Читать интересную книгу "Последняя книга. Не только Италия - Аркадий Викторович Ипполитов"

Бенедеттой делла Кроче, Эдит Штайн в миру, кармелиткой, замученной в 1942 году в Освенциме, и святыми Кириллом и Мефодием. Двое последних – дань православным в ЕС, Болгарии и Румынии. Святого Бенедикта Нурсийского папа Павел VI провозгласил покровителем всей Европы еще раньше, в 1964 году. В 1370 году Катерина была уже не менее известна, чем Бригитта. Она, в отличие от шведки, происходившей из высшей знати, была дочерью красильщика. В биографиях часто пишут «бедного», но, судя по всему, он был состоятельным ремесленником; некая стесненность в средствах объяснялась не столь скудостью доходов семьи, сколь ее величиной – Катерина стала двадцать четвертым ребенком из двадцати пяти. Правда, некоторые умерли в раннем детстве. Дом, в котором она родилась, в Сиене сохранился, но он давно уже был превращен в святилище и безжалостно перестроен. В нем Катерина впервые узрела Иисуса Христа, причем в сопровождении апостолов Петра, Павла и Иоанна. Произошло это 1352 году, то есть ей тогда исполнилось пять лет. Об этом свидетельствуют ее биографы. Тогда же она решила стать монахиней. В необходимости этого шага ей удалось убедить своих родителей, что было непросто: проблема заключалась в том, что для вступления в монастырь требовалась некоторая сумма, для ее родителей существенная, а они, обладая средним достатком, должны были содержать ораву детей. Катерина своего добилась, стала монахиней-доминиканкой, и в возрасте двадцати одного года обручилась, подобно тезке, святой Екатерине Александрийской, с Иисусом. О своем Мистическом Обручении она рассказала в письмах, но имеются также и визуальные свидетельства в виде множества картин, на которых она обручается то с Иисусом трехлетним, то с Иисусом тридцатитрехлетним. Над этим расхождением не стоит иронизировать, ибо Иисус, Предвечный Бог, существует, ни начала ни конца не имея, а соответственно, и определенного возраста. Что младенец, что мужчина, Он все равно Иисус, единый посредник между Богом и человеками. При обручении Жених, по утверждению самой Катерины, на палец ее надел Свою крайнюю плоть в качестве обручального кольца. Жорж Батай со своей L’histoire de l’oeil, «Историей глаза», умирает от зависти: переживания его героев просто детские игры в доктора по сравнению с такой Божественной любовью. Обручившись, Иисус повелел невесте от мира не удаляться, а способствовать его улучшению и вернуться в семью. Катерина так и сделала.

Пройтись по городу с крайней плотью на пальце кого-либо, все равно кого, это уже круто, а если это крайняя плоть Иисуса? Катерина в Сиене стала знаменита, как Павленский в Москве, а вскоре известность побежала и дальше, за границы Тосканы, и, как всякая известность, тут же вызвала настороженность и подозрения. В Риме насторожились: слишком круто, на ересь похоже. Для того чтобы понять, что к чему с девушкой, столь радикально о себе заявляющей, доминиканский орден посылает для разбирательства Раймондо да Капуа, приора, то есть первого помощника аббата монастыря Санта Мария ин Кампо Марцио. Он приезжает из Рима в 1370 году, останавливается во Флоренции и из Сиены вызывает туда Катерину. Это становится первой ее заграничной поездкой. Совет, только взглянув на нее, убеждается в полной невинности девушки, а Раймондо, узнав ее лично, становится ее исповедником, почитателем, приверженцем, а затем и биографом; про видения пятилетней от него известно.

В 1370 году Катерине было двадцать три года. Она вела подвижническую жизнь, часто впадала в транс, но в промежутках успевала совершать поступки, производившие огромное впечатление и имевшие общественный резонанс. Вот характерный случай. В Сиене арестовали молодого человека родом из Перуджи по имени Никколо́ ди Тульдо (Тольдо в некоторых источниках). Из-за чего и почему, точно неизвестно, но его приговорили к смертной казни через обезглавливание. Одни говорят, что за оскорбление властей, другие – за то, что он был вражеским агентом. Приговор был очень жесток даже по тем временам, что приговоренного не только расстраивало, но и возмущало. Судьи обеспечили Никколо́ правом положить голову на плаху, что свидетельствовало о признании его благородного происхождения, но его это не утешало. Он истерил, бился головой о стену и никак с судьбой смириться не хотел. О его поведении говорил весь город, и Катерина поспешила в тюрьму его утешить. В письме № 273, адресованном Раймондо да Капуа, она подробно описала свой визит перед казнью и саму казнь, вскоре последовавшую: «Я навестила того, о ком вы знаете, и это доставило ему такую силу и утешение, что он исповедался и пришел в себя и в очень хорошее настроение. И он заставил меня во имя любви Господней обещать ему, что когда настанет время исполнения правосудия, то я буду с ним. Как я обещала, так и сделала. Утром я пошла к нему до того, как зазвонил колокол; это его очень утешило. Я сопроводила его к мессе, после чего он получил Святое причастие, кое никогда уже больше не получит. Воля его была покорна и согласна воле Божией: в нем остался только страх оказаться недостаточно твердым в этот момент. Непомерная и всеобъемлющая Божья благость захлестнула его, дав ему столько сил и любви в желании Бога, что он уже не мог остаться без нее, сказав: “Будь со мной и не покидай меня. Тогда все будет хорошо; я умру довольный”. И он держал голову на груди моей. Я ощутила радость и аромат крови; он смешался с тем ароматом, что я хочу источать для сладостного жениха Иисуса. В душе моей нарастало желание, и, почувствовав его страх, я сказала ему: “Утешься, сладчайший брат мой, ибо скоро мы достигнем брачного порога. Ты искупаешься в сладчайшей крови Сыночка Божия, со сладким именем Иисуса на устах, которое, я хочу, никогда больше не ускользало из твоей памяти. А я буду ждать тебя на месте правосудия”. Когда он подумал об Отце и Сыне, он утратил всякий страх, горе на лице его преобразилось в радость; он радовался, ликовал и восклицал: “Отчего мне такая милость, что сладость в душе заставляет меня ждать святого места правосудия?” Видите, к какому озарению пришел он, если место правосудия назвал святым. И сказал: “Я пойду туда славным и сильным; и кажется мне, что тысяча лет пройдет, пока я дойду туда, где вы меня будете ждать”. И он говорил сладчайшие слова, что сияли во славу Божью. Тем временем я ждала его на месте правосудия; и, ожидая там, продолжала возносить молитвы Марии и Екатерине, девственнице и мученице. Но прежде, чем пришел он, я наклонилась и положила голову на плаху, дабы наполнить ее любовью. Заломив руки за спину, я молилась, говоря: “Мария! сколь желанно,