Читать интересную книгу Заговор Сатаны. ИСПОВЕДЬ КОНТРРАЗВЕДЧИКА - Игорь БЕЛЫЙ

– Тех, которые ползают по крышам, сбивать нельзя, они будут падать на дома.

Ну, а если позволишь, то я оттуда, – он показал в небо, – сниму.

– Действуй, я отвечаю, – сказал я.

На следующий день У-2 шлепнулся в 200 метрах от берега Кубы. Это был настоящий праздник для кубинцев, до вечера на берегу шли танцы.

В Москву я прилетел 27 октября, рассказал все Хрущеву и Жукову, добился, чтобы Толубко наградили орденом Ленина.

Жуков сказал:

– Тебя ребята ждали в Канаде, встречу Кеннеди назначил на февраль 1962 года. Дату и место встречи назначат дополнительно, – и спросил: – А что представляет собой Вершинин?

– Если бы не он, то встречи с Кеннеди пришлось бы ждать очень долго. Это первое, а второе, это то, что он один из тех, кто был в группе Александра Васильевича в 42-45 годах. Он с Александром Васильевичем два раза был у вас от «союзников», в 43 и 44 годах.

– Забыл, – проговорил Георгий Константинович.

Никита Сергеевич с недоверием проговорил:

– Что-то Кеннеди тянет со встречей?

– Я ответил:

– Вы помните, что творят в ООН представители США и их союзники. Ведь никто, казалось бы, из взрослых людей не позволил бы себе свистеть, топать ногами и кричать, а они это делают. Кеннеди избран американским народом, а не этой сворой. Да еще тут президент отстранил Даллеса от ЦРУ, поэтому самому Кеннеди там сейчас ой как не легко!

– Вот как… – проговорил Никита Сергеевич.

Я расскажу для читателей о следующем факте. При выступлении Никиты Сергеевича в ООН, часть западных «демократов», свистя и топая ногами, просто не давала ему высказаться. Я придумал следующую вещь: послал Стальнова и Трофимова на свалку, чтобы найти там туфлю большого размера с оторванной подошвой. Хорошо помыв, ее завернули в «Нью-Йорк Таймс» – газету демократической партии США. Это было сделано для того, чтобы не подумали, что туфлю привезли из СССР. Я проинструктировал Никиту Сергеевича как ей стучать, когда засвистят представители США и их союзники в платьях «демократов». Никита Сергеевич все понял, взял эту туфлю с собой. Ох! Как мы были правы! Только он начал выступать, как вся эта бесноватая публика начала свистеть, орать, топать.

Никита Сергеевич сначала, как он потом рассказал, забыл про туфлю, а потом вытащил ее из газеты, взял за каблук и давай стучать подошвой. Но так как подошва была оторвана, то стук получался двойной громкости. Минуты через две весь зал замолк и дослушал до конца доклад Хрущева. После доклада Никита Сергеевич вынул газету «Нью-Йорк Таймс», разгладил ее, положил на трибуну, а на нее американскую туфлю с оторванной подошвой. Больше его выступления не освистывались.

После этого случая Н.С. Хрущева пригласили посетить город Лос-Анджелес и киностудию «XX век – Фокс», где его приветствовали хозяин студии Спирос Скурас и видный предприниматель кино Америки Эрик Джонстон. Разумеется, присутствовал там и я.

В марте 1962 года мы встретились с Джоном Кеннеди в штате Арканзас. Его первый вопрос был:

– Это сам Никита Хрущев придумал с туфлей?

– Вы ведь не масон? – ответил я вопросом на вопрос.

– Ноу, ноу, – открестился Кеннеди. – Не масонь я, не масонь.

– Это ведь только масоны считают все народы планеты дураками. Хотя сами они истинные болваны с перенасыщенной наглостью, из-за чего становятся еще глупее.

После перевода моих слов Джон Кеннеди наполнил рюмки, мы звякнули ими и дружно выпили, Кеннеди пожал мне руку. Потом мы продолжили обсуждение встречи Хрущева с Кеннеди. Он сказал:

– Мы решили предложить вам встречу на базе Гуантанамо, а где конкретно – будет видно через 2-3 часа.

Мы эту схему с Вершининым и Стальновым отрабатывали еще прошлый год.

«Молодцы», – подумал я. Немного как бы задумавшись, сделал вид, что не ожидал такого предложения, потом переспросил:

– А все ли будет хорошо? Здесь столько ваших войск… Встреча может быть замечена ястребами США. Я хочу, чтобы Джон Кеннеди был президентом три срока, столько же и Хрущев, а я вас буду охранять.

Вершинин перевел. Джон Кеннеди пожал мне руку и сказал:

– Я бы с удовольствием имел такого охранника рядом с собой.

– За конфиденциальность отвечает он, – сказал я, показав на Василия, а Василий показал на себя и сказал нарочито по-английски:

– Я гарантирую и то и другое.

Потом, извинившись, перевел свои слова на русский язык. Все получилось так естественно, что Кеннеди даже улыбнулся. Наметили встречу на 22 октября 1962 г.

Кеннеди попросил:

– Пусть Никита еще кого-нибудь пришлет до нашей встречи в США.

Так и договорились, но хозяин – Кеннеди меня не отпустил. Мы сели, пообедали, а потом он нас: меня, Вершинина и Роберта Кеннеди проводил в аэропорт.

Там билет на мое имя был готов, и минут через 15 я уже сидел в самолете до Лондона, где была предусмотрена пересадка. В аэропорту в Великобритании нас задержали всего на семь с половиной минут. Далее уже советский самолет ИЛ-18 принял на борт всех пассажиров, летевших в Москву. 26 марта 1962 года я уже был в Москве. Из аэропорта созвонился с Жуковым и Хрущевым. Жуков говорит:

– Хрущев уже надоел своими звонками о тебе, жми прямо к нему, я тоже сейчас подъеду.

Когда заходили к Хрущеву, он сначала поздоровался со мной, а потом с Жуковым.

– Ну, как дела, сынок? – живо спросил Никита Сергеевич.

Я все начал подробно рассказывать: как приехал, как встретились, как договорились. Рассказал, что встреча произойдет на американской базе Гуантанамо, которая находится на территории Кубы. Я заранее попросил повысить полковников Вершинина и Стальнова до звания генерал-лейтенантов и присвоить им звание Героев Советского Союза.

– Ребята просто молодцы! Если бы не они, то я бы ничего не сделал.

Хрущев заметил:

– Нелегко тебе это все дается, сынок, ты так похудел. Тебе надо отдохнуть.

Жуков подтвердил это, но я ответил:

– Пока об отдыхе даже думать не имею права. Когда закончим карибскую проблему, то сам попрошусь. Сейчас надобно поехать домой, ведь любая работа для меня является законом.

Хрущев сказал:

– Вообще надо все пересмотреть, пора заниматься чем-то одним.

– Эго все потом, а сейчас надо ехать домой.

Жуков туг же из кабинета Хрущева позвонил в Домодедово, дал команду насчет билета и сказал:

– Завтра летишь первым рейсом Москва – Алма-Ата с пересадкой в Чимкенте. А сейчас необходимо перекусить с дороги.

Никита Сергеевич быстро дал команду, и в комнату-столовую принесли завтрак на три персоны. За завтраком я опять напомнил о повышении и награждении ребят. Потом Никита Сергеевич сказал:

– Даллесу и вообще всей воинственно-разрушительной системе США и Израиля по высосанному из пальца так называемому «Карибскому кризису» мы набьем их разжиревшие хари – я в этом уверен.

– Но для пущей важности, – сказал я, – пошлите еще раз наших дипломатов. Правда, они в тот раз проездили, а их чуть ли не секретарь-машинистка принимала. Мы имели разговор с Кеннеди на эту тему. Любая нетактичность и неряшливость со стороны дипломатов США будет именоваться неряшливостью администрации президента Кеннеди. Поэтому сейчас все будет обставлено, как надо.

– Хорошо, – сказал Никита Сергеевич. – Мы тех же и пошлем. Кого хочет Кузнецов, того и пусть берет. А Кеннеди их сам не примет?

– Нет, – говорю я. 27 марта я вылетел из Москвы. Я забыл предупредить, чтобы меня встретили, но, на мое удивление, как я только сошел с трапа самолета, меня туг же подхватила «Волга» Сабира Беляловича. Я сел, но поехал сразу в совхоз Казгуртский, передал шоферу, что к Ниязбекову я заеду завтра. 28 марта я уже приступил к исполнению своих гражданских обязанностей. Директор совхоза зашел ко мне, поздоровался и объяснил, что ребята работают хорошо, к службе главного инженера никаких претензий нет. Я сказал: «Спасибо».

– Хоть бы Хрущева привез сюда, – сказал директор.

Я пообещал так:

– Если он мне где-нибудь встретится, то обязательно приглашу.

Как обычно пошла хозяйственная работа. К Ниязбекову я в этот раз не пошел, так как нашел некоторые моменты в работе главного инженера недостаточными, а особенно по тех¬ нике безопасности. А за этим я всегда следил всесторонне, так как моя основная работа строилась на безопасности, в том числе межгосударственной.

30 марта 1962 г. меня пригласил к себе Сабир Белялович Ниязбеков. Я прибыл к нему часов в одиннадцать, мы сразу сели по машинам и поехали в Машат – дом отдыха крайкома. Там можно было поговорить без свидетелей, к тому же Ниязбеков сказал:

– Я знаю, тебя сейчас ни на какой курорт не выгонишь, давай дней десять отдохнем здесь. Кроме того, мы подумали и решили перевести тебя на другое место работы.

Я категорически отвел и то и другое:

– Сабир Белялович, я сейчас ни о чем не могу думать, кроме как о Карибском кризисе. Давайте разговоры о других работах и повышениях оставим на потом. Для меня работа та хороша, от которой я могу в любой день уехать, и мой отъезд даже на месяц не причинит вреда этой работе, но я согласен на недельку поехать в Кисловодск.