Читать интересную книгу Орден Ультрамаринов: Омнибус - Грэм Макнилл

— Вон та не заслуживает, чтобы ее называли человеком.

— Вот как вы это делаете, — сказала Дженна, наклоняясь вперед над столом.

— Делаю что?

— Вы даже не думаете, что Микола Шонаи — человек, верно? Вот как у вас получается вытворять с ней такое!

— Выбирайте выражения, Шарбен, — предостерег Кулла. — Моя армия верных не потерпит инакомыслящих в своих рядах. Они знают, что выполняют необходимую работу.

— Ваша армия?! — прошипела Дженна. — Последний раз, когда я проверяла, я все еще была здесь начальником. Я командую силовиками Брэндонских Врат, не вы.

— Рассердишь меня — и вот тогда узнаешь, правда ли это еще или нет, — предупредил Кулла с улыбкой.

Со своей позиции в командирском люке личного вездехода полковник Лоик наблюдал, как жители Ольцетина движутся на восток по мосту Императора, в то время как его шофер медленно вел грохочущую машину сквозь толпу к западному концу моста. Несмотря на глубокую ночь, дорогу заполонили напуганные люди, пробирающиеся от Администратума в Торговый город.

Они ехали на древних грузовиках, телегах или вовсе шли пешком, неся пожитки туда, где надеялись обрести безопасность. Западные окраины Ольцетина на дальней стороне ущелья считались слишком опасными для штатских, и не зря, подумал полковник Лоик.

Хотя в движение пришла огромная масса людей, нельзя сказать, что главная дорога, идущая по мосту Императора, была совершенно запружена. Будучи полковником СПО Павониса, Лоик строго контролировал и направлял поток граждан по мостам. Кого-то заворачивали на мост Аквила, ведущий к Баракам, а затем по мосту Оусен к Торговому городу, других направляли через Диакрийский мост дальше на юг в Мидден и оттуда на восток. Перейдя мосты, некоторые особо рьяные оптимисты оставались в Торговом городе, но большинство шло по шоссе 236 в Брэндонские Врата.

Страх был, а вот паники почти не было. Сообщалось, что тау захватили Пракседес, но пока еще ограничивались вылазками против защитников Ольцетина. Такая осторожность была вполне естественной, учитывая грозную мощь бастионов, защищающих западные подходы к городу мостов.

Мост Императора представлял собой творение гениального инженера. Чудесный изукрашенный подвесной мост над ущельями, отмечающий место слияния главных рек Павониса. Головокружительно высокие башни из мрамора, адамантия и золота пронзали облака по обе его стороны, и кабели, свитые из какого-то особенного материала, поддерживали пятикилометровый пролет, образуя конструкцию бесконечно прочную, но изящную и воздушную.

Веками эта великолепная, образующая единое целое конструкция, подвешенная над ущельями, оставалась чудом света, но последнюю тысячу лет пять главных городских агломераций — Ольцетин, Стратум, Мидден, Торговый город и Бараки — выросли настолько, что им потребовались более прозаические мосты.

Мосты Аквила и Оусен связывали восток и запад через Бараки на северном отроге, в то время как Диакрийский мост вел через южное ущелье в расползающиеся трущобы Миддена. Отнюдь не зря так названный, мост Отрог выступал из верхней точки Мидцена и соединялся посредине с мостом Императора, в итоге то, что когда-то было блистательной демонстрацией изощренного мастерства, стало не более чем данью необходимости.

Но окончательное унижение моста Императора было впереди. По мере того как значение города возрастало, некогда элегантный мост стал пристанищем все растущего населения. Жилища трущобного вида росли как грибы после дождя, расползаясь по всей его длине быстрее, чем их можно было успеть снести, и десятки тысяч горожан называли мост своим домом.

Вопреки подобной колонизации за сплетением подвесных переходов и завесой дыма все еще можно было разглядеть высокие бастионы на западной стороне моста.

Выстроенные из колоссальных блоков похожего на стекло черного камня, добываемого в Судинальских горах с помощью мощных машин Механикус, бастионы представляли собой величественные постройки, каждая в шестьсот метров высотой и столько же шириной. Слева от моста стоял бастион Аквила, его верхние укрепления по форме напоминали два могучих крыла, справа высился бастион Императора.

Ветер свистел над мостом, но в наглухо застегнутом мундире кремового цвета и натянутой на уши теплой меховой шапке Лоик не ощущал холода. Наоборот, его радовала возможность проявить способности боевого офицера: Адрен Лоик получил подготовку не хуже, чем у любого гвардейца, но не сделал ни единого выстрела в гневе.

Со времен мятежа де Валтоса мало кто из бойцов СПО участвовал в боевых действиях, и все, кто обладал хоть каким-то опытом, молчали об этом. Никто из желающих для себя спокойной жизни не хвалился своим участием в этой позорной странице истории планеты.

Лоик знал, что его назначение на пост старшего офицера СПО было политическим решением. Он был человеком, чья кандидатура практически не вызывала возражений, поскольку о нем мало кто слышал. Всю жизнь он был малозаметным служакой, но обладал острым умом, в высшей степени импонировавшим адептам Администратума, которые одобрили его назначение, поскольку он был одним из них.

В годы, предшествовавшие его службе в СПО, полковник Лоик был старшим адептом отдела логистики СПО и безукоризненно разбирался в управлении вооруженными силами. Он не прошел испытание боем, но знал, как организовать вооруженные силы планеты и управлять ими, лучше, чем кто-либо на Павонисе.

Пока на Павонисе царил мир, этого вполне хватало.

Теперь он пройдет испытание боем, и это побуждало его к действиям, как ничто прежде в его карьере.

Вездеход выехал с оживленных магистралей моста на широкую окаймленную статуями эспланаду между двумя западными бастионами. Само пребывание в тени таких исполинских сооружений уже успокаивало Лоика: разве можно вообразить, что такие мощные редуты когда-либо будут разрушены?

Впереди он увидел капитана Гербера из Сорок четвертого, изучающего карту, разложенную на гласисе зелено-золотой «Химеры». Несколько младших офицеров и комиссар в длинной черной шинели собрались вокруг него и добродушно подтрунивали друг над другом, как это делают профессиональные военные, долгие годы сражавшиеся плечом к плечу.

Гербер был жесткий и резкий человек, твердо отстаивавший собственное мнение и придерживающийся своих решений. Если бы они встретились в продуваемых сквозняком коридорах Башни Адептов Администратума, Лоик точно рассорился бы с ним вплоть до драки, но, будучи товарищами по оружию, они совершенно неожиданно (видимо, для обоих) стали испытывать уважение друг к другу.

Лоик спрыгнул с машины и подошел к «Химере» Гербера.

— Господа, — заговорил он, приблизившись к беседующим офицерам. Все кивнули, но былое дружелюбие куда-то исчезло. Комиссар, тихий человек по фамилии Фогель, пожал ему руку. Лоик задумался, как всегда при виде Фогеля, сколько же гвардейцев он расстрелял за трусость. Лоик некоторое время служил вместе с лаврентийцами и подозревал, что очень немного.

— Тяжелая ночь?

Гербер взглянул на него и покачал головой:

— Да нет, обычные вылазки на наши аванпосты, ничего, с чем не справились бы мои ребята.

— Где? Покажите мне.

Писцы-логисты с телескопическими руками держали древние планы города, от руки нарисованные на вощеной бумаге, пока автоперья фиксировали сказанное Гербером.

— Они проверяют оборону вот этих точек к югу от реки, — сообщил Гербер, когда логисты показали несколько мест на карте. — Отряды огненных воинов по большей части на «Мантах», под прикрытием скиммеров. Еще эти хреновы крууты пытаются залезть в тыл, ну и вечно крутятся над головой жалокрылы.

— Тяжелой техники нет?

— Пока нет, но это лишь вопрос времени, — подключился к разговору Полдара, лейтенант Гербера. Парень с волосами песочного цвета казался слишком юным для военного, тем более с офицерским званием. Впервые встретив Полдару, Лоик заподозрил, что не обошлось без взятки или родственных связей, но скоро узнал, что звание молодого человека вполне соответствует его способностям. — Атака на Брэндонские Врата показывает: они быстро стягивают силы, и лорд Уинтерборн считает, что тау двинутся сюда, рано или поздно.

Лоик кивнул.

— Разумное предположение. Ну что ж, моим ребятам не терпится повоевать.

Он увидел на лицах собеседников сомнение и понял, что это инстинктивное недоверие гвардейцев к солдатам, никогда не покидавшим родной мир и запятнавшим себя причастностью к истории с де Валтосом. В сердце шевельнулось негодование, и он набрался решимости.

— Может, вам напомнить, что мои люди сражаются, защищая свой дом? Знаю, вы считаете нас менее способными бойцами, но, уверяю, мы вас не подведем.