Кроме того, работа отвлечет его от мучительных дум и воспоминаний о рыжеволосой красавице. Он должен разобраться в своих чувствах, рассказать кому-нибудь обо всем, что приключилось с ним.
Ему всегда было легко общаться с бабушкой: она была внимательным собеседником, могла дать хороший совет, и даже сейчас, хотя он уже далеко не мальчик. Он был рад, что приехал сюда — только из-за бабушки это стоило сделать. Она казалась такой хрупкой и слабой. Итан чувствовал, что это их последняя встреча — она скоро умрет. Настало время сделать свой жизненный выбор: если он вернется к Элли, ему придется вести образ жизни белого человека. Он будет жить и общаться с белыми.
— Бабушка, я был терпелив с ней, — ответил Итан. Он был без рубашки, темные волосы распущены.
Стояла жара, как всегда в июле. До чего же прекрасен этот удивительный край! В былые времена здесь бегали стада буйволов, на которых можно было покататься верхом. Бабушка любила рассказывать об этом. — Она поступила так вовсе не по глупости и наивности. Если бы все объяснялось ее юным возрастом, я бы простил ее, — продолжал Итан по-английски. Бабушка считала, что нужно знать язык белых людей — говорить на английском ее научили миссионеры. — Но она просчитала все заранее, жестоко, без зазрения совести обманула меня. Я не могу позволить, чтобы со мной обращались подобным образом! Она обвела меня вокруг пальца. Сам не могу понять, как я попался на удочку и поверил ей, что она любит меня.
— Не отчаивайся, мальчик мой, тебя полюбит любая. — Старая женщина улыбнулась беззубым ртом. — Ты хорош собой, силен и красив.
Итан смущенно улыбнулся:
— Но белые женщины не обращают на меня внимания.
— Нет, дружок, ты ошибаешься. — Она погрозила ему костлявым пальцем. — Ты смотришь в зеркало, но оценить себя не можешь, Бегущий Волк. Да хотя бы сегодня, я видела, какими глазами смотрела на тебя белая женщина, жена солдата, когда ты возил меня в магазин резервации. Она — белая, но не спускала с тебя глаз. Поверь мне, уж я-то в этом разбираюсь! Ты очень красивый, женщины обращают на тебя внимание.
Итан хмыкнул.
— Бабушка, твоя оценка слишком субъективна, наверное, оттого, что я — твой внук. — Он вынул из кармана кисет с табаком и папиросную бумагу. — Но даже если ты и права, мне не следовало жениться на белой. Лучше бы я остался в резервации и выбрал себе индианку!
— Может быть, может быть, но иногда чувства сильнее разума, и ничего ты с этим не сделаешь! Мне кажется, что эта рыжеволосая женщина горько раскаивается в том, что натворила. Думаю, что проведя с тобой ночь, она изменила свое отношение к тебе, даже если и выходила за тебя замуж по расчету. Если женщина не питает к мужчине никаких чувств, она ни за что не отдастся ему. Да ты и сам можешь судить об этом по той ночи: хотела она тебя на самом деле или только притворялась.
Итан вспомнил их свадебную ночь. Элли поразила его своей темпераментностью, чувственностью. Поборов страхи, боязнь перед мужчиной, она раскрылась перед ним страстной и любящей женщиной.
— Мне трудно судить об этом. Ее надо видеть и знать. Она настоящая актриса, очень умна и изворотлива. Но как бы там ни было, даже если она и испытывала ко мне какие-то чувства, это не умаляет ее вину! — Я напишу ей, чтобы она знала, где я. Если она сожалеет о содеянном, любит меня, хочет быть моей женой, она ответит на мое письмо, попросит вернуться. Сам я не сделаю первого шага к примирению. Достаточно с меня унижений, я вел себя, как последний дурак!
— Гм.., гм… А что если она такая же упрямая и гордая, как ты? Она ведь может и не попросить.
— Ну, значит, так тому и быть. Я вернусь через полгода и дам ей развод. Она — свободная женщина. — Итан сделал глубокую затяжку. — Бабушка, если бы ты видела выражение ее лица, когда они сказали ей, что я зарегистрирован как индеец и в этом деле ей не помощник! Я никогда не забуду ее взгляд, выражение лица!..
Бабушка нежно погладила его руку.
— В ней должно быть и что-то хорошее, я верю в это, она не так уж плоха, Бегущий Волк, иначе ты не отдал бы ей свое сердце. Может быть, со временем, когда она созреет не только физически, но и морально, она поймет истинную красоту мужчины, за которого вышла замуж.
— Да, все может случиться. Но сейчас меня больше беспокоит то, что происходит здесь, — Итан взял ее за руку.
— Ты имеешь в виду новую религию? — В ее карих глазах появилась тревога. Итан кивнул.
— Да, и у меня на душе неспокойно, — глаза ее увлажнились. — Новая религия делает наших людей счастливыми, они танцуют и поют, а солдаты запрещают им это, потому что белые считают, что люди нашего племени готовятся к войне. Но это не правда, Бегущий Волк! Новая религия учит, что мы никому не должны причинять зла и ни в коем случае не прибегать к войне и насилию! Мы должны петь особые песни и танцевать специальные танцы, и тогда Мессия снизойдет к нам и спасет нас, воскресит наших родных и близких. Земля будет плодородной и богатой, на ней будут пастись буйволы, как в старые, добрые времена.
— Ты веришь в это? — Итан внимательно посмотрел в ее старые, мудрые глаза, на лицо, испещренное многочисленными морщинками.
— Да, как в волшебную сказку, дивную мечту… А что еще осталось у нас, Бегущий Волк?.. Только красивые мечты. Мы рассказываем, что было в старые, добрые времена, и притворяемся, что это может повториться… Но в глубине души осознаем, что к старому возврата нет! С тех пор, как был убит Длинноволосый Кастер, все изменилось, былого не вернуть!
В ее глазах была такая боль, что у Итана защемило сердце. Прошло уже тринадцать лет, как убили Кастера и его людей, жизнь сиу и северных чейенов превратилась в настоящий ад. Пребывание в резервации губило их волю и дух, ломала их судьбы.
Было время, когда чейены и сиу жили там, где хотели, свободно перемещались по Великим Равнинам из Канады в Канзас, а из Миссисипи — до Скалистых гор. Прошлого не вернешь, но люди, исполняющие танец пляшущего духа, верят, что все повторится.
— Может быть, тебе удастся убедить твоего дядю, что новая религия принесет нам большие неприятности, беду, — прервала его размышления бабушка.
Итан поднялся и отошел от костра.
— Я попробую, бабушка, — пообещал Итан, — но ты знаешь, я давно не видел, чтобы сиу и чейены были так счастливы, хотя, понимаю, что пользы от этой религии никакой. Да, им нужно что-то такое, что могло бы отвлечь их от беспробудного пьянства, драк, перестрелок, хоть какая-то надежда на будущее, ведь их жизнь так безрадостна! Однажды отец сказал мне, что нет ничего печальнее, чем гордый воин, дух которого сломлен.
— Быть беде! Я сердцем это чую. Бегущий Волк. Я не хочу это видеть. Пусть лучше я умру!