лет пять назад Снаткина ногу сломала, — сказала Аглая. — Сложный перелом, ее в Галич увезли, у нас такое давно не лечат. Так она из Галича пешком через месяц пришла. Только гипс сняли. Купила там велосипед — и приковыляла. Пять дней шагала, в лесу ночевала. И рысь привезла.
— Рысь?
— Ага. На багажнике. Сказала, что рысь ночью набросилась, вот она ее ножом и пырнула.
— Вранье, из Галича за пять дней не дойдешь… И рысь… Рысь очень сильное животное, с ней мужик-то не справится… Все в духе Снаткиной, на нее постоянно кто-то в лесу нападает. Как правило, с плачевными для нападающих результатами.
Я продолжил изучать папку, на следующем листе было написано. «Раиса Пронькова, потаскуха».
— И что она потом с ней сделала? — спросил я. — С рысью?
— Не знаю. Наверное, выкинула.
— Или съела, — предложил вариант я.
— Или съела, — согласилась Аглая.
Мы опять посмеялись.
— Я тогда Косте плеер давала послушать, — сказала вдруг Аглая. — У него магнитофон сломался. А когда все это произошло… Когда его мама… Ну, сами понимаете… Так вот, я не хотела идти. Но бабушка заругалась…
Я приложил палец, указал глазами вверх. Аглая продолжила:
— Мама пошла в милицию и вернулась в Костин дом с участковым, чтобы плеер забрать.
— И что? — спросил я, указывая пальцем в потолок.
— Не было там плеера. Он его с собой взял, в лес. Вот так. Возможно, он где-то там до сих пор лежит…
— Очень полезная деталь, — сказал я.
— Да, я знаю. Я ему еще кассету самую свою любимую отдала.
Аглая вздохнула. Я подумал, что надо завести еще один стул.
— Ладно, пойду, — сказала она. — У меня еще кружок сегодня. Потом, может, загляну. До свидания.
Аглая удалилась.
Я достал из мешка чистый блокнот «Канцтовары 2018», ободрал с него пленку и на первой странице записал.
«ПЛЕЕР». А потом добавил три восклицательных знака. После следующего шмона господин группенфюрер будет озадачен.
Я вернулся на раскладушку, вытянул ноги и подумал, что неплохо бы сходить в баню. Интересно, баня здесь работает? У Аглаи спрашивать не хочется, если спрошу, придется ей приглашать меня в баню, а в баню — это не на запеканку. Можно к Федору напроситься, но к нему не хочется ни в баню, ни вообще. Лучше помыться в реке…
Представил, как поутру спускаюсь к Ингирю с сиротским куском мыла и лыковой мочалкой, поежился. Но, если бани нет, придется купаться в Ингире.
Было еще довольно светло, но выходить из котельной не хотелось. Да и дождь. Я снова взял папку Аглаи.
«Раиса Пронькова, потаскуха».
Этим определением описание Раисы не ограничивалось, к нему было прибавлено еще несколько предложений, глубже раскрывавших бездну падения Проньковой.
«Пронькова нарочно устроилась в прачечную и по вторникам водила мужиков со сплавной, потому что сама курва, как и ее мать. Ее мать была женой интенданта, его выгнали из армии за воровство. В прачечной Раиса тоже воровала крахмал и отдушку. Еще любила она встать на мосту и плевать на поезда».
Я подумал, что сам любил плевать на поезда, стоя на мосту. И подполковник полиции в детстве не был чужд этому развлечению. Ну и, разумеется, меня занимал вопрос, реальный ли человек Раиса Пронькова или продукт воображения Снаткиной, тульпа, созданная усердием и безумием.
«Киреев Петр, сексот и сука».
Звучало как название нового альбома «Анаболик Бомберс». Похоже, что у Снаткиной имелись определенные литературные способности, я неожиданно подумал вот что — если моя бабушка и Снаткина дальние родственницы, то это значит, что талант сочинителя бродит в нашей крови.
«Отец Киреева был такой же, в семьдесят втором послал анонимку на директора СМУ и на других людей не побрезговал. И сына так жить научил. Еще в школе его сын Петя бегал в учительскую и делал доклады, его так и звали — Петя-сука. А после школы хотел в пожарное училище, но его не взяли, потому что его отец был помечен как сексот, а детей сексотов в эти места брать не велено. Потом Петр подстраивался к шабашникам, а потом все в милицию сообщал. И на Броднева показал, будто его дочь по божественной части».
И это тоже было хорошо, Киреев, сексот и сука, так могла начинаться пьеса. Я вдруг очень хорошо представил, как Снаткина сидит обязательно утром и обязательно на солнечной стороне и пишет на листе бумаги «Ирина Сметанина, колдунья».
Ирина Сметанина, само собой, ворожила и гадала на картах, мазала калитки кошачьим пометом, по ночам на Алешкином болоте собирала мышиные кости и шкуру ящериц. Мужика себе она намалевала, поскольку была страшная, как крокодилица. А если кто к ней приходил узнать будущее или когда замуж идти, то всегда врала, как Мао.
«Современный Прометей» успел обновиться и продолжал тестировать эквадорские спички. В этот раз Прометей разбирал производителя из южного Эквадора. Год основания мануфактуры выяснить не удалось, вероятно, начало двадцатого века. Коробка стандартная, этикетка клееная, возможно, коллекционная, с изображением рыбы. Абразивная часть сплошная, однородная, с незначительными вкраплениями. Коробок с ярко выраженной упругостью за счет утолщенных боковых вставок, так называемое «индейское» исполнение. Наполненность выше среднего, пожалуй, не менее пятидесяти. Инверсии нет, что свидетельствует о применении на фабрике ручного контроля. Качество высокое. Спички четырехгранные, головки чуть крупнее стандарта, вероятно, для использования в высокогорных условиях. Предположительно двойная пропитка. В целом классические спички, пора приступать к палу.
Прометей чиркнул первой. Вспыхнуло ярко-оранжевым круглым шаром, над которым поднялся красивый кольцевой дым. Горение равномерное, долгое, тринадцать секунд за счет толщины самой спички, что выше среднего.
Прометей зажигал спички одну за одной, и каждый раз горение было ровным, что опять же свидетельствовало о значительном качестве продукции; на восьмой спичке я почувствовал, как потянуло в сон, однако Прометей, спалив десять спичек, перешел к коробку другой фабрики.
К сожалению, спички этого предприятия оказались дешевым продуктом, предназначенным для самого невзыскательного потребителя. Коробок полностью бумажный, склеенный из выштампованной заготовки. Наклейка отсутствует, информация нанесена типографским способом. Абразивный материал низкого качества, метод нанесения «сетка». Спички, по всей вероятности, приготовлены из отходов древесного производства. Прометей не скрывал своего разочарования, но заметил, что с коллекционной точки зрения такие спички немногим уступают остальным. В этом сете он сжег всего три спички, после чего анонсировал ролик со спичками производства Аргентины.
Я не удержался и прочитал еще один лист Снаткиной.
«Живодерка Кудряшова».
Название мне понравилось, в нем было нечто настоящее.
«Антонина Кудряшова устроилась в школу учить истории, хотя из училища ее выгнали как бестолочь. Чтобы ее не выгнали с