вас доставили. Ссориться с нашими друзьями из горного Алтая не с руки, знаете ли. Поэтому ваш приезд будет легальным, по вашей же просьбе. Ведь да? — Он сильно сжал мой локоть, вырвать не удалось, и мы так и продефилировали к машине.
Всю дорогу я молчала, заткнувшись после такого пламенного приёма, локоть горел огнём. И что дальше? Почему-то не было страха, пустота внутри аж звенела. Два бугая, сидевшие слева и справа, на каждом повороте или при подпрыгивании машины норовили зацепить какую-нибудь часть моего тела. И ржали. А дядя Гоша ухмылялся своим кривым ртом, подглядывая в зеркало заднего вида. Я не реагировала, чтобы не доставлять им удовольствие, ведь они, таким образом, развлекались, от недостатка деревянных игрушек в детстве, наверное. Но синяки мне были обеспечены почти на всех местах женского обаяния…
Я была «внесена» под ручки в большой каминный зал старинного жилища. Да-да, дом был построен в виде средневекового замка. Повеяло холодом, запахом плесени, каким-то гнильём. Фу, отвратное место. Грязь, мятые шторы, косо весящие гобелены добавляли интерьеру что-то похожее на постоялый двор.
— Не нравится? Не Версаль, но и вы не принцесса. Придётся потерпеть. Сегодня мы вас оставим в покое, отдохните, отужинайте с нами, разбавьте нашу холостую жизнь. А завтра… Завтра и узнаете. Покажите ей апартаменты, ребятушки!
Это нарочитое выканье не предвещало ничего хорошего, и я приготовилась к подземному каземату, как минимум. Но привели меня в комнату категории люкс пятизвёздочного отеля. И запах свежести, и чистая шёлковая постель, и фрукты, и … Господи, что они удумали? Но, как ни странно, ко мне никто не ломился. Более того, отказавшись от ужина, была обслужена молоденькой официанточкой, видимо, глухонемой, прямо в «девичьей светёлке». Я решила ничего здесь не есть и не пить. У меня всегда с собой была бутылка воды, вот и хватит, не помру. Подойдя к окну, с удивлением поняла, что оно так затемнено, что через него ничего не видно. Ни форточки, ни ручек, ни фрамуг, просто цельное чёрное стекло. Ну, чтоб никто не сдёрнул, невзначай. Я уже хотела прикрыть шторой неприятное зрелище, как за окном вспыхнул свет, озарив другую комнату, аскетично обставленную, кровать да стол со стулом. В открывшуюся дверь занесли… Исаева… господи, помилуй!!! Бросили на кровать, на столе оставили какие-то кушанья и большую бутылку воды. Я приросла к полу… Меня как окатили холодной водой на морозе… Ну вот же он, совсем рядом… Побитый и окровавленный, еле дышащий, какой-то другой, чужой, глаза сильно сощурены, глубокие морщины на лбу…
— Мишка, родной мой! — Отмерев, я стала тарабанить по стеклу, прыгать и орать, лупить изо всех сил до сбитых косточек на руках!
И очень быстро поняла, что он меня не слышит.
И не видит! Как в киношных детективах при допросе или опознании. Я уселась на пол совсем без сил, не спуская глаз с любимого боксёра. Мишка, ну зачем ты здесь? Зачем тебе всё это? Понятно, что он только что с ринга, обессиленный, опустошённый, никакой радости. Может, проиграл? Дорогой мой, почувствуй меня, ну хотя бы посмотри в мою сторону! Он стал подниматься, дотянулся до воды, вытащил из-под подушки какие-то тампоны и стал смывать ими с себя кровь. Каждый раз, когда он дотрагивался до своих ран и шрамов, у меня в тех же местах начинало саднить и болеть. Я не плакала, я рыдала, как никогда в жизни. А когда он подошёл почти вплотную и поднял глаза, тусклые, безжизненные, я потеряла ощущение времени и пространства, влипнув в стекло всем телом, кулаками отбивая чечётку. Он посмотрел на меня, вернее, сквозь меня, долгим, задумчивым взглядом. А я водила руками по холодному стеклу, как раз напротив его лица, ощущая, как наяву, теплоту кожи, жар губ, запах любимого мужчины… Он развернулся и стал раздеваться, совсем, забросив одежду в угол. Накаченное тело, анаболики имели место быть, это очевидно, было иссечено шрамами и глубокими царапинами, кожа лопалась от резких ударов, мне ли не знать. Я отскочила и рванулась к двери, пытаясь открыть её и руками, и ногами. Бесполезно, как в мышеловке. В «мишеловке», вернее. Никакой реакции, тишина, как в гробу. Я дотащила себя до кровати, ноги тряслись, как гитарные струны, желеобразное тело и мозги отказывались принимать явь, жили сами по себе. Я свалилась и стала смотреть «кино», нереальное, потустороннее, с Мишкой в главной роли. Он вышел, похоже, из душа, мокрые отросшие волосы лежали хвостом как раз между глаз медведя, от чего тот казался не злым, а как будто играющим, носом откидывая мешающую смотреть помеху. А его хозяин, поигрывая бицепсами, сделал несколько упражнений, доказывая самому себе, что восстановился. Улёгся, закинув руки за голову, любимая поза Исаева. Я залюбовалась, если можно применить это слово в данной ситуации. Ну, а что оставалось делать? Руки сбиты в кровь, глаза опухли от слёз, сердце пытается успокоить душу, безрезультатно. Даже мысли о будущем ребёнке не прибавили сил, не включили охранную систему.
Какое-то движение от двери в комнате боксёра отвлекло моё внимание. Появилась восточная девушка, облачённая в блестящее одеяние стриптизёрши, с подносом с яствами, точно, «кавказская пленница» во плоти. Освободившись от ноши, она стала вертеть «широкой кормой» перед лежащим мужчиной, исполняя танец живота, или попы, или чего-то ещё. Действо затянулось, девица всё медленнее крутила бёдрами, выделывая свои пасы и пытаясь вызвать у мужчины желание «взять её». А я так и вовсе перестала дышать, когда она сняла с себя сверкающий лиф и сама, не дождавшись приглашения, бросилась на моего чемпиона. А потом уже полетело и всё остальное. Они занимались любовью, нет, сексом, страстным, оголтелым, не стесняясь, отбросив все условности и приличия. Женщина змеёй вилась вокруг «медведя», сама засовывала ему в рот свои соски, расставляла ноги, прыгая по животу, груди, лицу. Они кайфовали, используя друг друга во всех открытых и закрытых местах тела… Одним словом, тра…, смачно, со вкусом, обоюдно употребляя свои тела, как источник запредельных удовольствий. Мишка вытворял со своей партнёршей такие выкрутасы, мне и не снилось! Голые сиськи летали вверх-вниз, попа мелькала и слева, и справа, она изгибалась и вытягивалась, её колбасило от бешеного темпа, а похоть пёрла из всех клеточек женского тела в руках сильного мужика. И когда они слились в совместном оргазме, я, как заворожённая, вытаращив глаза, пыталась рассмотреть лицо Мишки, которое закрыла обнажённая грудь девицы… Господи, что это? Когда я успела так нагрешить, чтобы бесславно сдохнуть за стеклом в паскудном месте? Моё