издала ни звука. На её прекрасном личике не дрогнул ни один мускул, а внутри меня резко оборвалось всё, что держало меня в руках. Когда Селесту унесли, я принялся крошить собственный кабинет, а потом принялся за остальное здание. Через час на месте управления остался только фундамент, который раскрошить мне было не лень, а просто не хватило сил…
Глава 37
— Милая! Просыпайся! Ты опоздаешь!
Снова утро и снова ранний подъём. Не хотелось портить маме настроение и говорить, что мой сон последние пару месяцев похож скорее на бодрствование, чем на отдых. С тех пор как я получила полную свободу от преследования, как анимаг я зажила иначе. Меня везде были рады видеть, а дружить со мной хотели, казалось, даже те, кто всю жизнь воротил от меня нос.
Только вот мне было не до чего. Единственным близким мне человеком, среди всего этого обилия лицемеров, была Сандра. Она же мне рассказывала все новости, не касаясь только тех самых… Которые я изучала самостоятельно.
Первый месяц после произошедшего, я была похожа на привидение. Каждый божий день мой день начинался и заканчивался одинаково, а вот ночь… Каждую ночь мой сон охранял огромный волк, который никак меня не касался, только смотрел на меня своими синими глазами из угла спальни, дожидаясь, пока я усну. Несколько раз я просыпалась ночью, а увидев пушистую тушу около кровати, снова забывалась спокойным сном. Каждый раз, когда я просыпалась утром, не было даже намёка на то, что здесь кто-то был.
Спустя время, я начала забываться в книгах, а ещё спустя немного уже нормально общаться с людьми. Сандра была одной из тех, кто никогда меня не оставлял и упрямо ходила ко мне, даже в ущерб своей учёбе. Она делала задания прямо в моей комнате около недвижимой меня, проговаривая вслух всё то, что они проходили.
Когда я впервые открыла газету и прочла новость об аресте де Шереза, внутри меня словно разлилось по венам облегчение… Я не знала, что произошло, не знала мотивы этих людей, а узнавать мне совершенно не хотелось. Поначалу я чётко для себя решила, что больше никогда не буду ввязываться ни в какие расследования. Только вот время шло, близился момент моей поездки в академию и возвращение к обучению, а морально меня трясло при одной мысли, что там я увижу его…
Скучала ли я? Да.
Хотела ли я выслушать, что он мне скажет? Да!
Только вот мужчина не появлялся, а я старалась не думать о том, что с ним сейчас происходит. Лишние мысли из головы выбивались в тот момент, когда комнату озарял мягкий свет и в углу загорались пара голубых глаз.
Говорить с волком я не могла физически, а вот ящерка моя ластилась к нему и неизменно ложилась спать в его компании.
— Селеста! — раздался голос матушки и звук распахиваемой двери в спальню. — Ах, ты уже не спишь… Умница. Спускайся на завтрак!
— Хорошо, мам. Я сейчас спущусь.
За эти месяцы я превратилась в идеальную дочь, которая вышивала, рисовала картины, читала исключительно «правильную» литературу и не говорила ни слова против. Матушка светилась изнутри глядя на меня, но чем ярче была радость мамы, тем мрачнее становился отец. Попыток со мной поговорить он не предпринимал, а я не стремилась откровенничать. Мне казалось, что моя боль принадлежит только мне и делиться ею я ни с кем не хотела. Не время было…
Всё изменилось в тот момент, когда я, замерла в ожидании таких родных голубых волчьих глаз, а они так и не появились…
Из ночи в ночь я ждала, и ждала, и ждала, но в углу было пусто. Даже ящерка моя вела себя печально, не подавая признаков радости или хотя бы воодушевления. Возвращение в академию на этом фоне выглядело совсем плачевно…
Что же случилось?
Спустившись на завтрак, я застала своих родителей с напряжёнными выражениями лица. В воздухе витал запах недосказанности и резко завершённого разговора, но у меня не было желания вникать в их проблемы. В последнее время они часто ссорились, поэтому я уже начала привыкать…
— Ты готова? — спросил папа, когда я съела свой завтрак подчистую.
— Да, конечно. — Встала я из-за стола и подошла к поднявшейся маме.
Крепко обняла стройное тело и утонула в тёплых объятиях. На этот раз маму ничего не сказала, поэтому и расставание было быстрым.
Ехали в карете молча. Отец напряжённо смотрел в окно, а я смотрела на него, желая в этот момент только об одном — знать, о чём он думает. Только этому не суждено было сбыться. Подъехав к академии, мы вылезли из кареты, и отец мягко коснулся моего локтя, привлекая внимание.
— Что-то не так? — спросила я у него.
— Нет. Просто в академию больше не пускают никого. Только адепты. Мы с тобой теперь увидимся только на следующих выходных. Я буду ждать тебя здесь.
— Откуда такая строгость? — с недоумением уточнила я.
— После произошедшего…, — замялся папа, — новый ректор принял необходимые меры, чтобы обезопасить учеников.
— Новый ректор? У нас что, поменялся ректор?
— Ступай, малышка. Всё узнаёшь на месте.
И отец наскоро меня обнял, а потом пулей влетел в карету, и она со свистом стартовала, уезжая прочь.
Мне это всё ужасно не нравится…
Войдя внутрь, с облегчением заметила, что ничего не изменилось. Всё тот же ухоженный двор академии, чистые дорожки и здание общежития, виднеющееся за углом.
Сандра встретила меня громким криком и очередными крепкими обнимашками, а потом потащила на завтрак, где, не умолкая, рассказывала о том, что происходило тут в моё отсутствие, будто не говорила никогда мне этого прежде…
— А где сон Торад? — перебила я девушку, которая, услышав вопрос, захлопала глазами, словно заводная кукла.
— Селеста, ты уверена?
— Как никогда.
Девушка зарылась в сумке, а потом достала мне номер студенческой газеты месячной давности, где с изображения на меня смотрел инквизитор. Внизу была подпись:
«…назначен ректором академии магии…»
— Значит, он в кабинете?
Сандра кивнула, а я поднялась на ноги.
— Не ходи за мной, ладно?
Не знаю, зачем я шла туда, но желание наконец-то поговорить было просто нестерпимым. Шла, не разбирая дороги, порой задевая плечами пролетающих мимо адептов.
В приёмной сидела миловидная оборотница-секретарь, которая при виде меня скривилась и произнесла:
— Ректор попросил его не беспокоить, милочка. Иди и выбери другой объект для вожделения.
Я осмотрела занятный экземпляр глупости с ног до головы. Классическая юбка-карандаш обтягивала стройные бёдра, а длинные ноги заканчивались