Когда их с мамой похитили, он честно сопротивлялся, несколько раз выстрелил в нападавших в черных масках и, кажется, в одного или двух даже попал. Он знал, кто такие террористы и убийцы, он был совсем маленьким, когда папа и начальник дворцовой полиции объяснили ему это. Он знал, что есть на свете плохие люди, которые прячут свои лица под масками, чтобы их не узнали, и убивают хороших людей. Делают они это потому, что у них есть собственные убеждения, но убеждения эти противны всем честным людям – и они убивают для того, чтобы запугать честных людей и лишить их воли к сопротивлению. «Всегда борись! – так сказал ему папа. – Всегда борись и никогда не сдавайся, как бы страшно и тяжело ни было». Русские всегда шли вперед, даже когда против них был весь мир – шли и побеждали. Он запомнил это, и именно поэтому тогда схватил выпавший из рук автомат и начал стрелять.
Оказалось, что их похитили англичане. Враги. Он знал, что они враги, потому что послушал несколько разговоров папы, а потом спросил у самого папы – кто такие англичане. Папа поднял его на руки и серьезно – он всегда говорил серьезно, и Павел даже маленький это ценил – сказал, что англичане очень плохие люди. Они живут на маленьком островке и завидуют тем, у кого много земли, – нам, русским. И раз земли у них мало, они хотят отобрать землю у других народов, чтобы и у других ее тоже было мало. Они хотят, чтобы все воевали друг с другом, потому что, если наступает мир, они не могут проворачивать свои грязные и подлые делишки. И еще папа сказал, что англичане убили его дедушку и его прадедушку и рано или поздно он должен будет за них отомстить, если не удастся папе…
Тогда того, что сказано было, вполне достаточно – Павел запомнил, что англичане враги и им надо отомстить.
На большом вертолете их привезли в уединенный дом в лесу и поселили жить там. Там тоже были англичане, их было много, и у них было оружие. Главным среди них был дворянин, но Павел возненавидел его, потому что дворянин не может держать в плену женщин и детей, потому что это недостойно дворянина. Еще хуже было то, как он смотрел на маму, как он с ней говорил – и мама тоже улыбалась ему. Это было предательством не только папы, но и дедушки и прадедушки.
Павел решил начать собственную игру – за то время, пока он жил в САСШ без друзей, он привык быть очень скрытным, а после того, как его вытащили из багажника, не доверял никому, даже маме. Он знал, ему нужно оружие. Оружие нужно всем – оружие было у папы, оружие было у военных, охранявших их в России, оружие было у папиных друзей – и оружие нужно было ему. Но оружие было у англичан. Значит, решил он, надо усыпить бдительность англичан и получить доступ к оружию, именно поэтому он попросил научить его стрелять. Именно поэтому он полюбил гулять по лесу, запомнил, как закрывается и открывается дверь. Рано или поздно ему удастся получить доступ к оружию, и тогда…
Странно, что речь идет всего лишь о двенадцатилетнем мальчике, верно? Но ничего странного, если речь идет о двенадцатилетнем сыне офицера, пусть даже вынужденном провести некоторое время на чужбине. Даже маленькие дети все-все понимают, ведь не зря ниндзя, воины-тени, японские убийцы и шпионы, начинали учить своих детей с двухлетнего возраста.
Свое выступление он наметил на послезавтра. Если ничего не случится. В подвал ведет одиннадцать ступенек, ровно одиннадцать, дальше – тяжелая дверь. Сержант закрывал ее, чтобы никто не слышал стрельбы. Изнутри она открывалась таким блестящим хромированным рычагом, который надо было опустить вниз, чтобы закрыть дверь, и поднять вверх, чтобы открыть. Оружие – в большом ящике, сержант доставал его и несколько снаряженных магазинов. Раскладывал их на одном из двух стрелковых постов… он просто не подозревал, что говорящий на хорошем английском пацан рассматривает его как врага, своего врага и врага своей страны, которого надо уничтожить. Выстрелов никто не услышит, потом надо подняться вверх… там был этот барон или виконт… как его там, их с мамой комната и больше ничего. Днем их комнату не охраняли, только ночью. Надо спрыгнуть с мамой с балкона во двор и добежать до машин, они стоят прямо во дворе. Один раз он притворился, что у него болит живот, и его повезли к местному доктору, он запомнил, что ключи всегда в замке зажигания машины. Он не умеет водить машину, но мама умеет, она часто ездит в город. Ворота, которые ведут во двор, активируются большой красной кнопкой, возле нее всегда есть человек и еще один во дворе… их тоже придется… Потом…
Если все получится… ловите конский топот, как говорили в русском триллере «Уйти и не вернуться» – про войну, он любил его смотреть в Интернете, синематографа тут не было. Он любил смотреть русские фильмы, когда добирался до компьютера…
Потом он вышел погулять, точнее, в который уже раз посмотреть на дорогу и на то, что творится в лесу, как в нем можно скрыться, и наткнулся там на дядю Сашу. Он был совсем маленьким тогда, но он помнил, как дядя Саша приходил к отцу… а потом он еще приезжал к ним в поместье, совсем незадолго до того, как…
Маме он ничего не сказал. Мама оставалась предательницей – папа им уже не был, потому что послал дворян забрать их и привезти в Россию. А мама… он подумал, что хорошо было бы убить этого мерзкого барона, который постоянно треплется про какое-то свое имение… наверное, у него ничего нет, он банкрот, вот потому и треплется. Но если дядя Саша здесь и с ним другие офицеры – надо делать то, что он сказал. Он помнил, как говорил папа – всегда слушайся старших по званию. Он именно так и выражался – не старших, а старших по званию. И хотя Павел с рождения был записан в один из лейб-гвардейских полков, но новой традиции звание у него было всего лишь юнкерское. А дядя Саша адмирал.
Ближе к вечеру пришла мама, он очень сдерживался, чтобы не сказать ей обо всем. Но не сказал, а когда она поняла, что с сыном что-то не то, он по привычке ощетинился и нагрубил. Сказал маме, что бесчестно принимать ухаживания от англичанина, пусть даже и барона. Что у этого барона ничего нет, что он негодяй и что он никогда не будет жить с ними, если мама что-то позволит себе. И хотя ему было всего двенадцать лет, мама его не ударила, она знала, что нельзя бить будущего мужчину. Просто ушла на свою половину и, кажется, заплакала…
Они с мамой жили в одной комнате. Дверь в нее была бронированной, которая открывалась и закрывалась только снаружи, как в тюрьме. Комната была очень большой, примерно двенадцать на восемь, ее разделяла ширма до потолка – на одной половине жила мама, на другой – он. Решеток на стеклах не было, но он постучал по стеклу и понял, что стекло бронированное, как в Александровском дворце, а может быть, и еще крепче. Но из той половины, на которой жила мама, дверь вела на небольшой балкон, она днем открывалась с помощью электрозамка, чтобы Августейшие пленники могли выйти на балкон и подышать воздухом. Вот почему он замышлял план побега на день, а не на ночь – на первом этаже много англичан, а ему с мамой надо было оказаться сразу во дворе. Весь его опыт штурмовых действий ограничивался играми типа «Антитеррор» и «Глобальная инициатива»[39], но он решил, что солдаты пойдут через двор и через окно. Поэтому он отставил свою кровать от окна, а кровать мамы и так отстояла от нее достаточно далеко.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});