– Что за глупости?! – удивился он. – «Квазимодо» – это моя кровать.
Он мог поклясться, что услышал вздох облегчения.
– Она очень большая… – произнесла Джилли. Он не удержался от каламбура:
– И кровать тоже…
– Рори… – произнесла Джилли, делая шаг к нему, – ты меня пугаешь…
Он не удержался и обнял ее. Вся нежность, которую он испытывал, прорвала плотину его раздражения.
– Джилли… – прошептал он, погружая лицо в ее волосы.
– Ты убьешь меня? – спросила Джилли.
Она уткнулась лбом в его рубашку. Каждый ее мускул был натянут, как струна.
– Рори, я…
Она хотела сказать, что не готова, что передумала, что придет завтра или послезавтра, когда освободится от работы.
– Тихо!.. – сказал Рори и поцеловал ее в лоб и в щеку. Она задрожала.
– «Квазимодо» нам пригодится, – сказала она.
Он едва не фыркнул. Нет, она не была фальшива. Просто он еще раз попался на нежности, а ведь хотел быть суровым и жестким, чтобы она сполна расплатилась за его ожидания.
Вдруг она сказала:
– Не надо… не надо быть таким…
– Каким? – спросил он, расстегивая пуговицу на ее блузке.
Она только вздохнула. Он рассердился. Вместо того чтобы овладеть ею – грубо и властно, он впал в сентиментальность и как дурак целует ее и вдыхает запах ее волос. Пожалуй, так она вообразит бог весть что. А это не входило в его планы. Его план был – большая месть. Он должен исполнить его. Но стоило ему притронуться к Джилли, как все его намерения рассыпались, как карточный домик. Чтобы разрушить ее чары, Рори укусил Джилли в шею.
Джилли застонала и обняла его. До этого момента она боялась притронуться к нему.
Он поцеловал ее в мочку уха.
– Тебе понравится, как я кусаюсь, – зашептал он страстно.
Потом он коснулся второй пуговицы на блузке и спросил:
– Сколько?
Она схватила его за руки.
– Сколько хочешь…
Нет, он так не хотел. Игра заключалась в том, сколько пуговиц он может расстегнуть, а остальные пусть она расстегнет сама.
Он действительно собирался ее убить, но убить желанием.
– Сколько хочешь… – ответила она.
– Я не рассчитываю на все… – каким-то чудом ему удалось выдавить из себя слова.
– А я? – засмеялась она, принимая его игру.
Ему снова хотелось засмеяться, а потом нежно поцеловать ее. Но он вспомнил, как она водила его за нос. Он расстегнул пуговицу и поцеловал Джилли в ямочку на шее.
– Ох… – прошептала она.
– Молись, детка… – прошептал он убийственным голосом и больше не мог себя сдерживать.
В одно мгновение все пуговицы вместе с блузкой полетели на пол, и Джилли осталась в кружевном белье. Как только это произошло, Рори стал действовать быстрее. «Щелк!» – и бюстгальтер оказался расстегнутым. Он провел руками по ее груди и обнял.
– Я хочу видеть… – сказал он, делая движение, чтобы включить свет.
– Нет! – Она схватила его за руку и попросила: – Пожалуйста, Рори. Я буду стесняться…
Он кивнул и произнес:
– Тебе никто не говорил, что при свете заниматься любовью приятнее?
Он намекал на всех тех мужчин, которые были в ее жизни.
– Никто… – ответила она, не подозревая о его предательских мыслях.
«Нуда… конечно…» – иронически подумал он и не поверил.
– Хорошо, оставим темноту.
– Спасибо… – прошептала она.
И опять он заревновал ее к прошлому. Сколько мужчин касались ее тела? Подсознательно он хотел, чтобы она была потаскухой, тогда у него будет повод быть грубым и свободным от собственных чувств. Тогда он… Тогда он… Но что «тогда», он не мог представить.
Джилли осталась в одной юбке. Почему он колебался? Он поднял ее руки, и ее грудь тоже поднялась. Тогда он наклонился и стал целовать ее соски. Джилли задохнулась. Он отпустил ее руки и нащупал замок на юбке.
Джилли не шелохнулась. Казалось, она была в его власти. Чего он еще добивался?
– Тебе нравится? – спросил он, хотя чувствовал, что она покорна.
– Мне нравится все, что нравится тебе, – ответила Джилли.
– Тогда я сниму трусики? – спросил он, хотя собирался их снять, не спрашивая ее мнения.
Она ничего не ответила, но по движению ее губ и по взгляду он прочитал ее согласие. Как только он притронулся к трусикам, им овладела апатия, словно все происходило на заднем сиденье машины. Он не верил ей. Ее словам, ее поступкам. Все, что она собой представляла, заслоняло его желание. Он и думать не хотел, что такая женщина держит себя в строгости. «Это всего лишь игра», – думал он. Он сделал шаг назад, скрестил руки на груди и сказал:
– Раздевайся сама. – Джилли удивилась.
– Отвернись…
– Сними, я хочу посмотреть…
Джилли была уязвлена, но не подала виду. Она промедлила одно мгновение, и Рори сказал:
– Ты замерзла, я разожгу камин, а то холодно.
Это была его маленькая хитрость. Он хотел увидеть ее при свете огня. Миссис Мэк всегда держала камин наготове. Когда языки пламени поползли по поленьям, он повернулся и едва не сел. Джилли была голой. Рори почувствовал себя во всеоружии. Ничего не прикрывало ее, и он мог оценить ее роскошное тело. Нежные плечи мягко переходили в полную грудь с розовыми сосками. Тончайшая талия, округлые бедра, темный треугольник волос.
Он сжал пальцы в кулак, надеясь, что она не видела, что они задрожали.
– Подойди ко мне, дорогая… – прошептал он.
Она медленно пошла к нему. Отблески желтого и красноватого огня играли на ее бледной коже. Не этого ли момента он ждал? Рори припал к ней, как к источнику. Боже, как она пахла. У него закружилась голова, и он закрыл глаза. А когда открыл, то увидел склоненное лицо Джилли и ее потемневшие глаза с таким выражением, которого он еще никогда в них не видел. И он подумал, что у него, должно быть, такие же странные глаза. Ее пальцы ворошили его волосы, не давая ему возможности оторваться; она не хотела, чтобы он поднимал голову.
Его руки помогали ему, и он чувствовал, как она возбуждается, он приподнялся и поцеловал ее в набухшие соски, и тогда она произнесла:
– Поцелуй в правую…
И он замер в неудобной позе, а его руки ласкали ее тело. Джилли постанывала и не давала ему оторваться от груди до тех пор, пока сама не почувствовала, что находится на грани. И тогда она заставила его встать на колени, и он снова стал целовать ее, чувствуя, как, возбуждаясь, она постепенно расставляет ноги. И кожа у нее была как бархат, а мышцы на бедрах подрагивали, и Джилли помогала ему.
– Поцелуй меня, – шепнула она и потянула его вверх. Рори встал и поцеловал ее в губы. Они обнялись так крепко, что их тела стали едины, и Рори не ощущал своего тела, им овладело странное ощущение небытия: та, которую он желал так страстно, стала его частью, и ее волосы, в которые он погружал свои руки – от затылка вверх, и ее шея, которую он готов был целовать без устали, все это было его – безраздельным, покорным и податливым.