Читать интересную книгу Прирожденные лжецы. Мы не можем жить без обмана - Иэн Лесли

Проблема даже не в том, что склонность к самообману является врожденным свойством человека, а в том, что именно боевые офицеры зачастую подвержены этому качеству в большей степени, чем обычные люди. В сущности, это — то же самое чувство, что и у спортсменов-пловцов. Уверенность в себе и своих силах помогает хорошему солдату справиться со стрессовой ситуацией и вселяет в него веру в победу в самых безвыходных ситуациях. Даже если при этом солдат совершает грубую ошибку, это не всегда плохо, потому что она может оказаться к месту. Но если мы говорим об офицере, ценой такой ошибки могут стать человеческие жизни.

В гражданском обществе действуют точно такие же механизмы. У успешных политиков не менее часто обнаруживается потрясающий талант к самообману. Во время своей предвыборной кампании в 2008 году Барак Обама заметил, что практически любой человек, стремящийся стать президентом, страдает чем-то вроде мании величия. По словам Обамы, для того чтобы считать себя способным находиться во главе государства, нужно быть наполовину сумасшедшим. Конечно, без таких сумасшедших президентов и вовсе не было бы. Но в таком случае это значит, что нами управляют чрезвычайно самоуверенные люди.

Действительно, Майкл Хандел, историк, специализирующийся в области военной стратегии, считает, что во время войны политики даже больше склонны к самообману, чем военачальники, потому что им приходится справляться с более сложными задачами, такими как определение дальнейшей политики противника, например. Самообман проникает и в их морально-этические представления, потому что во время войны лидер государства в любом случае будет считать себя на стороне добра и справедливости, а противника — олицетворением зла. Доминик Джонсон, автор книги «Самонадеянность и война: крушение и триумф самоуверенных иллюзий», разработал даже целую шкалу самообмана.

Должно ли командование армией продвигать по службе только тех офицеров, которые не кажутся чрезмерно самоуверенными? И должны ли избиратели делать то же самое во время президентских выборов? Вовсе нет. Повышенная самооценка, пусть и являющаяся самообманом, в сочетании с другими качествами может сформировать у человека превосходные лидерские качества. «Сила и обман — главные добродетели на войне, — сказал как-то Томас Гоббс, — и самообман, вне всяких сомнений, помогает человеку обрести и то и другое». Когда солдат уверяет себя в том, что победа близка, боевые качества повышаются. Самообман помогает нам вводить в заблуждение не только самих себя, но и окружающих, и даже противников на войне; он вселяет уверенность в наших солдат и страх в солдат противника. Самый действенный способ преодолеть противника — ввести его в заблуждение, обмануть, заставить подумать, что вы обладаете и численным, и техническим превосходством. Если эта тактика оправдывает себя и враг отступает, то это не только помогает выиграть сражение, но и сохраняет множество человеческих жизней.

Тем не менее, когда на поле боя встречаются два самоуверенных обманщика, это неизбежно приводит к настоящей катастрофе, так как ни один из них не захочет отступить и будет делать все возможное, лишь бы доказать свою правоту. Антрополог Ричард Вренгам уверен, что именно это является причиной всех самых разрушительных и кровопролитных войн в истории человечества.

«Помните, — говорил Уинстон Черчилль, — как бы вы ни были уверены в том, что вы с легкостью сможете разбить противника, ваш враг ровно настолько же самоуверен. Иначе не было бы никаких войн». К сожалению, практически все политики имеют врожденную предрасположенность напрочь забывать об этой простой истине.

Итак, мы пришли к странному парадоксу: самообман крайне полезен для каждого отдельно взятого человека, он может оказать положительное влияние на развитие группы, но в масштабах всего человечества он смертельно опасен.

«Все начали лгать»: последнее слово Саддама

На войне лучшее средство — обман.

Саддам Хусейн

В 2003 году Ирак стал ужасающим примером того, как столкновение иллюзий приводит к катастрофе. Множество усилий было затрачено на то, чтобы проанализировать ошибки, допущенные Западом в ходе самого конфликта и в ходе подготовки к нему. Здесь я не хочу в очередной раз приводить длинный список нелицеприятных фактов. Я хочу рассмотреть позицию и поведение Ирака, так как в сравнении с ошибками США и их союзниками ошибки Саддама, по меньшей мере, настолько же значительны.

После теракта 11 сентября 2001 года со стороны американского правительства обрушился просто ураганный огонь заявлений о том, что США собираются разоружить и силой свергнуть режим, который вызывал так много нареканий в последние годы. Как мы теперь знаем, на самом деле после 1998 года Саддам вовсе не планировал серьезную программу развития и производства оружия массового поражения. Тем не менее он упорно продолжал убеждать в обратном всех: и разведку западных стран, и своих соседей по региону, и даже свой собственный народ. Возможно, если бы Саддам несколько пересмотрел свою политику и пришел к какому-либо определенному соглашению с США по этому вопросу, он смог бы дольше удерживать власть. Но он не пытался наладить отношения и продолжал активно придерживаться своего обмана, даже когда всем уже было понятно, что заявления США о намерении свергнуть его — не пустой звук.

Более того, Хусейн практически ничего не сделал для подготовки своих вооруженных сил к войне. Стремительное поражение армии Ирака стало приятным, но сбивающим с толку сюрпризом для захватчиков. Поразительно, но диктатор даже не подготовил для себя пути к отступлению: спустя семь месяцев после начала вторжения он был найден в землянке неподалеку от своего дома. На протяжении более чем двадцати трех лет правления Саддам пережил несколько внутренних восстаний, ряд покушений, две войны, выдержал все дестабилизирующие неудачи и даже смог устоять при политическом натиске со стороны западных стран, целью которых было его свержение. Может быть, этим и объясняется его поразительная беспечность?

После задержания Саддам рассказал на допросах о причинах такой неподготовленности. Ему просто хотелось преподнести себя как наследника великих арабских героев прошлого. Надеюсь, чтение этой книги не прошло даром, и вы понимаете, что у этого туманного объяснения есть более приземленные корни.

После падения Багдада военные обнаружили огромный архив правительственных документов, в том числе записи переговоров Саддама с его ближайшими подчиненными (у него была привычка записывать все свои встречи и телефонные разговоры). Армия США передала эти обширные документы на изучение команде аналитиков, в главе которой стоял Кевин Вудс, бывший офицер и член Объединенного командования вооруженными силами США.

Летом 2003 года Вудс провел более трех месяцев в Багдаде. Он беседовал с бывшими членами иракской армии и правительства Саддама. Среди них были и известные всему миру Тарик Азиз и Кемикал Али (Али Хасан аль-Маджид, двоюродный брат Саддама). Вудс встречался с ними неоднократно; во время беседы он раскладывал на столе карту региона и предлагал рассказать свои истории. При этом он уверял, что пришел вовсе не для того, чтобы проводить допрос. Заключенные начинали свой рассказ без лишних уговоров, потому что были рады возможности поведать миру о жертвах, на которые им пришлось пойти во время этой бесчеловечной войны[42].

Вудс более пяти лет потратил на то, чтобы совместить проведенные им интервью и информацию, полученную из архивов Саддама, в единое целое. Он восстановил полную картину подготовки — или, точнее, полной неподготовленности — Ирака к войне. Более того, ему удалось выяснить, что в 2003 году мир в глазах Саддама выглядел немого иначе, чем его представляли политики западных стран.

Когда американские солдаты вторглись в Ирак, они были немало удивлены абсолютной неподготовленностью страны к длительной обороне. В частности, армия Ирака не разрушила ни одного моста через Евфрат, что давало огромное преимущество американцам, ведь по хорошим мостам удобно и быстро перебрасывать войска и тяжелую технику. После падения Багдада главу Ирака спросили, чего он ожидал от победы войск коалиции. Он признался, что угроза со стороны Турции или Ирана представлялась ему и его коллегам гораздо более реальной, чем угроза со стороны США. Это — поистине ошеломляющие подробности о совершенно необоснованных представлениях не только самого Саддама, но и всего его режима.

В 1991 году практически весь мир видел в войне в Персидском заливе унижение для Саддама. Итог этой войны вызвал противоречивые чувства. С одной стороны, армия Саддама была разгромлена американцами и потому была вынуждена отступить из Кувейта. В то же время сам Саддам был уверен в том, что именно он является лидером арабского мира, а потому даже в поражении смог разглядеть победу: ведь его режим уцелел, несмотря ни на что. Это ощущение только усилилось, когда в 1992 году президент Буш лишился возможности выдвинуть свою кандидатуру на выборы. Америка постепенно менялась, а Ирак под властью Саддама оставался прежним.