собаку или кошку, то за породистую мне предложат заплатить черт-те сколько, а простую отдадут даром?
– Очень просто, Джироне, – ответила синьора Аллорио. – Породы животных человек вывел с помощью селекции, чтобы усилить те качества, которые могут быть полезны для хозяев.
– А что такое селекция? – спросила Марина Казон.
– Это когда животным не дают спариваться, как они хотят, а подбирают пары по схожим признакам. И в некоторых изолированных человеческих сообществах люди имеют возможность заключать брак только внутри своей отдельной группы. Антропологи назвали это явление «эндогамия». Если же они свободны в передвижении и могут смешиваться с другими группами, то, как правило, имеют тенденцию к «экзогамии», то есть к заключению смешанных браков. По-видимому, это природный инстинкт, направленный на сохранение рода: индивид ищет себе партнера с отличающимися признаками. У родителей, имеющих слишком близкие генетические коды, потомки рождаются ослабленными и чаще страдают наследственными заболеваниями. В конце концов они становятся неспособны к продолжению рода, и их «чистая раса» угасает. Различия отдельных индивидуумов делают вид полнее, красивее, разнообразнее и, как показывают генетические исследования, сильнее и жизнеспособнее. Поэтому делить людей по их внешним признакам – большая глупость. Вы же знаете, что на всей Земле невозможно найти двух совершенно одинаковых индивидуумов. Так что же? Значит ли это, что существует шесть миллиардов разных рас?
Все это я уже слышала от папы, хотя и урывками. Он рассказывал нам, сколько вреда принес расизм Европе в то время, когда его родители были детьми, и еще про борьбу негров в Америке за равные права с белыми. Пульче тоже это знала. У них в доме полно книг, которые остались от ее родителей-антропологов. Да и Виктор Гюго и Ланч ей много чего объясняли. Про маму я уже говорила. Это она захотела, чтобы Дьюк был крестным отцом Лео. Тогда ей даже в голову не могло прийти, что негр ниже белого.
И как же она могла все это забыть? Правда, во время интервью и дебатов она всегда молчит. Но что должны думать люди, когда она спокойно улыбается, стоя рядом с Мильярди и его друзьями? Конечно же, что она думает так же, как они.
Как-то ночью, когда мне нужно было в ванную, я услышала их голоса, доносившиеся из комнаты.
– Как можно так судить о людях… – робко сказала мама.
Мильярди сразу оборвал ее на полуслове:
– У тебя романтические представления о действительности, Эвелина. Мир устроен намного сложнее, уж я-то в этом понимаю. Ты знаешь, что я люблю тебя. И если бы ты тоже любила меня по-настоящему, то доверяла бы мне и разделяла мои убеждения…
В голосе у него звучали раздражение и досада.
– Как ты можешь такое говорить? Ты же знаешь, что значишь для меня больше всего на свете? – подавленно произнесла мама.
Иногда она ведет себя так, как будто у нее совсем не осталось своей воли, как будто этот змей ее попросту загипнотизировал. И это меня пугает. Синьор Петрарка, когда я прихожу к Пульче делать уроки, говорит, что нужно набраться терпения, потому что ведь и сомнамбулы когда-нибудь просыпаются. А если они просыпаются на карнизе тринадцатого этажа и от ужаса падают вниз и разбиваются об асфальт?
– Старайся не оставлять ее одну, – говорит Пульче. – Тогда ты успеешь подхватить ее на лету, когда она очнется.
Легко сказать! Большой Джим, «вампиры», Тамара и прочие прихвостни тибурона, кажется, делают все, чтобы нас с ней разделить. Кажется, им вообще наплевать, что маме с этим огромным животом становится с каждым днем все тяжелее, что у нее опухают ноги и болит спина.
– Глупости! До рождения Джанриккардо остался месяц, – говорит Тамара. – А если Эви так располнела, она сама виновата. Надо было больше обращать внимание на диету.
Еще она говорит, что никакой опасности в этом нет: мама наблюдается у лучшего гинеколога города, профессора Лулли, директора клиники «Вилла Радьоза», и он сказал, что отдыхать ей не надо.
Когда мама только узнала, что ждет ребенка, она хотела пойти в обычную поликлинику, к врачу, которого ей посоветовала тетя Динучча. Но Кукарикарди даже слышать об этом не хотел.
– В поликлинику? Ты еще скажи, что хочешь рожать с женами голодранцев? Разродишься рядом с какой-нибудь негритоской, что тогда с нами сделает Валерио?
Тетя Динучча говорила нам, что тибурону, помимо всего прочего, принадлежат четыре или пять частных клиник.
– Все дети телезвезд рождаются в «Вилла Радьоза», – убеждал маму Кукарикарди. – Клиника элитная, комфорт как в пятизвездочной гостинице. Специальные охранники следят, чтобы никакие папарацци туда не проникли.
– Главное, чтобы врачи были хорошие, – скептически заметила тетя Динучча, когда узнала, что мама согласилась. – С этими новыми клиниками, которые растут как грибы, никогда не знаешь.
Профессор Лулли сказал, что Карлито родится через две-три недели после Рождества, но мы уже наполучали для него кучу рождественских подарков. Кажется, состоятельные дамы, обожательницы нашего отчима, в последние месяцы только и делали, что вязали кашемировые носочки и чепчики для его наследника.
Как бы мне хотелось, чтобы Карлито не был похож на отца. Может, Пульче придумает еще какое-нибудь заклинание (хоть с кошачьим лотком, хоть с куриными какашками), чтобы он взял все от мамы и ничего – от Кукарикарди.
Часть пятая
Глава первая
– Ну мама! Неужели ты даже в Сочельник не можешь посидеть дома?! – не выдержал Лео.
Год назад в этот день вышла в эфир судьбоносная передача «С открытым сердцем», которая так резко изменила все течение их жизни. Но у синьоры Эвелины и Риккардо Риккарди не было времени отпраздновать эту знаменательную годовщину вместе с семьей. Риккарди с Тамарой Казе должны были председательствовать на электоральном ужине, где собирались предприниматели-каррадисты всего региона. А Эвелина была приглашена в прямой эфир «Сюрпризов и слез», чтобы встретить рождественскую ночь вместе с телезрителями.
– А нам вдвоем что делать? – снова заныл Лео.
О том, чтобы пригласить «девчонок» с женихами, не могло быть и речи. И о том, чтобы пойти к ним, – тоже. А тети уже звонили, что приготовили вертеп, где рядом с дарами волхвов лежали два подарка для племянников.
– Вдвоем! Несчастье-то какое! – саркастически хмыкнула Тамара Казе.
На третьем этаже Упрямой Твердыни под большой наряженной и сверкающей елкой Коломбу и Лео ждало по меньшей мере штук пятьдесят подарков. Но открыть и посмотреть их можно было только на следующее утро и не раньше половины двенадцатого, поскольку Тамара договорилась на это время с