Принцип возникновения многих объектов из одного существа не является особенностью одних лишь индо-тихоокеанских мифологий. Он используется в мифологических текстах по всему миру, в том числе в Африке. Тем не менее в Южной и Центральной Америке, Океании и Юго-Восточной Азии принцип возникновения множества объектов из расчлененного тела применяется чаще, чем где бы то ни было еще, абсолютно господствуя при объяснении происхождения культурных растений. Сельскохозяйственная мифология в Азии и Америке не могла не возникнуть самостоятельно, ибо в эпоху палеолита, когда Америка заселялась, ее не было как таковой. Однако лежащая в основе продуцирования новых сюжетов основная идея могла быть унаследована американскими индейцами от тех предков, которые ранее обитали близ западных берегов Тихого океана.
Здесь нельзя не вспомнить о мифах, вошедших в «Авесту» — священную книгу древних иранцев. Там нашли отражение оба «растительных» сюжета, которые в норме характерны для индо-тихоокеанского мира. Во-первых, это история происхождения культурных растений из отдельных частей тела живого существа. Когда перворожденный бык умер, из него выросли 55 видов злаков и 15 видов лечебных трав: из рогов появились фрукты, из носа — лук, из крови — виноград (ибо вино похоже на кровь), из легких — рута, из сердцевины печени — мята, из семени быка — четвероногие животные. Во-вторых, в «Авесте» есть образ «дерева всех семян», растущего посреди озера Ворукаша. На нем обитает царь птиц Сэнмурв. Он рассыпает семена с дерева, ломая тысячу его сучьев. Другая птица относит семена к источнику, из которого пьет дожденосная звезда Тиштриа. С дождем она возвращает семена на землю.
К заселению Америки древние иранцы отношения, естественно, не имели. Но случайно ли, что в «Авесте» есть оба сюжета, которые в мифах индо-тихоокеанской половины мира часто используются для описания того, как появились растения, особенно культурные? Может быть, и случайно, однако обратить внимание на этот факт все же стоит. Он заслуживает исследования особенно потому, что те земледельческие мифы, которые характерны для Средиземноморья и Кавказа и, вероятно, связаны с переднеазиатским центром производящего хозяйства, совершенно не похожи на индо-тихоокеанские. Эти мифы предельно просты и объясняют происхождение культурных злаков тем, что кто-то рассыпает зерно над землей.
[Древние греки] Триптолем — сын царя Элевсина Келея. Деметра подарила ему золотую колесницу, запряженную крылатыми драконами, дала зерна злаков. Разъезжая по всему свету, Триптолем засеял землю и обучил людей земледелию.
[Лаки (Дагестан)] Собранный урожай бог Зал просеивает сквозь сито — Плеяды. Некоторые семена упали на горы и оттуда распространились по миру. Люди просят Зала дать воду, чтобы семена росли, он посылает струйки воды.
Тот же мотив в фольклоре белорусо-польско-литовского пограничья сохранился, благодаря поэме Адама Мицкевича «Пан Тадеуш»: «На север светит кружок звездного Сита, через которое Бог (как говорят) просеял зернышки ржи».
Женщины против мужчин
Когда слабый пол был сильным
Поговорим подробнее о конфликте в общине первопредков, красочно описанном в мифах индейцев, меланезийцев и папуасов.
Как на востоке Южной Америки, так и на западной стороне Тихого океана известно множество однотипных рассказов о том, как мужчины истребляют первых женщин. Вина последних может состоять в антисоциальном поведении (обычно это половая связь с нечеловеческим существом), но чаще речь идет о нарушении правил ритуалов, точнее о контакте с теми предметами, видеть или трогать которые женщинам запрещено. С точки зрения их общественной функции подобные мифы помогали обеспечить господство мужчин в коллективе, иногда доходившее до прямого террора по отношению к противоположному полу. Имея это в виду, можно допустить, что меланезийские и индейские мифы возникли независимо в ответ на определенную общественную потребность. Но здесь есть два возражения. Во-первых, сам тип обществ, характерный для Новой Гвинеи или некоторых областей Амазонии, не является универсальным для первобытности. У африканских бушменов нет ничего даже отдаленно похожего. Соответственно, не только мифы, но и весь ритуально-мифологический комплекс, объединяющий Амазонию и Меланезию, свидетельствует в пользу того, что отдаленные предки этих людей жили поблизости и обладали единой культурой. Во-вторых, фольклорно-мифологические параллели, которые связывают Новую Гвинею с востоком Южной Америки, не ограничиваются сферой отношений полов, но включают разные сюжеты. Независимое повторное возникновение всего подобного комплекса практически исключено. Правда, в отличие от мотивов, описывающих противостояние полов, другие мотивы, общие для Южной Америки и Меланезии, встречаются также и в прилегающих областях Азии. Такое распределение естественно, ибо эти мотивы нейтральны по отношению к особенностям социальной организации и легче могли сохраниться после ее радикальной смены.
В качестве примера нейтрального мотива, общего для мифологии Южной Америки, Новой Гвинеи, Индонезии и северо-восточной Индии, приведем один вариант мифа о потопе, согласно которому воды сходят по мере того, как спасшиеся на дереве люди бросают вниз плоды. При общераспространенности мифов о потопе в мире (по крайней мере, вне Африки), подобного мотива больше нет нигде.
[Верхние арапеш (папуасы)] Люди осушили водоем, поймали угря, принадлежавшего духу дождя, оставили сторожить женщину. Угорь велит ей не есть его. Женщина предупреждает остальных не варить Угря, ее не слушают. Ночью потоп заливает землю, женщина лезет на пальму. По мере того как она бросает орехи проверить, глубоко ли уровень воды падает, и земля вновь обнажается.
[Солорцы (Восточная Индонезия)] Во время потопа на кокосовой пальме спаслись брат и сестра. Каждый день они бросали вниз плод. На восьмой день орех упал на сухую землю и раскололся. Брат и сестра спустились, вступили в брак, породили людей.
[Напо (кечуа Восточного Эквадора)] Во время потопа двое мужчин забрались на дерево. Раз в месяц они сбрасывали вниз плод. Третий упал в грязь, четвертый — на подсохшую землю. Спустившись, мужчины встретили дятла, он привел их в свой дом, дал спасшимся своих дочерей, люди происходят от этого брака.
[Рикбакца (южная Амазония)] Старику приснилось, что будет дождь и потоп, так и случилось. Двое мужчин залезли на деревья асаи, две женщины — на пальмы. Они сбрасывали орехи узнать, сошла ли вода. После потопа эти пары породили новых людей.
А теперь характерные мифы папуасов и меланезийцев, касающиеся противостояния мужчин и женщин.
[Манобо (папуасы)] Женщины собирали хворост, нашли в лесу священные бамбуковые флейты, дух флейт научил их играть. Мужчины услышали звуки, убили женщин и детей, забрали флейты.
[Порапора (папуасы)] Отец оставил мальчика там, где женщины ловили рыбу. Мальчик увидел, как женщины вызывают ударами барабана водного духа. Тот выходит на берег, женщины его кормят, затем совокупляются с ним. Вслед за первым духом на берег выходят другие, и все повторяется. Мальчик привел мужчин, они подождали, пока духи выйдут на берег, убили и духов и женщин.
[Остров Бугенвиль (Соломоновы острова)] Рубя дрова, женщина нашла гуделку, показала другим [гуделка — дощечка с привязанной к ней веревкой; если ее вращать, раздается вибрирующий воющий звук]. Мужчины убили всех женщин, кроме маленьких девочек, стали употреблять гуделки для церемоний.
А вот характерные южноамериканские варианты.
[Банива (араваки юго-западной Венесуэлы и сопредельных районов Колумбии)] Женщины узнали секрет священных флейт и масок, стали танцевать, а мужчины пекли лепешки и выполняли работу по дому. Коваи сделал вид, что он женщина, вымазал гениталии кровью, будто у него месячные, проник к женщинам, истребил их. С тех пор мужчины справляют праздник, женщины работают по дому.
[Арауканы (аргентинская Патагония)] Сперва мужчины были рабами у женщин, затем убили их всех, оставив только маленьких девочек. Одна женщина убежала, стала Луной, вышла замуж за Солнце.
[Селькнам (Огненная Земля)] Луна и другие женщины господствуют над мужчинами. Муж Луны Солнце, ее брат — Снег, брат Солнца — Ветер и другие мужчины ухаживают за детьми, готовят, носят утварь при перекочевках. Надевая маски духов, женщины исполняют ритуалы в священной хижине. Заглянув туда, мужчины узнают, что главный дух — это лишь женщина в маске. Солнце и Ветер толкают Луну в очаг, она убегает на небо, Солнце преследует ее до сих пор, на лице Луны видны следы ожогов. Мужчины убивают женщин. В живых остались лишь не прошедшие инициаций девочки.