– Возможно, – из своего укрытия Грайтис различил, как меняется лицо старинного знакомого, человека – ладно, не человека, оборотня – которого он считал своим лучшим другом. Рэф не превратился в жуткую тварь, наподобие изловленных им заклятых оборотней, наоборот: словно дикий лесной зверь изо всех сил пытался казаться существом из рода людей. Ширриф уже устал удивляться или пугаться, он просто ждал, как ждут окончания затянувшегося кошмарного сна. Смысл запутанных рассуждений волшебницы ускользнул от него, и по привычке Грайтис тревожился лишь об одном: есть ли возможность удержать Эртеля и Рэфа от замысла отпереть клетку? Полузвери, оказавшись на свободе, наверняка ринутся искать выход из замка. Не приведи боги кому-нибудь оказаться на их пути… – У тебя имеются предложения?
– Оставим все, как есть, – стигийка перевела дыхание, – уйдем отсюда. Скоро должен вернуться Озимандия. Он знает больше меня, и я верю – он непременно найдет средство одолеть кружащую над Вольфгардом тень. Зачем приглашать в дом собственную погибель?
На какое-то мгновение ширрифу поверил, что Ренисенб сумеет уговорить оборотней. Во всяком случае, Эртель смотрел на магичку с надеждой, не делая попыток дотянуться до торчащих из замка ключей. Заклятые притихли, еле слышно поскуливая.
– Слишком поздно, – в голосе Рэфа звучало явственное сожаление, не помешавшее ему быстрым движением провернуть ключ в скважине. Раздался двойной щелчок, скрежетнула отброшенная в сторону решетка.
Вырвавшиеся из заточения обезумевшие дети Карающей Длани в слаженном, едином порыве устремились вверх по лестнице – прыжками, на четвереньках и двух ногах.
Донесся грохот срываемой с петель двери, истошные, отдающиеся раскатами протяжного эхо, вопли угодивших в ловушку гвардейцев, и удаляющийся топот. Грайтис был уверен, что навсегда запомнит этот легкий, отдающий запахом мокрой шерсти ветерок, поднятый мчавшимися мимо скограми. Ширриф не показался им подходящей добычей – а может, кто-то запретил им нападать на бритунийца.
Стигийка в отчаяние схватилась за голову, ее лицо исчезло за взметнувшимися и упавшими черными прядями. Дознаватель коротко хмыкнул и пожал плечами – мол, что сделано, того не поправишь. Потерявший всякую способность к здравому размышлению Эртель слепо тыкался в стену, подвывая и бессмысленно шаря по ней в поисках выхода. Скривившись, Рэф ухватил короля Пограничья за рукав и потянул за собой.
– Оставь его! – внезапно завизжала магичка, выпрямляясь и отрывая руки от лица. – Я не позволю тебе сделать из него вожака безумцев!..
Без того спертый воздух подземелья сгустился настолько, что им вполне можно было захлебнуться, как водой. Вокруг Ренисенб заклубилось желтоватое туманное облачко. Повинуясь резкому жесту колдуньи, оно свилось крученой плетью, хлестнувшей точно между Рэфом и Эклингом. Бывший дознаватель с криком боли отдернул руку, Эртель качнулся, словно падая с уступа, и головой вперед влетел в открытую дверь камеры, захлопнувшейся за ним с лязгом сработавшего медвежьего капкана. Руки волшебницы в широких рукавах метались, вычерчивая причудливые фигуры и оставляя за собой еле заметный, расплывчатый голубоватый след. Прутья решетки налились багрянцем и ослепительно вспыхнули, заполнив подвал невыносимой яркости светом, проникавшим даже сквозь плотно зажмуренные веки.
Полуослепший Грайтис скорее ощутил, чем увидел появившуюся рядом темную фигуру, проскользнувшую ему за спину. Перед глазами плавали радужные пятна, никак не желавшие соединяться в что-то целое и понятное, но голос дознавателя ширриф узнал безошибочно:
– Собственно, против тебя я ничего не имею. Дело в твоей подружке, обожающей путаться под ногами. Так что извини – если тебе от этого легче – и прощай.
…Произнеся завершающие строчки Заклятия Оков, госпожа эш'Шарвин с десяток ударов сердца стояла, покачиваясь взад-вперед и собирая воедино разлетевшиеся неведомо куда мысли. Подобное колдовство давалось ей с изрядными трудами, но теперь она твердо знала – кроме нее самой, никто не выпустит Эртеля Эклинга из его узилища, и, что немаловажно, не сможет причинить ему вред. Пусть посидит там до утра, пока вновь не изловят разбежавшихся скогров, а потом она что-нибудь придумает. Но Рэфа нужно задержать в первую очередь и упрятать под замок! Как она могла упустить из вида то обстоятельство, что вернейший из соратников постепенно теряет рассудок?..
Магичка обернулась. Чадящий факел, узкая арка, уходящие в темноту ступеньки. Лежащий ничком человек, вывернувшийся в последнем усилии привлечь ее внимание. Крови почти нет, только тихие шелестящие звуки – вроде поскрипывания заржавевшего жестяного флюгера под налетающим ветром. Поворот, еще один… а потом вязкая тишина.
Глава вторая
Охотники и добыча
1 день Второй летней луны.
Восемь причудливых, отдаленно смахивающих на людей созданий, коротали время в ожидании девятого, признанного ими за старшего, имеющего право отдавать приказы. Существа не оспаривали этой власти, напротив – они испытывали облегчение и уверенность, зная, что отыскался некто, способный позаботиться о них. Без старшего они бы наверняка пропали, сгинули в этой жуткой каменной норе, не в силах примирить враждующие стороны своих с рождения раздвоенных душ – человеческих и звериных.
А потом пришел тот, кто успокоил их и растолковал, что в скором времени непременно выпустит их на волю, где им предстоит совершить кое-что полезное. Скогры согласились, хотя каждый миг, проведенный в подвалах Цитадели, казался им невероятно растянувшимся годом.
Когда дознаватель Рэф наконец вышел из каземата, былые обыватели Вольфгарда бросили выпотрошенный труп гвардейца, служивший им игрушкой, и приветственно заскулили. Рэф тщательно запер дверь на три массивных засова и внушительного вида замок, и повернулся к восьми парам уставленных на него глаз, чей цвет менялся от тускло-зеленого до медно-оранжевого. Кто-то нервно, с подвыванием зевнул, кто-то заскреб когтистыми лапами по камням. Произносимых вслух человеческих слов скогры почти не понимали, зато у них всецело сохранялся талант Карающей Длани переговариваться, обращаясь к разуму собеседника и выстраивая череду быстро меняющихся образов. Мысленное изображение бегущего животного, к примеру, беспрекословно подняло маленькую стаю с места и отправило в путь.
Пока замысел развивался успешно, плавно переходя от одной ступени к другой. Рэф почти не надеялся, что волшебница и ширриф попадутся в уготовленную им ловушку, но эти двое, похоже, изрядно поглупели. В городе, конечно, остались другие маги, но ими скоро займутся. То, что пришлось пожертвовать Эртелем – не беда. Слишком долго он болтался среди людей и совсем очеловечился. Эклинг ничего не понял, испугавшись надвигающихся перемен. А он, Рэф, догадался о тайном смысле явленных знамений, безошибочно признав в них редчайшую возможность не только проявить себя, но и возродить былую славу Карающей Длани. Может, через год или десятилетие – куда спешить тем, чей срок жизни намного протяженнее кратких и жалких мгновений, отпущенных людям?