Месье — непреклонный обожатель девичьих попок. Я всегда относилась к этой любви, одновременно порочной и возвышенной, с немалой долей уважения и страха. Я находила пикантной ту одержимость, которая нисколько не умаляла его страсти к моей киске. Месье мог бы целый день провести с образом моей вагины в голове. Впрочем, он так и делал. О том в самых цветистых выражениях рассказывали его СМС.
В этом тоже особенность Месье: он обожает использовать против меня мое же оружие и смущать меня словами, самым подлым образом проникающими в мою душу. Месье прекрасно знает, что может вогнать меня в краску, когда в разгар рабочего дня я уединяюсь, чтобы прочесть его сообщения, как обычно прячутся с целью понюхать кокс. До того как мы с ним еще не знали друг друга (в библейском смысле этого слова), главным его развлечением было звонить мне в тот момент, когда я была не одна, например, в машине. И мне приходилось в течение десяти минут глупо кивать головой, поскольку я никак не могла ему намекнуть, не выдав при этом себя, что он выбрал не лучший момент.
— Вы позволите мне онанировать, думая о вас?
— Если даже я вам запрещу, вы же все равно это сделаете, — рискую ответить я, тщетно пытаясь казаться безразличной.
— Это правда. Впрочем, я это уже делал… Мне так хочется обнять вас, заняться с вами любовью. Долго. Лизать вас, пока вы…
— Тогда вам, пожалуй, лучше перезвонить мне чуть позже.
— Я вас отвлекаю?
— Немного.
Обольстительный смех на том конце провода.
— Я обожаю ваш голос. Ваш милый голосок благоразумной маленькой девочки.
— Да?
— Вы перезвоните мне, как только освободитесь? Если я не отвечу, значит, поблизости будут люди. Наберу ваш номер чуть позже.
— Хорошо. До свидания.
— Погодите, ничего не говорите. Скажите просто «да» или «нет». Вы хотите заняться со мной любовью?
Обычно, хотя это и кажется невероятным, именно в этом месте водитель бросает на меня взгляд, в котором начинает сквозить понимание. Я откашливаюсь.
— Да, да.
Месье, как четко подметила Инэс, обожает пугать наивных девушек. Особенно когда они не так уж и наивны.
Утверждать, что Месье аморален, все же было бы чересчур опрометчиво. Он просто подчиняется морали, нацеленной на удовольствие. Кажется, им движет лишь неисчерпаемое либидо и вся его жизнь — роскошная сублимация, социально безукоризненная, построена на сексуальной энергии, которая делает ее бурной, блестящей, насыщенной конфликтами и страстями, волнующей и пьянящей.
Мне кажется, Месье — один из редких мужчин в моем окружении, у которого каждое достоинство влечет за собой недостаток и наоборот. Например, Месье — великий манипулятор, но при этом блестящий; он обманывает меня изощренными способами, приводящими в отчаяние, подталкивая к размышлениям и анализу. Месье ужасно обидчив, но ни один знакомый мне мужчина не имеет его харизмы. Месье — тот еще хам, но какой при этом кладезь культуры! Месье невероятно претенциозен, но это человек сильных страстей. Он переживает все эмоции намного сильнее других людей, просто умеет контролировать себя. О Месье известно лишь то, что он считает нужным показать.
Мне довольно часто доводилось не находить в нем ничего красивого и благородного. Я говорила себе, что даже его профессия, такая восхитительная, была в его глазах лишь способом еще больше блистать в обществе. Я испытываю ненависть к Месье за его высокомерие и эгоизм: кажется, я пару раз говорила Бабетте, что не знаю по-настоящему скверных людей, кроме него. Думаю, в нем есть зачатки садизма, выросшие на благодатной почве великих распутников XVIII века. Месье крайне нетерпелив, но опять же, он никогда не позволяет этой импульсивности возобладать над остальным и помешать его стратегиям. Бесконечная хитрость этого мужчины основана на знании женщин. Если Месье поступает необычно, как правило, это означает, что он выбирает новую линию поведения, которая оказывается слишком хорошо продуманной, слишком извращенной для мужского ума. Каждое навязываемое им молчание меня убивает: первое объяснение, приходящее в мою девичью головку, — это то, что его застукала жена, и так или иначе он чувствует себя в опасности.
На самом деле все гораздо проще: если он перестает мне отвечать, значит, ему просто этого не хочется. Надоело. Это мало похоже на вежливость либо элементарные хорошие манеры. Месье считает, что вовсе не обязан проявлять их по отношению к такой девчонке, как я. И потом, иногда, когда я отчаянно пытаюсь распутать эту интригу, то прихожу к очевидному выводу: Месье — настоящий злодей, в социальном смысле. Он любит только себя и, если эта любовь оставляет ему время, может притвориться, будто увлечен кем-то другим.
Месье познается, словно гигантский пазл, — через кропотливый подбор крошечных изогнутых деталей. Это единственное, в чем я уверена сегодня, проведя множество бессонных ночей за объединением всех известных мне о нем подробностей. Ничего из того, что мне удалось выяснить, не является реально осязаемым, и вызывает только тени, которые могу узнать лишь я. Все, что я имею, — мизерная горстка слов и улыбок, внезапных отлучек и воскрешений. Месье неизменно ускользает от любого точного анализа, любого исследования.
И я пишу книгу об этом мужчине.
Больше недели без него, точнее — восемь дней с тех пор, как я слышала его в последний раз, и я названиваю Месье в его клинику, бегая нагишом по саду в поисках сети. Я нервно переминаюсь с ноги на ногу, когда автоответчик предлагает мне нажать «1», чтобы соединиться с секретариатом, и «2» — опять же с секретариатом. Кнопки для соединения с Месье нет.
Перспектива разговора с секретаршей повергает меня в панику. Я не подумала о том, что мне придется играть какую-то роль, о возможных последствиях: как спросить доктора С. непринужденным голосом, словно наши тела никогда не сливались в единое целое? Мне придется нелепо оправдываться, придумывать на полном ходу какую-нибудь ахинею о консультации по рентгеновским снимкам, говорить, что он просил меня перезвонить — меня, у которой никогда даже растяжения не было. Я худшая актриса из всех, кого знаю.
— Кто его спрашивает?
Мадемуазель Беккер. Совершенно не похоже на имя пациентки, так может назваться только лжебольная, пытающаяся дозвониться до своего любовника-хирурга, стараясь вызвать как можно меньше подозрений. Романтичное имя, поэтому я его и выбрала. В тот момент я не думала, что оно прозвучит так фальшиво, попав в историю со снимками и секретаршей.
— Одну секунду, — отвечает она, и я едва успеваю представить Месье где-то рядом, как тут же слышу его голос.