Что же касается сотового телефона – мало ли кто кому звонит. А отследить, используя аппаратуру, которую когда-то использовали в Персии для установления местонахождения бомбистов – да запросто, ведь за нами тоже сверхдержава!
На экране навигатора, расположенного между креслами, вспыхнула ярко-алым точка, источник сразу отключился, но спутник засек координаты и передал их в навигационную систему североамериканского конвертоплана, которая тут же выстроила новый маршрут – с обходом всех потенциально опасных точек и с максимальной экономией топлива. Как оказалось, русская спутниковая система «Легенда» прекрасно может передавать данные и для североамериканских летательных аппаратов, нужно только установить модуль конвертации данных.
– Они левее, чем мы думали, – заметил один из летчиков. Он держал руки на штурвале больше для порядка, ни один пилот не смог бы управлять самолетом, несущимся на уровне верхушек деревьев со скоростью более четырехсот миль в час. Все это делала специальная система автопилотирования, взятая с небольшими изменениями у крылатой ракеты, она сверялась одновременно и с трехмерной математической моделью местности, с акустической системой, как у торпеды, и с радаром, непрерывно отслеживающим расстояние до земли и до ближайших объектов. Конвертоплан шел настолько рискованно, что один раз левый винт рубанул по самой верхушке канадской сосны, на мгновение сбившись с такта. Если бы там было что-то покрепче – не миновать бы беды…
– Молот-два, это Молот-один, ловите почту.
– Молот-один, это Молот-два, обмен включен.
Две винтокрылые машины шли одна за другой, как привязанные, радар и навигационная система первой не только направляла курс головной машины, но и передавала данные на вторую, чуть отстающую в режиме реального времени. Если даже кто-то сумеет взять на прицел головную машину, ориентируясь на излучение ее радара, то вторая машина, никак не проявляющая себя, получала шанс если и не отомстить, то ускользнуть из-под удара.
Местность была безлюдной, лесистой – заповедник. Низкие, поросшие сосной холмы, прогалы и полянки – сельскохозяйственные угодья начинаются чуть южнее. Только некий Джек Бриггс, парень, вооруженный винтовкой с глушителем и промышляющий незаконной охотой, вися в армейском мешке на высоте нескольких метров над землей, от внезапно налетевшего порыва сильного ветра мгновенно проснулся, настороженно прислушался к ночи. Ему показалось, что порыв ветра, раскачавший сосну и едва не сбросивший его на землю, не просто так, что он слышал вертолет, а это мог быть вертолет экологов. Но ветер утих так же быстро, как и поднялся, ни шума, ни прожекторов, пробивающих кроны деревьев и жадно шарящих по земле, – ничего этого не было.
– Две минуты, чисто.
– Две минуты, – отозвался пилот Молнии-два, – визуально чисто.
– Готовность к переходу.
– Есть.
Переход – самое сложное. Конвертоплан – это одновременно и вертолет, и самолет, все зависит от положения его мотогондол и странного вида, больше чем у самолета, но меньше чем у вертолета, несущих винтов. В синематографе – например, «Рожденные для битвы», – такие боевые конвертопланы с десантом едва ли не танец могут танцевать в воздухе, фиксируя гондолы в любом промежуточном положении. На самом деле это не так: существует всего два возможных положения мотогондол, и малейший сбой, нарушение синхронности перехода, внезапное падение мощности на одном из двигателей, может повлечь за собой трагедию.
Конвертопланы уходят вверх – минимальная высота для перехода двести футов от поверхности. В подвесках своего часа ждут две ракеты Hellfire и связка из четырех ракет – воздушный вариант AIM-92 Stinger.
– Молот-один, я Молот-два, наблюдаю отметку, повторяю: есть отметка для прицеливания. Отметку вижу отчетливо по фронту от нас.
– Молот-два, я Молот-один, принято. Кобра, ответьте группе Молот.
– Молот, это Кобра, на приеме. Принимаем четко и громко.
– Кобра, идентификация, пожалуйста.
– Кобра, это Молот, идентификация – восхождение[38], повторяю – восхождение.
– Молот-два, я Молот-один, отклоняюсь к востоку, выхожу на позицию. Выходите в зону ожидания, докладывайте по готовности.
– Молот-два – принял!
В кромешной тьме конвертопланы выполняли странный, отработанный танец.
– Кобра, это Молот-один, вышли на цель! Готовы открыть огонь! Прошу пометить цель, прием!
– Молот-один, это Кобра, цель отмечена, прием.
– Кобра, это Одиночный, движение в секторе. Кажется, один из танго что-то понял, смотрит наверх.
– Одиночный, сними его, живо.
– Принято.
Второй пилот вывел на свой дисплей данные с ракетного комплекса, один за другим на экране загорелись несколько зеленых транспарантов. Они выглядели как цепочка и загорались один за другим – как только вся цепочка активна, можно открывать огонь.
– Все системы стабильны, вооружение готово. Огонь в опасной близости от дружественных сил. Есть цель, подсветка цели с внешнего источника, цель идентифицирована.
– Платформа стабильна. Цель уничтожить.
Правый борт конвертоплана осветило вспышкой, ракета сорвалась с крепления и пошла к цели. Это была специальная модификация ракеты с малошумным и почти беспламенным двигателем – для уничтожения бронетехники и иных особо важных объектов сильно прикрытых ПВО.
– Кобра, ракета пошла, время над целью три секунды!
Противотанковая ракета, в три секунды преодолев расстояние до забора, вспыхнула ярким костром посреди ночной мглы.
– Кобра, это Молот. Подтвердите попадание!
– Молот, попадание подтверждаем, есть попадание! Хороший эффект у цели! Есть попадание!
В эфире слышался грохот стрельбы.
– Кобра, это Молот, попадание подтверждено, попадание подтверждено. Отходим в зону ожидания.
– Я Молот-два, иду на цель!
Англичане
Нападение группы спецназа на отдельно стоящий особняк, который хоть и укреплен, но не прикрывается дотами, да еще нападение с поддержкой с воздуха – в девяноста девяти случаях из ста закончилось бы совершенно определенным результатом: взятием объекта с минимальными потерями среди штурмующих. Но это и был как раз один случай из ста, когда все шло наперекосяк изначально. На другой стороне играли не менее опытные игроки, патруль британского спецназа САС, небольшая команда JTF2, специальных войск сил территориальной обороны Канады и группа британских морских пехотинцев. Все это были опытные, многое прошедшие люди, которые в критической ситуации не впали в панику, не заметались, а взялись за оружие и начали отбиваться…
Они знали, как отбиваться, и у них было чем отбиваться. С виду совершенно гражданский домик – на самом деле был сильно укреплен, стены первого этажа были выстроены из преднапряженного бетона с двумя стальными сетками внутри, если их и можно было чем-то пробить, то только прямым попаданием гаубичного снаряда. Основная дверь, двери с этажа на этаж были бронированными, с замками не на одну, а на четыре точки запирания, как в сейфах. Наконец в подвале была комната безопасности, основной склад оружия и боеприпасов, продовольственные пайки, несколько сотен литров воды и мощная радиостанция, все это позволяло продержаться при многодневной осаде. Помимо этого, почти в каждой комнате британцы хранили бронированные щиты, шириной как раз по размерам коридора, чтобы в случае прорыва забаррикадироваться и не пропускать врага дальше. Британцы имели едва ли не лучший в мире опыт жизни во враждебных условиях и обороны в зданиях от многократно превосходящих сил противника. Опыт третьего и особенно четвертого сипайских восстаний, Афганистана, массовых беспорядков в Египте, пока он еще был британским, опыт противостояния в Северной Ирландии – все это давало им неплохие шансы на то, чтобы если и не отразить атаку, то продержаться до появления подкрепления с ближайшей базы ВВС.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});