Читать интересную книгу Кровавый план египтянина - Борис Бабкин

– Это точно, – кивнул Вячеслав. – Я, например, уже со страхом прислушиваюсь к себе.

– Скорей бы, – тоже вздохнул Руслан. – Никогда не думал, что снова в небо поднимусь. Я же летное кончал в Тамбове, в девяносто третьем. Ну, разумеется, служить не стал. Однако когда в Афганистане был, летал. Там меня Эль-Нахиб и заметил. А тут после того, как мы трех гяурок взводом пропахали, не знаю почему, но решил кровь сдать.

– Я тоже неожиданно узнал, – признался Вячеслав. – Вроде одышка у меня появилась. А когда узнал, хотел обвешаться гранатами и…

– Вас жизнь заставила, – улыбнулся Ян, – а я отомстить хочу. И тогда все узнают, что это дурацкое имя Ян не мое, а я двоюродный племянник Дудаева. Я и не думал, что буду воевать. Летать научился в Ростове. Потом работал в сельскохозяйственной авиации. Платили мало, но зато самолет освоил. Когда в горы ушел – я двух милиционеров чеченских зарезал и одного российского прапорщика, – я рассказал о том, что на самолете летаю. И проговорился: вот бы сделать что-то вроде тарана нью-йоркских небоскребов. На другой день ко мне Шарафутдин Исаев подошел и говорит: ты действительно хочешь на самолете джихад совершить? Я говорю: да, не для меня эти горы, а сдаваться не хочу. Тут еще кто-то сказал, что я вроде из рода Дудаевых. Потом поговорил в Пакистане с египтянином этим, и все. Дали документы, заставили волосы красить, имя это дурацкое – Ян. А фамилию я ночами учил. Мать у меня чеченка и отец тоже. По-настоящему зовут Ибрагим.

– А меня, – усмехнулся Вячеслав, – как вашего второго президента, Аслан.

– Мне оставили мое имя, – засмеялся Руслан.

– А ты не очень похож на чеченца, – посмотрев на Вячеслава, отметил Ян.

– По матери я русский, отец – чеченец. Но я живу по законам и обычаям чеченцев. Воевал и в первую, и сейчас.

– А я сам на это иду, – проговорил Ян. – Вас к этому принудил Аллах, потому что он указывает каждому путь. А я – сам. Аллах акбар!

– Аллах акбар, – отозвались Аслан и Руслан.

– Здорово! – пожимая руку Туркина, кивнул Ромов. – Что это тебя на ночь глядя принесло?

– Да с супругой поссорился, вызвал шофера и решил сюда прикатить. Как тут у тебя?

– Да все нормально. Я же звонил, что эти, – он кивнул на домики, – погуляли немного. Но без всяких там выкаблучек. Гришка был с ними. С девочками порезвились. Гришка теперь о них хорошего мнения. А ты все-таки, если честно, зачем заявился-то?

– Да я же говорю, с женой поругался. Ты, – Туркин посмотрел в окно, – моего водителя определи куда-нибудь. Ужин сообрази ему и пива. В общем, спроси, чего хочет. А я пойду с курсантами нашими поговорю.

«Значит, что-то с ними связано, – подумал Ромов. – Деньги – это, конечно, хорошо, но что-то здесь не так. Прав был Палыч, – вздохнул он. – Возможно, и Гришка прав. Ведь Палыч никогда за руль пьяным не садился».

– Здравствуйте, – поднявшись, одновременно проговорили молодые люди.

– Как настроение? – усаживаясь на табурет, спросил Туркин.

– Нормальное, – за всех ответил Ян. – А вы что это вдруг явились под ночь? Случилось что?

– Вас желает видеть, – вздохнув, Туркин оглянулся на дверь, потом посмотрел на окно и понизил голос, – один человек. Вам нужно будет съездить в Москву.

– Наконец-то, – облегченно проговорил Руслан. – Ехать сейчас? – Он поднялся.

– Завтра вечером. Но об этом никто не должен знать. Поговорите с Ромовым по отдельности. Придумайте причину, по которой каждому нужно будет уехать. Доберетесь до Ярославля. Оттуда на электричке в Москву. Там я вас встречу. Вернетесь тоже по одному.

– А зачем такие предосторожности? – спросил Ян.

– Делайте, как говорю! – отрезал Туркин.

Чечня

– Ибрагимов пытается найти в Грузии людей, – сообщил Сулейман, – ситуация там все хуже. Мы уже потеряли…

– Кому ты говоришь об этом? – отмахнулся Басаев. – Ибрагимов в свое время немало сделал для нас. Объездил многие мусульманские страны. Благодаря ему мы получали финансовую помощь и принимали воинов, помогавших нам воевать. Ибрагимов вывел нас на центр в Англии. Правда, англичане его ликвидировали после одиннадцатого сентября. Ибрагимов найдет людей в Грузии. И было бы отлично, если бы он как-то сумел выйти на жителей приграничных районов. Россия медленно, но уверенно закрывает границу с Грузией. Кроме того, заморожены счета во многих странах, и мы теряем финансовые поступления. Оружие разных видов и взрывчатку приходится покупать у неверных. Слава Аллаху, такие еще у них есть. Деньги, направленные Хабибу, благодаря Аллаху мы смогли получить, правда, потеряв при этом семь человек, а также наших людей в Грузии. Сейчас надо готовить акции на первое сентября в Ичкерии, родители должны бояться посылать своих детей в противоугодные Аллаху школы. И необходимо нанести хотя бы один удар в Москве во время празднования Дня города седьмого сентября. Разрабатывайте этот вопрос. Также нужна финансовая помощь в Ставропольский край. Начинаем минную войну. Неверные должны знать, что карающая рука Аллаха достанет их везде. И передайте по цепочке – шахидка должна доехать до Москвы.

Повернувшись, он посмотрел на Сулеймана.

– Учитель уверяет, – кивнул тот, – что шахидка готова и сделает все как надо.

– Кто первого сентября будет стрелять по школе? – Басаев взглянул на араба.

– Приказ отдашь ты. Абу Хабиб считает, что это должен сделать житель Ичкерии.

Сидевший на камне Горец, покосившись на него, бросил взгляд на Басаева.

– И необходимо нанести большой удар, – добавил Масхадов, – во время выборов. Нужно устраивать столкновения чеченских милиционеров с федералами и провокации. Подбрасывать милиционерам взрывчатку, литературу. И делать так, чтобы об этом узнавали федералы.

– Этим занимается группа Вахи, – сказал Басаев. – Правда, в последнее время такое не удавалось. Кадыров берет ответственность за работающих в милиции на себя. Но Кадыров находится в конфликте с Гантемировым. Благодаря нашим знакомым из России его удалось упрятать в тюрьму, и я думал, выйдя, Беслан будет мстить. Его освободили раньше времени, и он довольно существенно помог неверным в эту войну. Вот кого лично я убил бы в первую очередь. Он хороший воин, – вынужденно признал Басаев. – Бараев ему западню приготовил на похоронах родственника в начале второй войны. Думали, не приедет. Приехал со своими людьми. И сумел отбиться. Сейчас в какой-то газете работает.

– Муфтии Северного Кавказа объявили о поддержке Кадырова на выборах президента Ичкерии, – сообщил вошедший боевик.

– Гяуры простили ему, – процедил Масхадов, – призывы чеченцев к джихаду России в первую войну. Но мы доберемся до этой собаки.

– Из Грузии к нам пытались прорваться нукеры Джамаи, – сказал Абу Хабиб. – Федералы почему-то объявили, что и я был там. О деньгах, посланных «Братьями-мусульманами», они знают. Значит, где-то в цепи есть утечка. Надо проверить.

– А почему не банк? – пожал плечами Басаев. – Или, как всегда, Эмир сделал заявление: организацией оказана финансовая помощь братьям по вере в Ичкерии. Раньше на это просто не обращали внимания, а сейчас любое слово спецслужбы берут на заметку. Москву мы должны поздравить с праздником. – Он криво улыбнулся. – Россия быстро забывает о наших возможностях. После взрывов какое-то время в Москву мышь не проскочила бы. А тут посчитали, что мы уже ничего не можем. Надо обязательно поздравить Москву, – повторил он.

– …примет тебя Аллах в белом одеянии и обнимет. Испытаешь ты ранее не изведанные семь удовольствий. Встретишь отца своего, погибшего от меча кафиров. Обретешь ты вечный покой и вечную жизнь в райских садах, – чуть нараспев говорил мелодичный женский голос в наушниках плейера, надетых на голову спящей Седы. – Отомсти за поруганную честь и смерть отца. Вспомни боль свою от грязных тел и рук неверных. Отомсти за убитого отца!

– Я сделаю это, – прошептала девушка. – Я взорву пояс шахида. Мы увидимся, папа.

Довольно улыбнувшись, Учитель выключил плейер и медленно вышел. Заглянул в соседнюю комнату. Что-то бессвязно бормоча, молодая чеченка вздрагивала и ворочалась на жестком ложе. Учитель пошел дальше.

– Ну и чего? – войдя в небольшой грот, спросил Власов. И, заорав, попытался вырваться от двух схвативших его за руки боевиков. Третий, упав, обхватил ноги Власова.

– Ты кого хотел взорвать, кафир? – с усмешкой спросил Хабиб.

– Да ты что?! – взвыл Власов. – Я же…

– Ты предал своих гяуров, – перебил его араб, – а теперь предаешь нас. И ты умрешь как собака! – Он смачно плюнул в лицо русского наемника.

– Я бы перебил их всех, – процедил боевик, державший заломленную руку Власова.

– Пойдешь на операцию, нукер! – ожег его взглядом араб. – Убивай! Нет пощады неверным! Аллах акбар!

– Давай я попытаюсь прорваться со взрывчаткой к зданию МВД Ичкерии, – горячась, говорил Горец. – Не надо в школу…