Читать интересную книгу Приключения Филиппа в его странствованиях по свету - Уильям Теккерей

Филиппъ рѣшилъ самъ про-себя, что онъ будетъ жить въ той квартирѣ въ Темплѣ, гдѣ мы встрѣтились съ нимъ. Ванъ Джонъ, спортсмэнъ, рѣшился по особеннымъ причинамъ удалиться изъ Лондона и мистеръ Фирминъ занялъ его спальную. Меблировать спальную холостяка недорого стоитъ; но мистеръ Филиппъ былъ слишкомъ добродушенъ, чтобы торговаться насчотъ цѣны кровати и шкаповъ Ванъ Джона, и великодушно записалъ за нихъ вдвое. Онъ и мистеръ Кассиди раздѣлили комнаты поровну. Ахъ! счастливыя комнаты, свѣтлыя комнаты, комнаты близь небесъ, вспоминать о васъ значитъ опять помолодѣть. Мнѣ хотѣлось бы сообщить вамъ, что когда Филиппъ поселился въ четвертомъ этажѣ, въ Темплѣ, біографъ его былъ еще сравнительно молодъ, и въ двухъ-трёхъ старинныхъ семействахъ его называли «молодымъ Пенденнисомъ».

Первые два мѣсяца послѣ своего разоренія были, по увѣренію Филиппа, необыкновенно пріятны для него. Денегъ было у него вдоволь, а сознаніе, что, можетъ быть, неблагоразумно нанимать извощика или выпить бутылку вина, придавало цѣнность этимъ удовольствіямъ, которой они не имѣли, когда доставались легко и каждый день. Я даже думаю, что говядина и портеръ за обѣдомъ казались почти также вкусны нашему молодому человѣку, какъ и болѣе дорогія кушанья на тѣхъ банкетахъ, къ которымъ онъ привыкъ. Онъ смѣялся надъ притязаніями своихъ юношескихъ дней, когда онъ и другіе торжественные юные эпикурейцы сидятъ, бывало, за роскошнымъ обѣдомъ въ тавернѣ и критикуютъ вино, соусы и черепаховый супъ.

Филиппъ поселился въ Темплѣ именно въ то время, когда начались вакаціи, которыя онъ намѣревался посвятить серьёзному изученію законовъ. Ничто не можетъ бытъ полезнѣе моціона дѣловымъ людямъ, поэтому Филиппъ дѣлалъ много моціона особенно на водѣ. Послѣ моціона естественнѣе всего освѣжиться, и мистеръ Фирминъ, который теперь былъ слишкомъ бѣденъ, чтобы покупать бордоское, выказывалъ большое пристрастіе къ пиву. Послѣ пива и тѣлесныхъ трудовъ, разумѣется, необходимо отдохновеніе и Фирминъ спалъ до девяти часовъ и сдѣлался румянъ какъ дѣвушка, въ первый сезонъ ея выѣзда. Потомъ такой человѣкъ, съ такимъ сложеніемъ и здоровьемъ, долженъ имѣть хорошій аппетитъ за завтракомъ. Притомъ каждый человѣкъ, желающій успѣть въ адвокатурѣ, въ сенатѣ, въ палатѣ пэровъ, долженъ знать современную исторію своей страны; поэтому, разумѣется, Филиппъ читалъ газеты, Такимъ образомъ, вы видите, часы его занятій поневолѣ укорачивались необходимыми обязанностями, которыя отвлекали его отъ трудовъ. Мы уже говорили, что товарищъ по квартирѣ мистера Фирмина былъ мистеръ Кассиди, ирландскій уроженецъ, занимавшійся литературою въ Англіи. Весёлый, проницательный, молчаливый, наблюдательный, онъ не тамъ, какъ его соотечественники, всегда умѣлъ сводить концы съ концами, и изъ своихъ небольшихъ средствъ успѣвалъ помогать своимъ старымъ родителямъ, жившимъ гдѣ-то въ Мюнстерѣ. Пріятелемъ Кассиди былъ издатель Пэлль-Мэлльской Газеты, Кассиди былъ фешенэбльнымъ корреспондентомъ газеты, записывавшимъ браки, смерти, рожденіе, обѣды знати. Эти ирландцы знали другихъ ирландцевъ, участвовавшихъ въ другихъ газетахъ и составлявшихъ маленькое литературное общество. Они собирались другъ у друга и въ такихъ клубахъ, гдѣ общественныя удовольствія стоили недорого. Филиппа Фирмина знали многіе изъ нихъ до случившагося съ нимъ несчастья, когда карманы у него были набиты золотомъ, а пѣсни его всегда принимались съ рукоплесканіями.

Когда Пенденнисъ и его друзья писали въ этой газетѣ, тонъ, принимаемый ими, забавлялъ, сердилъ, подстрекалъ, былъ популяренъ. Преемники ихъ подражали этому тону и, разумѣется, въ каррикатурѣ. Работали они за весьма умѣренное вознагражденіе, но рлатили сами себѣ своею дерзостью и удовольствіемъ нападать на тѣхъ, кто былъ выше ихъ. Трое или четверо особъ не подвергались ихъ брани, но кто-нибудь непремѣнно каждую недѣлю привязывался къ столбу, и публику забавляли кривлянья этой жертвы, Писатели были неизвѣстные адвокаты, университетскіе студенты, учители, но перья ихъ были всемогущи и они каждаго учили его дѣлу, бишопа на каѳедрѣ, министра въ палатѣ, капитана на квартердекѣ, портнаго въ мастерской, жокея на сѣдлѣ.

Помнитъ ли кто-нибудь, двадцать лѣтъ тому назадъ, появленіе одной книжечки, называвшейся «Трубный Звукъ» — книжечки со стихотвореніями, посвященными корнетомъ Кантерономъ, его товарищамъ-офицерамъ? Труба его была довольно мелодична и корнетъ игралъ на ней небольшія арійки довольно граціозно и искусно. Но этотъ бѣдный Кантертонъ принадлежалъ къ лейбгвардейцамъ, а Филиппу Фирмину хотѣлось бы лишить жизни по-крайней-мѣрѣ два эскадрона въ этомъ полку. Войдя въ комнату мистера Кассиди, Филиппъ нашолъ эту маленькую книжечку. Онъ принялся уничтожать Кантертона; онъ затопталъ его ногами. Никогда никто не писалъ такой убійственной статьи. А такъ случилось, что Мёгфордъ, издатель и редакторъ Пэлль-Мэлльской газеты, который всегда любитъ по-крайней-мѣрѣ хоть одного отдѣлать порядкомъ, не имѣлъ въ эту минуту другой жертвы. Обзоръ Филиппа появился въ печати. Онъ никакъ не могъ удержаться, чтобы не дать намъ обѣдъ въ Гринвичѣ по случаю своего усрѣха. О Филиппъ! мы жалѣли, что не степенный законъ доставилъ ему его первое вознагражденіе, а причудливая муза, за которой онъ волочился. Потому-что, по правдѣ сказать, нѣкоторыя благоразумныя старыя головы мало видѣли достоинствъ въ его произведеніи. Слогъ его былъ грубъ, остроты тяжелы и дики. Теперь не къ чему разсуждать объ этомъ. Онъ увидѣлъ своё заблужденіе и развелся съ музою, за которую ему совсѣмъ не слѣдовало свататься.

Фредерикъ Мёгфордъ, котораго его короткіе знакомые прозвали «его превосходительствомъ» — кромѣ этого маленькаго недостатка въ его характерѣ, что онъ совершалъ систематическія литературныя убійства разъ въ недѣлю, былъ достойный предобродушный маленькій убійца, когда-либо существовавшій. Онъ принадлежалъ къ старой школѣ прессы. Какъ французскіе маршалы, онъ самъ проложилъ себѣ дорогу и сохранилъ странности и ухватки простого солдата. Онъ зналъ, что молодые люди смѣялись надъ его странностями и не обращалъ ни малѣйшаго вниманія на ихъ насмѣшки. Мёгфордъ зналъ всё, что происходитъ въ свѣтѣ; и когда Кассиди принёсъ его превосходительству статью Филиппа, оказалось, что Мёгфордъ знакомъ съ исторіей Филиппа и его отца.

— Старикъ подцѣпилъ себѣ деньги молодого человѣка. Почти всё, до послѣдняго шиллинга, какъ слышалъ я. Молодой джентльменъ горячій, гордый, но добрый къ бѣднымъ. А отецъ никогда не былъ джентльмэномъ со всѣмъ своимъ изящнымъ видомъ и изящными жестами.

У Филиппа были друзья и покровители у Мёгфорда, о которыхъ онъ совсѣмъ не зналъ. Каждый годъ, мистриссъ Мёгфордъ имѣла привычку прибавлять въ міръ новаго Мёгфорда. Она была одною изъ самихъ регулярныхъ кліентовъ мистриссъ Брандонъ, и каждый годъ почти съ перваго пріѣзда своего въ Лондонъ Ридли живописецъ снималъ портретъ со всего этого достойнаго семейства. Филиппъ и его болѣзнь, Филиппъ и его лошади, его пышность, Филиппъ и его разореніе составляли предметъ многихъ интересныхъ разговоровъ между мистриссъ Мёфордъ и Сестрицей; а такъ какъ намъ извѣстно пристрастіе Каролины къ этому молодому человѣку, то мы можемъ себѣ представить, что его хорошія качества ничего не теряли при этомъ. Когда появилась статья Филиппа въ Пэлль-Мэллской Газетѣ, сидѣлка Брандонъ отправилась въ омнибусѣ въ виллу Мёгфордовъ и явилась къ мистриссъ Мёгфордъ съ Газетой въ рукахъ и имѣла длинный и восхитительный разговоръ съ этой дамой.

— Моё мнѣнье таково, Кассиди, говорилъ Мёгфордъ своему подчиненному: — что Фирмину лучше заняться законами и бросить этотъ писательскій вздоръ; но онъ лучше знаетъ что ему дѣлать, а герцогиня (мистеръ Мёгфордъ имѣлъ привычку такъ въ шутку называть свою жену) знаетъ одну пожилую женщину, его пріятельницу, и герцогиня рѣшила, что мы должны помочь ему. Однажды, въ дни своего благосостоянія, Филиппъ вмѣстѣ съ Джономъ Джэмсомъ былъ у мистера Мёгфорда. Живописецъ съ своимъ пріятелемъ гуляли въ воскресенье, зашли въ хорошенькій садъ и коттэджъ мистера Мёгфорда и были гостепріимно угощаемы хозяевами. мистриссъ Мёгфордъ показалось, что она никогда не видала такого красавца; она разбирала мысленно которую изъ своихъ дочерей отдать замужъ за него, и непремѣнно хотѣла угостить своего гостя шампанскимъ. Бѣдный Филь! между тѣмъ какъ онъ гордился своими литературными дарованіями и вообразилъ себя талантливымъ, онъ просто былъ предметомъ состраданія добрыхъ людей, которые знали его исторію и жалѣли о его несчастьи.

Мёгфордъ напомнилъ о себѣ Филиппу, когда они встрѣтились послѣ появленія первой статьи мистера Филя въ Газетѣ. Если онъ пойдётъ когда-нибудь гулять въ воскресенье по дорогѣ въ Гэмпстидъ, мистеръ Мёгфордъ просилъ его вспомнить, что онъ всегда найдётъ у нихъ кусокъ говядины и рюмку вина. Филиппъ, вспомнилъ некрасивую комнату, некрасивую семью и добрыхъ, достойныхъ людей. Потомъ онъ узналъ объ отношеніяхъ къ нимъ мистриссъ Брандонъ, сердце молодого человѣка смягчилось и наполнилось признательностью при мысли какъ это доброе, кроткое созданіе было способно оказывать ему одолженіе. Мы знаемъ навѣрно, что она не мало гордилась своимъ протежэ. Мнѣ кажется, она воображала, что вся газета была написана Филиппомъ. Она заставила своего нѣжнаго отца читать её вслухъ, пока она работала.