Читать интересную книгу Орден Ультрамаринов: Омнибус - Грэм Макнилл

— Это напомнило тебе о том случае, Леарх, — сказал Иссам, — но никогда не забывай этот урок, будучи скаутом Астартес. Забыть о Кодексе, будучи отрезанным от своих братьев, — верный путь к гибели. Если бы ты напал на те танки или вышел из укрытия, мы уже были бы трупами.

— Знаю, — отрезал Леарх. — Я не новичок только что из училища.

— Вот об этом я не забываю. Будь оно иначе, ты послушал бы меня и проявил уважение. Кажется, ты забыл, что я тоже сержант.

Леарх почувствовал, что едва укрощенный гнев вновь грозит овладеть им, но снова возобладал железный самоконтроль. Он вел себя просто смешно. Иссам был прав.

— Прости, брат. Конечно, ты прав. Приношу извинения.

— Принято, — мягко сказал Иссам. — Вот только добраться до Пракседеса и спасти доброго губернатора — отнюдь не самая большая проблема.

— Танки, которые прошли мимо нас?

— Именно.

— Сколько ты насчитал на этот раз?

— Включая арьергард, тринадцать машин: четыре «Рыбы-молота», три «Небесных ската», шесть «Каракатиц». Отряды все растут.

— Ну да, и вооружены все тяжелее. Что скажешь?

— Многовато для разведмиссии или простого набега. Это полноценный марш-бросок.

— Вот чего я боюсь. Надо сообщить Уриилу.

— Кодекс гласит, что дабы остаться незамеченным, скаут не должен говорить по воксу за линией врага.

— Я знаю, но если мы ничего не сделаем, наших братьев обойдут с флангов и окружат. Их уничтожат, и эта война закончится безотносительно того, вернем мы губернатора или нет.

Иссам кивнул.

— Тау практически наверняка отследят такой сигнал.

— Это шанс, которым надо воспользоваться, — сказал Леарх, чувствуя, как убеждения, на которых зиждилась его жизнь, тают одно за другим.

Первый боевой скафандр сошел со стрелковой ступени, и «Химера» взорвалась от попадания плазменного заряда, прошившего ее корпус как раз под орудийной башней. Полковник Лоик и бойцы Сорок четвертого отреагировали на угрозу, но закрыть брешь не смогли. Это было под силу лишь космодесантникам. Уриил и его люди пробивались сквозь хаос битвы к бреши — огненные воины уже штурмовали земляную насыпь.

Боевые скафандры заметили их и развернулись навстречу. От них требовалось всего лишь задержать космодесантников на минуту — и латать брешь было бы уже слишком поздно.

Голос, наполненный древней мудростью и полнейшим бесстрастием, прозвучал в воксе:

— Я с тобой, капитан Вентрис. Вступаю в бой.

Слепящая вспышка света вылетела из-за спины Уриила, и верхняя часть боевого скафандра взорвалась, словно от разряда горизонтально ориентированной молнии. Дымящаяся оболочка простояла еще несколько секунд, прежде чем перевалиться через парапет. Еще один выстрел снес другой машине голову и наплечное орудие, третий пробил в груди очередного боевого скафандра рваную дыру.

Меч Уриила раскроил панцирь на груди ближайшего боевого скафандра, и капитан был вынужден тут же уклониться от разящего кулака второго противника. Тяжелый удар задел его бедро и заставил пошатнуться. Он упал на одно колено, и враг был отброшен обратно к уступу могучим ударом, проломившим ему грудь.

— Осторожней, капитан Вентрис, — прогремел брат Сперит через установленные на саркофаге аугмиттеры. — Твоя броня с моей не сравнится.

Брат Сперит, чья смертная плоть была практически уничтожена на кишащем демонами Траксе, возвышался над Уриилом, бронированный корпус дредноута напоминал железный блок, которому придали форму, позволяющую воевать.

Орудийный огонь тау отразился от брони Сперита, не причинив ему вреда, и чудовищный кулак с треском разнес очередной боевой скафандр, когда дредноут врезался в ряды тау. Для артобстрела такого расстояния явно не хватало, и тау не могли устоять против близкой живой ярости дредноута Астартес.

Уриил пригнулся, пробираясь сквозь гущу боя; он использовал мощную фигуру Сперита, чтобы проложить дорогу в рядах боевых скафандров. Его боевые братья выстроились веером вокруг него, стреляя в брешь, и потеснили огненных воинов, пытающихся пробиться под прикрытием боевых скафандров. Залпы из болтеров по близким целям превратили брешь в огненный ураган взрывов, в котором не мог уцелеть никто. Тау кричали, сквозь звуки канонады слышалось влажное чавканье попаданий в живую плоть.

Уриил слышал лишь взрывы и яростный лязг металла о металл. Он отсек ноги очередному боевому скафандру и замахнулся мечом, прежде чем вонзить его в грудь противника. Опыт научил его, что головной отсек этих машин не соответствует голове пилота, он провернул меч, и клинок покраснел от крови тау.

Наконец врагов больше не осталось, и Уриил быстро оглядел поле боя. Полковник Лоик со своими людьми занял позицию на стрелковой ступени и посылал в тау один залп за другим. Зелено-золотое знамя гордо реяло над битвой, и Уриил кивнул полковнику СПО, когда брат Сперит сокрушил последний боевой скафандр.

Космодесантники охраняли брешь, пока землеройные машины заделывали ее.

Уриил взял болтер, проверил заряд и снова поднялся на стрелковую ступень. Лоик приветствовал его широкой улыбкой, лысый череп покрывали капли пота и крови. Грудь офицера взволнованно вздымалась, и он хлопнул Уриила по предплечью ладонью, затянутой в перчатку.

— Клянусь Императором, мы сделали это! — закричал он. — Не думал, что справимся, но будь я проклят, если мы не смогли расквасить им нос, — и они это нескоро забудут.

Еще раз окинув взглядом поле боя, Уриил невольно согласился. Рассветные лучи разливались по пустоши, усеянной трупами и обломками техники, хотя ползучие клубы дыма не позволяли в полной мере оценить масштаб резни. Первая битва за Диакрийский мост была выиграна, но цена оказалась высока. Сотни защитников пали, однако тау понесли куда большие потери. Уриил насчитал примерно пятьдесят горящих танков и прикинул, что убиты около тысячи тау.

Полковник Лоик вытер лезвие сабли о тунику павшего солдата тау и вложил ее в ножны. Он осмотрел поле боя вслед за Уриилом.

— Они скоро опять придут, верно?

— Да.

— Тогда нам надо готовиться к следующей атаке, — сказал Лоик и жестом подозвал к себе вокс-оператора. — Я распределю резервы боеприпасов и организую доставку воды и провианта.

— Это займет слишком много времени. Придется довольствоваться тем, что у нас есть.

— Нет, я заранее разместил запасы прямо за нашими позициями, — объяснил Лоик, одновременно продолжая отдавать приказы по воксу. — Там наши нестроевые солдаты, они все привезут за пять минут.

— Очень предусмотрительно с вашей стороны, — отметил Уриил, впечатленный дотошностью полковника.

— Обычная логистика, — скромно сказал Лоик. — Даже самый отважный боец не сможет сражаться, если горло пересохло, а боеприпасы закончились, верно?

Уриил кивнул.

— Я недооценил вас, полковник Лоик, и должен принести свои извинения.

Лоик отмахнулся, хотя заметно было, как он доволен.

— Так как, по-вашему, они будут атаковать нас на этот раз, капитан Вентрис?

— Осторожно. Они уже проявили самоуверенность и не допустят эту ошибку во второй раз.

— Капитан Гербер сказал, что тау не совершают ошибок.

— Совершают, но никогда не повторяют.

Дженна смотрела, как Миколу Шонаи волокут из камеры, босые изувеченные ноги оставляли на влажном полу блестящие кровавые следы. Тело женщины превратилось в сплошное кровавое месиво, и тайны, оставшиеся в ее мозгу, последовали за ней в могилу.

Два силовика с опущенными зеркальными визорами унесли ее, и Дженна почувствовала свинцовую тяжесть в желудке при виде тела бывшего губернатора, зная, что на ней лежит часть ответственности за смерть Миколы Шонаи.

Она видела Куллу в дверях камеры, раздетого по пояс и смывающего пот водой из помятого медного кувшина. Ее охватил гнев, и она ворвалась в камеру, руки сами тянулись к горлу проповедника.

Кулла при виде ее улыбнулся, лицо его несло печать блаженства и покоя, как у человека, выполнившего свой долг. Борода и кулаки были перемазаны запекшейся кровью.

— Ты убил ее, — сказала Дженна. — Ты забил ее до смерти.

— Да, и варп навсегда поглотит ее грязную душонку. Возрадуйся, судья Шарбен, ибо в Империуме стало одним еретиком меньше. Такие деяния обеспечивают нашу безопасность.

— Безопасность? — прошипела Дженна. — Ты у нее что-то узнал? Что-то, что поможет отразить натиск тау?

— Ничего, кроме того, в чем она созналась при аресте, — признался проповедник, вытираясь льняной тряпкой, — но такая порочность обеспечила ей долгую мучительную смерть. Жаль, что она не была еще более долгой и мучительной. Не согласна?

Дженна увидела, как лицо Куллы преображается: спокойствие сменилось чем-то отвратительным, ящероподобным. В глазах светился хищный голод, он явно ждал, что Дженна сморозит глупость и окажется на месте Миколы Шонаи на привинченном к полу стуле.