникам и Убийцам за сорванный урок! Жду вас снова по расписанию. Мистер Гилл, прикройте чем-то пятую точку, так нельзя появляться в замке!
Профессор окинула всех присутствующих презрительным взглядом и засеменила к себе в кабинет, громко хлопнув дверью, предоставив учеников самим себе.
Ученики одобрительно загудели и начали потихоньку покидать помещение, а Брист наколдовал Грегу импровизированную закладку на сраку, в виде громадной клубники, отчего все начали ржать, пуще прежнего.
Толпа подхватила двоих друзей к выходу, и Генри только успел выкрикнуть:
— Увидимся на заклинаниях, Агнесс!
И скрылись из виду, растворяясь в толпе.
Агнесс озабоченно посмотрела на свои ноги, путь босиком до замка намечался просто незабываемым, по кочкам, щебню и ледяной земле.
Оглянувшись вокруг себя, она поняла что в теплице больше никого не осталось. Только разбросанные горшки, какие-то доски, и в целом обстановка выглядела так, будто помещение давно пустовало, только влага кругом выдавала тот факт, что тут что-то произошло.
Обреченно опустив плечи, Агнесс двинулась к выходу из теплицы, на ходу скручивая длинные волосы и отжимая их, словно являлась смертной и у неё не было палочки. Привычка, что поделать.
Выбравшись наружу, она уже настроилась перепрыгивать препятствия на носочках, как услышала голос позади:
— Тебя подкинуть до гостиной, Рейн?
В миг мир покачнулся и окружение уплыло куда-то в бок.
Сильные руки схватили её, как пушинку и окружающее замелькало перед глазами.
Милтон прижал её тело к себе, отчего дар речи пропал, от слова совсем. Убежал в ближайшие кусты и грозился не вылазить оттуда до конца своих дней.
Убийца молча нёс её на руках. И словно совсем не чувствовал тяжести. Не удивительно, ведь он такой большой, а она… а что она?
Агнесс покорно обвила его шею руками, что бы тело при каждом движении его шага беспорядочно не болталось в воздухе.
— Я бы и сама дошла, Милтон.
Она пыталась придать голосу спокойный тон, будто происходит что-то само собой разумеющееся.
— Да ладно? — Он крепче прижал её к себе, отчего желание сказать хоть слово разбилось вдребезги, с жалобным писком забиваясь под камни под ногами.
Внезапно захотелось раствориться в этом моменте.
Она уткнулась в твёрдую шею, где выступали еле заметные вены, и вдыхала.
Запах обволакивал, одурманивал сознание. Проникал в лёгкие и отказывался оттуда выходить даже под угрозой самой страшной пытки.
Она чувствовала крепкое тело и слышала его дыхание. Оно было слишком близко, возле её левого уха.
Он дышал, а она падала.
Падала и не хотела вставать. Чувствовала его руками, слухом, всем телом, и душа расцветала. А в животе прорастал цветок. Раскрывая лепестки, открывая соцветие, и благоухая так, что сводило судорогой лёгкие.
Слишком близко, слишком чувственно, слишком неправильно, но так желанно.
Агнесс понимала, что если вдруг их кто-то сейчас увидит, это будет фиаско. Но было всё равно.
Было слишком хорошо.
Он молча нёс её на