Читать интересную книгу Оружие фантома - Вячеслав Денисов

Часть III

Найти, чтобы забыть

Глава 1

После схватки в подвале, к всеобщему удивлению, Вербин стал быстро поправляться, словно ему довелось искупаться в озере с живой водой. Он ел, как мини-завод по переработке пищи, съедая и больничные обеды, и доппаек в виде продуктов, что ежедневно приносила Таня Макарова. Рана на обрубке левого мизинца затянулась, голова уже не болела, и исчезли головокружения, которые появлялись всегда неожиданно. Пора было выписываться, так как Сергей заметил, что стал набирать вес. Вот это уже никак не входило в его планы.

Через два помещения от его палаты, за стеклянными дверями, лежал тот, кого он ненавидел больше всего на свете. В больничной реанимации с торчащими из всех органов, отвечающих за жизнеспособность организма, трубками, через аппарат искусственного дыхания дышал одним с Вербиным воздухом похититель Маши. К великому изумлению врачей, подонок жил и не думал умирать. Уже через день после того, как их с Вербиным доставили в больницу, у похитителя нормализовались пульс и артериальное давление. И хотя он не приходил в сознание, врачи были уверены, что вскоре он встанет на ноги. С корсетом на шее, но встанет. Это обстоятельство заставило начальника криминальной милиции Слянской области сразу же выставить у дверей реанимации охрану в виде милиционера патрульно-постовой службы. Милиционеры менялись, похититель не приходил в себя, и постепенно исчезала острота чувства опасности, исходящей из палаты. Вскоре, когда Вика Бородулина приехала в больницу и сообщила Вербину о результатах экспертиз, полностью доказывающих причастность к делу об убийствах неизвестного под капельницами, Сергей сообщил ей то, что она до сих пор не знала. Этот пациент – не кто иной, как Тимофей Киреев, исчезнувший в 1983 году из клиники доктора Пацифеева. Он умер, если верить записям врача, и одновременно – жив, если верить воспоминаниям Макарова от 1984 года. Доверять памяти Макарова у Вербина было больше оснований, нежели записям Пацифеева, поэтому он попросил следователя съездить в архив, куда было сдано дело об убийстве пятнадцатилетней девушки в Арманском микрогородке. Убили девчушку в 1984-м, а в восемьдесят пятом убийство раскрыли. Мужика приговорили к «вышке», дело сдали в архив. Виктория подняла уголовное дело семнадцатилетней давности в архиве, отправила на дактилоскопическую экспертизу оставленные на месте убийства девочки «пальцы», результаты химических анализов биологических веществ, обнаруженных у трупа, и опешила, получив результаты работы экспертов. Отпечатки пальцев, группа крови, установленная через исследование слюны и спермы, полностью совпадали с результатами анализов и отпечатками пальцев сегодняшнего пациента, находящегося в реанимации. Теперь уже не приходилось сомневаться в том, что убийство девочки в далеком 1984-м, тройное убийство сейчас, в 2001-м, и похищение не кого-то, а именно дочери Макарова, занимающегося этими убийствами, дело рук одного человека – этого пациента. И если это так, тогда кого же приговорили к «высшей мере» в восемьдесят пятом? Изучив дело, Бородулина пришла к выводу, что подсудимого приговорили исключительно на основании дачи признательных показаний в отношении себя и того, что у бродяги, а подсудимый не имел постоянного места жительства, был найден складной нож, а на ноже – следы крови, сходной с группой крови убитой. Теперь в больнице Слянска, спустя семнадцать лет после убийства, в реанимации лежал человек, восставший из ада.

…Стрелки часов показывали без пяти минут двенадцать, когда в сознание спящего Вербина ворвался этот шум. Судя по грохоту, на кафельный пол упал металлический поднос с медицинскими инструментами. Инструменты рассыпались, и шум затих. Сергей подскочил на кровати, осмотрел присутствующих, после чего бросил взгляд на часы.

– Эй, братва, я что-то не понял: обхода не было, что ли?

– Почему – не было? – отозвался дед с соседней кровати. – Был.

– А почему меня не разбудили?

– Хотели, да главный сказал – пусть спит, завтра все равно выписывать.

– Слушай, дед, а что это за шум был? Как будто в столовой уронили на пол поднос с вилками?

– Вот в столовой, наверное, и уронили. Или – в реанимационной. Рядом же и та и другая…

Не сводя глаз с двери, Вербин поднялся с кровати.

– Ты куда это? – удивился старик, видя, как он, осторожно ступая мягкими тапочками по полу, приблизился к двери.

Вербин каким-то необыкновенным прозрением чувствовал вдалеке от себя чье-то влажное, с хрипотой дыхание, скользящие шаги, и в его сознании проплывали мутные обрывки мыслей дикого существа, вырвавшегося на волю…

– Если через десять минут не вернусь, вызывайте милицию.

Беззвучно приоткрыв дверь, он вышел в коридор. Пустой стул у двери реанимационной палаты заставил повлажнеть его ладони. На этом стуле должен был сидеть охранник из РУВД. Он должен был охранять человека, находящегося внутри. А зачем его охранять, если он – в коме?

Не входя в палату, Вербин толкнул рукой дверь. Она с предупреждающим скрипом распахнулась, и по этому скрипу, еще даже не видя кровати, опер догадался, что палата пуста. А вот и сама кровать…

На полу с прилипшими обрывками пластыря валялись трубки капельниц, и из игл, вынутых из тела, на кафельный пол вытекала жидкость. Рядом лежал перевернутый медицинский лоток и около десятка никелированных инструментов.

Осторожно наклонившись, Сергей поднял с пола большой скальпель. Развернув его в руке лезвием вверх, он вышел из палаты и двинулся по следу, оставленному босой ногой. Убийца, сорвав иглы и сбросив трубки на пол, наступил на вытекшее лекарство. Пятно было размером с пятак, и Вербин знал, что через десяток метров никаких следов уже не будет. Жидкость сотрется со ступни, а невидимая больничная пыль вскоре уничтожит и след чистой ноги. Однако именно этого десятка метров Сергею хватило, чтобы понять – беглец уходит к лестнице. Вот только куда он по ней последует: вверх или вниз? Логичнее вниз, ибо все выходы из зданий находятся на первом этаже, а не под крышей, но Вербина вела не логика, а наитие…

Проходя мимо коридора, он с облегчением увидел то, что и надеялся увидеть. За столом, рядом с медсестрой, сидел сержант в милицейской форме, и они приятно беседовали. Сержант был живой. Не с перерезанным горлом и вырезанными глазными яблоками, а живой.

Сергей шагнул к охраннику, взял его за шиворот и поволок к реанимационной палате. Распахнув дверь и убедившись, что сержант видит то же, что и он, опер влепил пэпээснику оглушительную пощечину.

– Где?!

Молоденький страж порядка в одно мгновение понял, что случилось. Он стоял, отвесив губу.

– Я это…

– Где рация?! Вот ментяра, а?! – искренне изумился Вербин, всаживая ногу в тощий зад сержанта, уже бегущего к столику за станцией. – Срочно вызывай наряд и сообщи в дежурную часть города, что совершен побег! – крикнул он вслед, морщась от боли в ступне.

Слыша в тишине коридора обрывочные сообщения перепуганного сержанта в рацию, Вербин снова метнулся к лестнице. Наверх или вниз? – пронеслось в его голове. Сергей вопреки здравому смыслу побежал наверх.

Третий этаж…

Четвертый…

Оставался ход на чердак. Замок, размером с блин на штанге, неподвижно висел на петлях, давая понять оперу, что на чердаке тому делать нечего.

Сергей спустился на полпролета вниз и толкнул ногой дверь, над которой огромными буквами было обозначено: «Кардиологическое отделение». «Только здесь этого персонажа в голом виде не хватало…» – подумал Вербин и вошел в коридор. По коридору шла сестра, неся на руке кипу белых простыней. Из палаты, рядом с опером, вышел мужчина со стаканом в руке и направился к туалету.

Интересно, куда может забежать голый мужик, сбежавший из реанимации? Киреев, конечно, ненормальный, но не настолько, чтобы убегать раздетым. Если он смог существовать среди людей много лет, значит, хоть что-то у него в голове есть. Этого вполне должно хватить на то, чтобы одеться.

С этими мыслями Сергей медленно шел по коридору, скользя взглядом по табличкам на дверях. «Палата № 402», «403», «404»… «Заведующий отделением». Сергей прижался ухом к замочной скважине…

– Нет, нет, инсульт здесь ни при чем… Скорее, это переутомление…

Можно идти дальше – разговор был явно не с Киреевым.

«Старшая медсестра»…

Вербин уже почти убрал ухо от замочной скважины, вдоволь наслушавшись тишины в комнате, как вдруг услыхал треск. Так рвется на полосы простыня или другой кусок длинной материи. Потом шевеление, и – скрип двигаемой по кафельному полу металлической кушетки. Вербин, боясь ошибиться, решил послушать еще. После того как до него донесся стон и снова скрежет по полу, Сергей решил не рисковать.

Отойдя на шаг, он резким ударом ноги выбил простенький врезной замок. Дверь отлетела в сторону, наотмашь ударив своей плоскостью вешалку, от чего под ноги изумленному Вербину посыпались белые халаты. Однако изумление опера было вызвано не видом белых халатов, а картиной на кушетке. На ней сидел какой-то медик с бэйджиком на груди, без штанов, а уже на медике, широко расставив ноги, восседала дама, тоже в халате, но только в больничном.