— Что ты сделала? — У Эрни глаза полезли на лоб.
Она немного покраснела, но взгляда не отвела. Вернулся Майкл и с несчастным видом остановился в дверях.
— Я хотела знать, сколько ты потратил на эту проклятую машину. Что здесь такого странного? В следующем году тебе нужно поступать в колледж. Насколько я знаю, в Пенсильвании не так просто получить бесплатное образование.
— Поэтому ты пошла в мою комнату и рылась в моих вещах до тех пор, пока не нашла банковскую книжку? — тихо проговорил Эрни. Его серые глаза горели злостью. — Может, еще ты искала наркотики. Или порнографические журналы. А может быть, проверяла подтеки на простыне.
У Регины раскрылся рот. Она ожидала от него злости, но не ярости.
— Эрни! — заорал Майкл.
— А что, почему бы и нет? — в ответ закричал Эрни. — Я думал, что это мое дело. Сколько раз вы твердили, что я несу ответственность за него?
Регина перевела дыхание.
— Я очень разочарована твоим поведением, Арнольд. Ты ведешь себя, как…
— Не говори мне, как я себя веду! Что еще я должен чувствовать? Два с половиной месяца я работал над ней, а когда привез домой, то слышу, что должен отвезти обратно! Мне, наверно, следует плакать от счастья?
— Это не повод, чтобы разговаривать с матерью в таком тоне, — сказал Майкл. — И употреблять такие слова.
Регина протянула стакан мужу:
— Сделай мне еще что-нибудь выпить. Свежая бутылка джина стоит в шкафу.
Майкл Каннингейм посмотрел на жену, на сына, снова на жену. В обоих он увидел непоколебимую решимость. Захватив пустой стакан, он вышел из кухни.
Регина мрачно оглядела сына. Она не хотела упускать шанса выбить тот клин, который с самого лета засел в их отношениях.
— В июле у тебя в банке лежало почти четыре тысячи долларов, — сказала она. — Приблизительно три четверти ты должен был потратить…
— О, так ты давно все подсчитала? — перебил ее Эрни. Он сел на стул, не спуская глаз с матери. В его голосе послышались презрительные нотки. — Мам, а почему ты просто не перевела эти деньги на свой счет?
— Потому что до недавних пор ты сам знал, для чего предназначались эти деньги. Но в последние два месяца твоя голова была занята только машиной, а теперь еще и девочками. Ты как будто свихнулся на том и на другом.
— Благодарю. Это самое объективное мнение о моем образе жизни.
— В июле у тебя было почти четыре тысячи долларов. На твое образование, Эрни. На твое образование. Сейчас у тебя осталось две тысячи восемьсот. За два месяца ты потратил тысячу двести. Вот почему я не хочу видеть твоей машины. Ты должен меня понять. По-моему…
— Послушай…
—..ты не знаешь цену денег.
— Могу я сказать тебе пару вещей?
— Нет, не можешь, Эрни, — решительно отрезала она. — Я не хочу ничего слушать.
Майкл вернулся со стаканом, наполовину наполненным джином. Он достал из бара тоник, добавил в стакан и протянул Регине. Она выпила и снова поморщилась. Эрни сидел на стуле рядом с телевизором и задумчиво смотрел на нее.
— Ты учишь студентов? — спросил он. — Ты учишь студентов, и это твоя позиция?
— Я сказала. Остальные могут заткнуться.
— Великолепно. Мне жаль твоих студентов.
— Следи за собой, Эрни, — проговорила она, указывая на него пальцем. — Следи за собой.
— Могу я сказать тебе пару вещей или нет?
— Выкладывай. Но они не будут иметь никакого значения.
Майкл откашлялся.
— Я думаю, Эрни прав. Это едва ли конструктивная пози…
Она резко повернулась к нему:
— Ни слова от тебя, слышишь?
Майкл потупился.
— Первое, — сказал Эрни, — если бы ты внимательней посмотрела в мою банковскую книжку, то заметила бы, что в первую неделю сентября я потратил две тысячи двести долларов. Мне нужно было купить новую переднюю часть для Кристины.
— Ты говоришь так, как будто гордишься собой.
— Да, я горжусь собой. — Он спокойно выдержал ее взгляд. — Я сам поставил ее, мне никто не помогал. И я хорошо сделал свою работу — она с виду ничем не отличается от заводской. Но с тех пор мой счет увеличился на шестьсот долларов. Уиллу Дарнеллу понравилось, как я работаю, и он платит мне по шестьсот долларов в месяц. Если к этим сбережениям прибавить деньги, которые он платит мне за ремонт старых автомобилей, то к концу учебного года у меня будет уже четыре тысячи шестьсот долларов. А если я буду работать и следующим летом, то ко времени поступления в колледж накоплю почти семь тысяч долларов.
— Они тебе не помогут, если ты плохо окончишь школу, — возразила она, решив перевести разговор на другую тему. — Ты стал получать неважные отметки.
— Это не имеет значения.
— То есть как «не имеет значения»? У тебя отставание по дифференциальному исчислению! На прошлой неделе мы получили красную карточку! Красные карточки высылались родителям детей, чья успеваемость на студенческих курсах была ниже допустимой.
— Это результат одного-единственного экзамена. Вы знаете, что в целом у меня вполне приличная успеваемость…
— Она снизится! — резко сказала она и шагнула к нему. — Красная карточка — это только начало, можешь поверить мне и твоему отцу.
Эрни встал со стула и улыбнулся; Регина враждебно посмотрела на него.
— Хорошо, — сказал он. — Пусть она стоит здесь до конца экзаменов. Если я не наберу нужного количества баллов, то продам ее Дарнеллу. Он с удовольствием купит машину, потому что сейчас она в хорошем состоянии. Со временем она будет только улучшаться. — Эрни задумался. — Я даже больше скажу. Я избавлюсь от машины в том случае, если в течение всего семестра не буду иметь примерной успеваемости по исчислению.
— Нет, — незамедлительно ответила Регина. Она бросила на мужа предупреждающий взгляд. Тот хотел было открыть рот, но промолчал.
— Почему нет? — мягко спросил Эрни.
— Потому что это уловки, и ты сам прекрасно знаешь, что это уловки! — внезапно закричала на него Регина, охваченная приступом неконтролируемой ярости. — И я не собираюсь выслушивать твои дерзости! Я твоя мать, я… я меняла твои грязные пеленки! Я сказала, что она не будет стоять здесь, и ты сделаешь так, чтобы я ее больше не видела! Все! Хватит!
— Пап, как ты себя чувствуешь? — спросил Эрни, переведя взгляд.
Майкл снова открыл рот и хотел что-то сказать.
— Он себя чувствует так же, как и я, — проговорила Регина.
Эрни опять посмотрел на нее. Их одинаково серые глаза встретились.
— То, что я говорю, не имеет значения, да?
— Думаю, дело зашло слишком да…
Она хотела повернуться и уйти, но Эрни схватил ее за локоть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});