– Персиваля. Ты моего брата знаешь под этим именем. Но ему дали прозвище – Рейвен, и теперь его только так и называют.
– А я и не знал, – тихо промолвил Кристиан. – Про леди Люсинду не знал. Очень рад, что у нее все хорошо. Честно.
– Ты тоже, судя по всему, неплохо живешь. Сам же говорил, что лорду Озрику нетрудно угодить.
– Ну, это, конечно, преувеличение. На самом деле он начальник требовательный, и солдаты у него зря хлеб не едят. По-моему, Озрик постоянно ожидает нападения.
Люсьен кивнул:
– Так вот почему он надстроил стены, выкопал ров и навербовал столько солдат. Должно быть, боится за свою казну…
Кристиан расхохотался.
– О нет, мой юный друг, – сказал он, хитро поглядывая на Люсьена. – Мне кажется, дело совсем не в его казне.
– А в чем же? – с самым невинным видом осведомился молодой рыцарь.
– Тебе ли этого не знать? – Кристиан жестом обвел надстроенные стены и кишевший солдатами двор. – Все это из-за тебя.
– Из-за меня?
– Именно. Озрик полагает, что в один прекрасный день ты появишься с войском под стенами Эйншема, чтобы отобрать у него замок. Озрик уверен, что Эйншем принадлежит ему по праву, и готовится защищать его, используя все имеющиеся в его распоряжении силы и средства.
– Да знаю я, – уже серьезно сказал Люсьен. – Но что любопытно: Озрик не узнает меня. Удивляется только, что меня зовут точно так же, как старшего сына Рандольфа. Ему и в голову не приходит, что я и есть тот самый Люсьен.
– Забавно. Но еще забавнее, что ты ухитрился познакомиться с леди Адриенной и леди Шарлоттой. Как это? Как тебе это удалось?
– Все произошло случайно. В дороге они попали в неприятную переделку, и я их спас. Потом пришлось проводить их до дома. Когда же я узнал, где их дом, кто их дедушка, и хотел уехать, Озрик неожиданно пригласил меня погостить у него. Как ты понимаешь, я не мог упустить такого случая, – Кристиан снова расхохотался.
– Да, парень, Господь определенно на твоей стороне. – Он перестал смеяться и, минуту помолчав, добавил: – Между прочим, я тоже.
– Объясни, почему ты решил мне помогать? Ведь если верить твоим словам, Озрик – хозяин, каких мало.
– Потому что ты сын леди Люсинды, – ответил Кристиан. – Она всегда была ко мне очень добра. Почему бы мне не отплатить ей тем же? Кстати, – добавил он, – что я могу для тебя сделать?
– Ты уже знаешь, что я просил у Озрика руки леди Адриенны и получил согласие. Брачная церемония состоится через пять дней. Поезжай в замок Фортенголл и сообщи об этом моему отчиму лорду Йену. Он, разумеется, пошлет гонцов к Питеру и Рейвену. Братья соберут войско и поведут к Эйншему. Пусть станут лагерем в лесу неподалеку от деревушки Эвендейл и будут готовы к штурму в день свадьбы.
– Что-то я не пойму: ты собираешься жениться или нет?
– Да, собираюсь. Венчание будет происходить в первой половине дня, а вечером, во время свадебного пира, я заявлю о своих правах на Эйншем.
Глава 16
Глаза у Адриенны готовы были наполниться слезами, но сильный гнев мешал разразиться рыданиями. Она мерила шагами комнату, проклиная тот день и час, когда встретилась с Люсьеном.
– Да как он посмел! Как они оба – Люсьен и дедушка – посмели решить мою судьбу без моего участия?
Надо сказать, это было не совсем так. Вернее, совсем не так. Озрик спросил, хочет ли она замуж. Но все произошло так быстро и неожиданно, что у нее язык прилип к гортани и она не смогла выдавить из себя ни единого слова. И это все из-за Люсьена.
– Богом клянусь, я ненавижу тебя, Люсьен… Люсьен?..
В самом деле, все зовут его Люсьен или сэр Люсьен, но к какому он принадлежит роду, никто не знает. Между тем каждый благородный джентльмен или дама носит не только имя, данное при крещении, но и родовое прозвище или прибавляет к своему имени название местности, откуда он или она родом. К примеру, король Англии не просто Генрих, а Генрих Анжуйский, королева – Элеонора Аквитанская. Она, Адриенна, раньше звалась Адриенна Брент, а нынче – Адриенна Эйншем. Так откуда же родом Люсьен? Вроде бы он как-то сказал, что живет в замке Фортенголл. Если так, то кто он такой?
– Матерь Божья! – пробормотала Адриенна. – Неужели Люсьен – сын графа Фортенголла?
Адриенна поднялась с постели, на которую было присела, и снова принялась расхаживать по комнате. Помнится, жестянщик Уиллз говорил, что граф Йен женился поздно. Сыновья у него есть – это точно, но все они в нежном возрасте и живут с матерью. Кто же тогда Люсьен? Быть может, он графский ублюдок, незаконнорожденный?
– Вот уж точно что ублюдок, – прошипела, как змея, Адриенна. Это он соблазнил ее, нашептывая ей на ухо медовым голосом ласковые слова. Заставил ее поверить, что он – простолюдин, хотя на самом деле являлся рыцарем на королевской службе. А ведь она как-никак была невинной девушкой! – И что же он предложил мне, лишив меня девственности? – продолжала она задавать себе вопросы и сама же на них отвечала: – Да ничего! Просто он хотел потешить свою похоть, а потом бросить меня и окончательно про меня забыть. Нет, он не просто ублюдок – он еще и кобель!
Содрогнувшись от отвращения, Адриенна с размаху плюхнулась на стул, едва не опрокинув его, потом уселась поудобнее, немного успокоилась и стала лихорадочно размышлять над событиями последних дней. О том, что ее и Шарлотту спас не кто иной, как Люсьен, Адриенна старалась не думать, зато вспомнила, как удивился – нет, не удивился! – разозлился Люсьен, узнав, что лишил невинности не бесправную крестьянку, а благородную девицу.
– Он попросил тогда у меня руки? – вопрошала девушка, обращаясь к спинке стула. – Да ничего подобного! Ему и в голову не пришло, что исправить подобное положение благородный человек может одним-единственным способом: женившись на соблазненной им леди. Единственное, что он тогда мне предложил, – это проводить меня до дома.
Адриенна с минуту молчала, сдвинув на переносице черные как уголь брови, потом снова заговорила:
– Нет, как это вам понравится? Затащил меня под крышу и попытался овладеть мной. И это после решительного объяснения, когда он сказал, что не может на мне жениться! – Тут она вспомнила, что ей самой хотелось этого больше всего на свете, и тряхнула головой, чтобы отогнать от себя эту мысль. – И что же после этого? Опять ничего. – Она оглядела гардероб, рукомойник, огромную постель под балдахином и висевшие на окнах шторы, словно призывая их в свидетели, и громко спросила: – Тогда почему сегодня он вдруг попросил у дедушки моей руки? Что произошло?
Она поднялась со стула, прошла к окну и, облокотившись на подоконник, выглянула на улицу.
– Господи, я ничего не понимаю! Быть может, Лотти поможет мне разгадать эту загадку?