— Какой? Я к вам явлюсь один и без оружия, прямо сейчас.
— А ваши люди?
— Останутся здесь, пока я не вернусь. Можете послать наблюдателей.
Ван Клик на минуту задумался. В нем боролись страх перед возможной ловушкой и тщеславное желание увидеть своего начальника в роли просителя. Наконец он неохотно кивнул.
Гейнс проинструктировал людей и сообщил о своем решении Девидсону.
— Если я не вернусь через час, действуйте по своему усмотрению, Дейв.
— Будьте осторожны, шеф.
— Буду.
Он высадил из машины кадета-водителя, вывел ее на рампу, ведущую к мосткам, развернулся и включил мотор на полную мощность.
Теперь, несмотря на скорость в двести миль в час, он мог собраться с мыслями. Предположим, он побьет Ван Клика, тогда нужно будет многое изменить. Во-первых, нужно будет связать все полосы аварийных переходов, чтобы остановка одной полосы не представляла опасности для соседних. То, что случилось сегодня на двенадцатой, не должно больше повториться! Это дело техники, и сделать это просто. Главная проблема — люди. Нужно ужесточить систему психологических тестов, чтобы на дорогах работали уравновешенные, здравомыслящие люди. Но, черт побери, то же должна делать и существующая система. До сих пор не было повода сомневаться в методе Хамма — Уодсфорда — Бартона. Как удалось Ван Клику склонить к восстанию людей, прошедших классификационную проверку? Это не лезет ни в какие ворота. Весь сектор не мог спятить. Один человек — куда ни шло, но большие группы людей по всем законам должны работать, как машины. Это же проверенные люди. Он представил себе механиков, занятых своим делом. А! Вот оно что! Ван Клик, первый заместитель Главного Инженера, в глазах всего коллектива оставался начальником!
Да, это объясняет все. Ван Клик отвечал за личный состав и мог безошибочно собрать всех недовольных в одном секторе. Наверняка он не один год занимался этим и даже, может быть, фальсифицировал результаты классификационных тестов.
Во-вторых, надо будет ввести строгую проверку руководящего состава, проверять и перепроверять его работу. Даже он, Гейнс, должен подвергнуться этой проверке. Qui custodiet ipsos custodes[5], кто проверит проверяющих? Хотя латынь и мертвый язык, но древние римляне до сих пор помогают советом.
Наконец он понял, где ошибался, понял с каким-то равнодушным удовольствием. Проверки и перепроверки, охранные системы — все это слишком громоздко и малоэффективно.
Он не должен был облекать Ван Клика такой большой властью, не изучив его вдоль и поперек. Что ж, лучше поздно, чем никогда. Он нажал кнопку тормоза, и машина резко остановилась.
— Станция! Соедините меня с моим кабинетом.
На экране появилась Долорес.
— Вы на месте — чудесно! Я боялся, что вы уже ушли домой.
— Я вернулась, мистер Гейнс.
— Умница девочка! Прочтите мне личное дело Ван Клика, его классификационные данные.
Она быстро сходила за его досье и начала сыпать символами и процентами. Гейнс кивал — все подтверждало его подозрения: скрытый комплекс неполноценности.
— Заключение комиссии, — продолжала Долорес. — Несмотря на некоторую неустойчивость показателей «А» и «Д» на объединенном графике, комиссия заключает, что данный человек вполне пригоден для руководящей работы. Рекомендовано его продвижение по службе.
— Хватит, Долорес, спасибо.
— Да, мистер Гейнс.
— Я иду ва-банк. Сложите-ка пальцы на счастье.
— Но, мистер Гейнс…
Во Фресно Долорес таращилась на пустой экран.
— Отведите меня к мистеру Ван Клику!
Человек с видимой неохотой отвел винтовку и кивком предложил Гейнсу идти впереди него. Гейнс захлопнул фонарь машины и пошел вверх по лестнице. Конвоир шел сзади.
За пультом управления сектором Ван Клик выглядел лучше, чем в кабинете. Его окружало полдюжины людей, все с оружием.
— Добрый вечер, Директор Ван Клик.
Коротышка на глазах распухал — вот как сам Гейнс обращается к нему!
— Мы здесь обходимся без титулов, — бросил он с важной небрежностью. — Зовите меня просто Ван. Садитесь, Гейнс.
Гейнс так и сделал. Теперь было необходимо убрать из комнаты всех остальных. Он с равнодушным любопытством осмотрел охрану.
— Что, Ван, боитесь, что один не справитесь с безоружным человеком? Или господа функционалисты уже не доверяют друг другу?
Ван Клик побагровел. Гейнс бесстрашно улыбался. Наконец, коротышка достал пистолет и показал своим людям на дверь.
— Выметайтесь, ребята.
— Но, Ван…
— Убирайтесь, я сказал!
Когда они остались вдвоем, Ван Клик потрогал рубильник, тот самый, который показывал Гейнсу на экране визора, и направил на своего бывшего шефа пистолет.
— Вот так, — прорычал он. — Только попробуйте рыпнуться! С чем вы пришли?
Гейнс широко улыбнулся.
Ван Клик нахмурился.
— Чему вы радуетесь? — спросил он.
Гейнс, наконец, снизошел до ответа.
— Вы искренни, Ван. Это хорошо. Вы затеяли функционалистскую революцию, а себе оставили одну функцию — взорвать дорогу. Скажите, чего вы так боитесь?
— Я не боюсь!
— Не боитесь? Вы? Сидите здесь, собираетесь с помощью этого рычажка сделать харакири и при этом пытаетесь убедить меня, что ничего не боитесь. Да если ваши люди узнают, что должны воевать лишь ради ваших амбиций, они вас шлепнут в один момент. Вы этого не боитесь?
Ван Клик оставил рубильник и вскочил.
— Я не боюсь! — завопил он, подбегая к Гейнсу, который продолжал сидеть, широко улыбаясь.
— Боитесь! В эту минуту вы боитесь меня. Боитесь, что я найду прореху в вашей защите, боитесь кадетов, которые не салютуют вам, боитесь, что они будут смеяться у вас за спиной, боитесь за обедом взять не ту вилку, боитесь всех, кого видите — боитесь, что они вас не заметят.
— Нет! — заорал Ван Клик. — Вы… Вы вонючий сноб! Думаете, если вы важная шишка, значит, все хуже вас! — Он запнулся, пытаясь сдержать слезы ярости. — Вы и ваши гнусные кадетишки…
Гейнс смотрел на него изучающе. Вот когда раскрылся характер Ван Клика, и удивительно, что он не замечал этого раньше. Он припомнил, что Ван Клик не представлял собой ничего особенного, пока он сам не помог выбраться ему наверх. Теперь нужно было сыграть на его слабостях, отвлечь от рубильника. Пусть вся его ярость будет направлена на Гейнса. Только сделать это нужно осторожно, чтобы не допустить пальбы, да и самому обойтись без крови, отвоевывая рубильник.
— Ван, — с улыбкой сказал Гейнс, — вы ведь всего лишь надутое ничтожество. Это у вас на лбу написано. Я же вас насквозь вижу: вы третьесортный человечишка, Ван, и всю жизнь боялись, как бы кто-нибудь не дал вам пинка. Директор… Тьфу! Если бы все функционалисты были вроде вас, мы бы наплевали на них — пусть захлебываются в своем дерьме. — И он демонстративно повернул свой стул, садясь спиной к Ван Клику и его пистолету.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});