Читать интересную книгу Легионер - Андрей Посняков

– Так, так, – выйдя из хлева, кивнула долговязая девица с длинным вытянутым лицом и вислым носом. – Верно ты говоришь, тетушка Киату. Где это видано, чтобы в страдную пору да шлялись без дела?

– Э, погоди-ка, – вдруг насторожилась Киату. – И впрямь, с чего бы им тут бродить? Узнай-ка!

Кивнув, девка выскочила из ворот и, уперев руки в бока, преградила ребятам дорогу:

– Эй, вы! Чего разорались, заняться нечем?

– А и нечем, тебе что за дело? – останавливаясь, Гета нагло усмехнулся и толкнул девицу плечом. – А ну, пропусти, дылда!

– Сейчас так толкну – в кусты улетишь, девка! – нехорошо усмехнувшись, пообещала долговязая и вдруг резко сграбастала Гету за шиворот. – А ну, говори, чего тут выглядываете? Небось что-нибудь украсть хотите, а? Попробуйте только, мы вам ручонки-то живо пообломаем.

Гета незаметно подмигнул Конну и сделал вид, что испуган:

– Что ты, что ты, дева! Да разве ж мы на воров похожи?

– Очень похожи! – убежденно отозвалась девица. – В прошлое лето такие, как вы, у нас двух цыплят украли и поросенка.

– Так мы-то не такие! Мы, наоборот, на заработки. С сенокосом управились – луга-то наши невелики, вот, теперь в ваше селенье идем подработать.

– А, так вы с гор, – девушка усмехнулась. – А ну, погодь-ка… Сейчас хозяйку спрошу, может, и в нашей усадьбе для вас работа найдется.

Работа, конечно же, отыскалась, и немало. Натаскать воды в огород, вычистить хлев, птичник – своих-то рабов у рыжей Киату было мало, едва на сенокос хватало, хорошо, ведро стояло, дожди не шли, а так некому было бы и сено поворошить. Гета быстро распределил ребят по работам – кого в огород, кого на двор, сам же, прихватив с собой Конна и еще парочку человек, отправился в хлев. Краем глаза он посматривал на двух разрисованных воинов, без всякой видимой цели маячивших у дверей просторного дома Киату. Вот кто истинные-то бездельники! Интересно, зачем они здесь?

Нанятые ребятишки работали истово: не каждый раз им выпадала такая удача – подработать где-то на стороне. Даже сама хозяйка, оглядев фронт работ придирчивым взглядом, лишь удивленно покачала рыжей своей головой да довольно хмыкнула:

– Ишь ты!

А ведь это и надобно было Гете – задобрить хозяйку, отвести ей глаза и, улучив момент, переговорить с домашними рабами, а еще лучше – проникнуть в дом.

Удостоверившись в том, что все идет как надо, рыжая Киату, оставив приглядывать за домом долговязую Мадх, велела старому слуге запрягать двуколку: видно, решила проведать косцов. Как говорил Ферадах, Киату любила самолично заниматься всеми хозяйственными делами – сама, когда надо, косила, пасла стадо, даже ловила сетями рыбу со старого, но еще вполне крепкого челна. Вот и сейчас, усевшись в двуколку, хлестнула коней. Запылили по дороге колеса, только и видели рыжую Киату!

Проводив ее взглядом, Гета прихватил пустую кадку и пошел на задний двор, к колодцу, где какие-то мелкие девчонки полоскали циновки в большом деревянном корыте.

– Да помогут вам боги, – поставив кадку на землю, соглядатай уселся на нее и подмигнул девушкам. – Видать, трудитесь с утра до вечера?

– А как же! – подняв голову, откликнулась одна из девчонок. Ее подружки испуганно оглянулись.

– Не бойтесь, ваша хозяйка уехала, – поспешно успокоил их Гета. – Так что можете немного и отдохнуть.

– Да мы не хозяйку высматриваем, а Мадх. Знаешь, какая у нее рука тяжелая?

– Догадываюсь, – парень кивнул. – Да-а, работы у вас хватает. Словно бы не июль на дворе, а давно уже август.

– У нас всегда так, – снова подняла голову самая смелая девчушка, смешная такая, светленькая, с веснушками. – Народу-то мало.

Гета громко хохотнул, осмотрелся и, подмигнув девушкам, прошептал:

– Я вижу, что мало! Небось, если бы выгнать на работу ту бездельницу, что не так давно приволок из набега Мад Магройд, так и не нужно было бы и нас звать на помощь, сами бы со всей работой управились, так ведь?

Девчонки разом перестали стирать и со страхом уставились на Гету.

– А ты откуда знаешь про пленниц? – тихо спросила та, смешная. – Хозяйка велела никому не рассказывать.

– Да уж знаю, тоже мне – тайна. Что я, не видела, с какой добычей фении возвращались из похода? Видела, видела… Девчонок там хватало. Значит, есть они у вас.

– Не все, только две…

– Одна такая страшная, косая?

– Сама ты косая… Обе – красавицы, одна по-нашему говорит, другая чужая.

– Видела я и чужую, – отмахнулся Гета. – Губастая такая толстуха.

– Не знаю, кого ты видела, а наша – тоненькая, зеленоглазая и подстрижена, будто мальчик.

– А вторая тоже красивая, очень… Мад Магройд ее уж так обхаживает, так обхаживает, словно жених суженую.

– Вот, значит, как? И где же их…

Гета не успел договорить, как все девчонки резво наклонились к корыту. Оглянулся – к колодцу быстро шла долговязая Мадх.

– Ишь, разгалделись, галки, – недобро прищурилась девица. – Оно ясно – языками-то полоскать куда как легче, чем циновки в корыте. Давайте, давайте, получше… А ты что уселась, грязнуля? Разве ж вы уже все сделали?

– Да я за водой…

– Вижу, как ты за водой… Болтай меньше!

Прогнав Гету, долговязая Мадх, для порядку поругав притихших девчонок, направилась в огороды.

– Хлев вычистили, теперь подметаем двор! – завидев Гету, бодро отрапортовал Конн. – Скоро закончим.

– А где воины?

– Вроде отошли куда-то…

– Отошли, говоришь?

Кивнув, Гета огляделся и, взяв прислоненные к забору грабли, резко переломил их об колено. Кареглазый Конн хоть и был удивлен, но виду не показал – хозяин, староста, ведь ясно растолковал что к чему. Сломала эта странная девка грабли – значит, так надо.

Еще раз оглянувшись, Гета быстро вошел в дом и оказался в полутемном просторном помещении, по всей видимости – общей трапезной. Вдоль стен располагались широкие, застланные звериными шкурами ложа и сундуки, в левом углу виднелся сложенный из речных круглых камней очаг с закопченной металлической решеткой сверху. Справа, за сундуками, в стене имелся проем, завешенный цветастой циновкой, из-за которой вдруг донеслись грустные звуки арфы. Мальчик отодвинул циновку и разочарованно вздохнул – за ней оказалась плотно закрытая дверь.

– И что ты здесь вынюхиваешь, девица?

Гета быстро обернулся и увидел перед собой молодого парня, воина, на вид не намного и старше. В руке парень держал копье с винтообразно закрученным наконечником.

– Вот, хотела… мм… хотела попросить грабли, – как ни в чем не бывало мальчик показал прихваченные с собой обломки. – Мои вот, сломались.

– Грабли? – хлопнул глазами воин. – Какие еще грабли?

– Да вот эти же! Ой, какое у тебя копье… И ты умеешь с ним управляться?

– Не умел бы – не доверили, – фений усмехнулся уже более добродушно. – Забирай свои обломки и уходи, здесь никого не должно быть.

– Ухожу, ухожу, – поспешно согласился Гета. – А грабли-то у кого попросить?

– Спроси у Мадх, это длинноносая такая девица.

– А, дылда-то? Знаю.

Гета так больше ничего и не разузнал, однако и полученных сведений вполне хватало. Теперь было известно наверняка – Мад Магройд держит пленницу в доме своей родственницы, рыжей тетки Киату. До праздника оставался день… вернее, еще полтора.

Глава 14

Июль 229 г. Каледония

Дубтах уа гир

Но по какому праву… этот чужеземец, лишь милостью доброго государя получивший гражданские права, возводит себя в верховные судьи внутренних наших дел?

Джеймс Джойс. Улисс

Горный кряж напоминал огромного, распластанного по земле паука, потому местечко это издавна называлось Паучьим кряжем. Изрезанные оврагами лапы его и круглое тело густо поросли корявыми соснами; желтое рассветное солнце, искоса посматривая из-за горы Мад-Кехт, заливало светом обширную вырубку, на которой уже с раннего утра стучали топоры и визжали лучковые пилы. Работники – местные крестьяне, – хмуро посматривая на стоящих чуть в стороне друидов, деловито сколачивали большую клетку из крепких, уже освобожденных от коры бревен. Не слышно было ни обычных во время работы шуток, ни смеха, ни присказок. Даже лесные птицы, испуганные многолюдством и шумом, улетели и встревоженно галдели вдали.

Один из друидов – молодой, коротко подстриженный парень, – выслушав тихий приказ главного, по обычаю, вежливо приподнял левую ногу, а затем быстро побежал к ущелью меж вытянувшимися отрогами – «паучьими лапами». Ущелье было глубоким и узким, солнечные лучи еще не успели до конца осветить его, и эта мрачная чернота невольно завораживала, притягивая взгляд молодого жреца. Внимательно осмотрев ущелье, он перебежал к соседнему – не такому глубокому, с пологими полуобвалившимися краями, посмотрел, презрительно скривившись, и снова вернулся на старое место.

Да, здесь было бы чудо как хорошо, если бы не кровавые цели жрецов. Ведь все это: и клетка, и ущелье – предназначалось для человеческих жертв жестоким древним богам.