— С ним еще кто-нибудь есть?
— Только возчик и пара верховых, на случай опасности. Они отправились по дороге на Равенну.
* * *
Эцио взял с собой только то, что смог уложить в седельные сумки, и ехал в одиночестве всего полтора дня, когда на повороте дороги заметил тяжелую повозку, запряженную волами. Повозка была покрыта парусиновым пологом, под которым были аккуратно уложены множество механизмов и моделей.
Возчики стояли в стороне от дороги, почесывая головы, и выглядели раздраженными и взволнованными. Всадники, два щуплых парня, вооруженных арбалетами и копьями, следили с соседнего холма. Леонардо стоял рядом с повозкой и, по-видимому, пытался приладить к ней своего рода рычаг, когда поднял глаза и заметил Эцио.
— Эцио! Какая удача!
— Леонардо! Что случилось?
— Кажется, у меня небольшие неприятности. Одно из колес повозки… — он указал на одно из задних колес, которое слетело с оси. — Проблема в том, что, чтобы починить колесо, нужно приподнять повозку, но у нас не хватает людей. А этот рычаг, который не очень удачно у меня получился, не может поднять повозку достаточно высоко. Ты поможешь?
— Разумеется.
Эцио подозвал обоих возчиков, крепко сложенных мужчин, которые куда больше подходили для этой работы, чем проворные всадники. Втроем они сумели поднять повозку достаточно высоко и держать ее достаточно долго, чтобы Леонардо легко смог вставить колесо обратно в ось и надежно закрепить его. Пока он этим занимался, Эцио, который вместе с остальными напряженно держал повозку, заглянул внутрь. Среди всего прочего, без сомнений, находился механизм, напоминающий летучую мышь. Только выглядел он так, будто претерпел множество изменений.
Когда повозка была отремонтирована, Леонардо уселся на боковой лавке вместе с одним из возчиков, а второй пошел погонять волов. Всадники обеспокоено ехали спереди и сзади повозки. Эцио пустил лошадь шагом, прямо за Леонардо, и они разговорились. С их последней встречи прошло уже много времени, и им о многом нужно было рассказать друг другу. Эцио мог к сроку довезти Леонардо, а Леонардо рассказал о новом задании и о своем волнении, что испытывал от возможности увидеть Венецию.
— Я счастлив, что ты сопровождаешь меня в пути! Но, подумай, ты окажешься там куда быстрее, если не будешь придерживаться темпа повозки.
— Для меня это удовольствие. И я хочу убедиться, что ты доберешься в целости и сохранности.
— У меня есть всадники.
— Леонардо, не пойми меня неправильно, но любой сопляк-разбойник пришибет этих двоих так же легко, как ты прищелкнешь комара.
Леонардо удивился, потом обиделся, а после рассмеялся.
— Тогда я вдвойне раз твоей компании. — Он хитро посмотрел на друга. — Думаю, ты хочешь, чтобы я добрался до места целым, не только из сентиментальных соображений.
Эцио улыбнулся, сказав вместо ответа:
— Я смотрю, ты все еще работаешь над этой хитроумной, похожей на летучую мышь, штуковиной?
— А?
— Ты знаешь, о чем я.
— А, ты об этом. Так, пустяки. Одна из моих задумок. Не хотел бросать ее там.
— А что это?
Леонардо неохотно ответил:
— Послушай, я действительно не люблю говорить о том, что еще не закончил.
— Леонардо! Ты, правда, можешь мне верить, — Эцио понизил голос. — В конце концов, я же доверил тебе свои секреты.
Леонардо немного поборолся с собой, потом расслабился.
— Хорошо, но никому не говори.
— Обещаю.
— Если ты расскажешь кому-нибудь, тебя примут за сумасшедшего. — Леонардо продолжил, но голос его был взволнованным. — Послушай, думаю, я придумал, как сделать так, чтобы человек взлетел!
Эцио посмотрел на него и недоверчиво рассмеялся.
— Поверь, придет время, когда ты не будешь так смеяться, — добродушно отозвался Леонардо.
Он сменил тему и стал рассказывать о Венеции, Серениссиме, держащейся в стороне от всей Италии, и больше смотрящей на восток, нежели на запад, и в отношении торговли, и из беспокойства, ибо в эти дни на полпути к северному побережью Адриатики властвовали турки. Он рассказывал о красоте и предательстве Венеции, городе предпринимателей, о ее богатых, причудливых конструкциях — городских каналах, выходящих из болот и построенных на основе сотен тысяч огромных деревянных столбов. О ее сильной независимости и политическом весе: не больше трехсот лет назад дож Венеции перенаправил Крестовый Поход со Святой Земли на служение его собственным целям, для уничтожения всех коммерческих и военных конкурентов и противников его города-государства, в конечном итоге поставив на колени Византийскую Империю. Он рассказывал о загадочных чернильно-черных запрудах, о высоких, освещенных дворцах, о любопытном диалекте итальянского, на котором говорили жители, о нависшем молчании. О ярком блеске их одежд, об их великолепных художниках, истинным королем среди которых был Джованни Беллини, человек, с которым Леонардо страстно желал познакомиться, об их музыке, о карнавалах, об их вульгарной способности пускать пыль в глаза, об искусстве отравлений.
— И все это, — заключил он, — я узнал только из книг. Вообрази, как все выглядит на самом деле!
По-человечески отвратительно, холодно подумал Эцио. Как и везде. Но он согласно улыбнулся другу. Леонардо был мечтателем. А мечтателям разрешено мечтать.
Они въехали в узкое ущелье, и их голоса эхом отражались от скал. Эцио, осматривающий почти невидимые вершины утесов, что окружали их с обеих сторон, внезапно напрягся. Всадники уехали далеко вперед, но в таком замкнутом пространстве он должен был слышать топот копыт их лошадей. Однако не доносилось ни звука. Вместе с внезапным холодом опустился легкий туман, и это ничуть не успокоило Эцио. Леонардо ничего не заметил, но Эцио обратил внимание, что возчики тоже насторожились и теперь осторожно осматривались.
Внезапно со скалистой стороны ущелья вниз полетели мелкие камешки, лошадь Эцио шарахнулась в сторону. Он посмотрел вверх, прищурившись от безразличного солнца высоко над ними, и разглядел парящего орла.
Теперь даже Леонардо встревожился.
— Что случилось? — спросил он.
— Мы не одни, — отозвался Эцио. — Вверху на скалах могут быть вражеские лучники.
Но тут же он услышал стук копыт, несколько лошадей приближалось к ним сзади.
Эцио развернул лошадь и увидел шестерых приближающихся всадников. На знамени, что они несли, был красный крест на желтом фоне.
— Борджиа! — пробормотал он, обнажая меч, и тут в сторону повозки полетел арбалетный болт. Возчики уже бросились бежать, и теперь взволнованные волы медленно и неуклюже ступали вперед сами по себе.