сочли это оскорблением в адрес Самохвалова, но не об этом речь. Я сразу почувствовала какой-то подвох. Ну, не может быть такого, чтобы такое количество улик относилось к одному и тому же человеку. Это – искусственно, неправдоподобно. И сразу выдает ложный характер найденных улик. Я стала опрашивать всех, кто в тот день – день празднования дня рождения Владислава Максимовича – находился на территории коттеджа. И я нашла людей, которые в ту ночь находились недалеко от того места, где был застрелен Самохвалов, а именно: недалеко от ротонды.
– И кто же эти люди, Татьяна Александровна? – спросил Нефедочкин вроде бы слегка насмешливо, но я почувствовала, как он напрягся.
– А этими людьми, Константин Львович, были один из гостей, художник Матвей Акулиничев, и гувернантка Анфисы, дочери Владислава Максимовича, Светлана, – в тон ему ответила я. – Матвей Акулиничев заморочил голову неискушенной гувернантке и пригласил ее на свидание в сад. Как раз в это время Александр Кириллович ждал в ротонде жену Матвея – Елизавету, которой он назначил свидание. Так вот, Матвей и Светлана стояли невдалеке от ротонды. Кустарник укрывал их от посторонних глаз. Они слышали, как Самохвалов зашел в ротонду, потом ходил внутри нее. Они также видели, что вскоре в ротонду вошел некто в длинной куртке с капюшоном. Куртка была свободная, капюшон закрывал лицо, поэтому понять, кто это был, мужчина или женщина, было трудно. Почти сразу же Светлана и Матвей услышали выстрел, а затем увидели, как человек вышел из ротонды. Кстати, выстрел слышали не только художник и гувернантка.
– А кто же еще? – спросил Нефедочкин.
– Выстрел слышали один из охранников – Антон и шофер Николай. Антон, кстати, остался верен Владиславу Максимовичу, в отличие от Олега, завербованного вами.
– Мной? Я его завербовал? Я не ослышался, Татьяна Александровна? – с удивлением спросил управляющий, но удивление это было наигранным.
– Нет, Константин Львович, вы не ослышались. И не надо делать вид, что вы ничего не понимаете.
– Я действительно ничего не понимаю, Татьяна Александровна. Но продолжайте, что вы еще придумаете и припишете мне. Интересно, однако, вас слушать.
– Дальше будет еще интереснее, уверяю вас, Константин Львович. Итак, как я уже сказала, выстрел услышали Антон и Николай. Но они промолчали. И охранник, и шофер считали, что в Александра Кирилловича стреляла Маргарита Васильевна. И у них были причины так думать. Любвеобильный Самохвалов довольно громко назначил свидание сначала Маргарите Васильевне. Она достаточно резко ему ответила, и это послужило основанием подумать, что Черемысленникова решила избавиться от надоедливого воздыхателя, застрелив его. А Антон и Николай, думая на Маргариту Васильевну, не хотели ее выдавать.
– Ну, это только в романах бывает, – небрежно заметил Нефедочкин, – в жизни такое вряд ли случается.
– Может быть, может быть. Я же сказала, что определить, какого пола был убийца – мужчина или женщина, – было затруднительно. Сначала я подумала на Маргариту Васильевну. Да и Антон с Николаем тоже подумали на нее. Но потом, начав анализировать факты, я поняла, что не все так однозначно. Я начала составлять портрет преступника. Необходимым условием при составлении этой картины было наличие у предполагаемого убийцы возможности добраться до старых ботинок Черемысленникова, к его же пистолету и портсигару, а также к записной книжке, из которой был вырван листок. Я выяснила, что ботинки мог взять любой человек из обслуживающего персонала, поскольку кладовая обычно не запиралась. Записную книжку, в принципе, тоже, потому что Владислав Максимович имел обыкновение оставлять ее где угодно, вплоть до кухни. А вот доступ к сейфу, где находился пистолет, имел ограниченный круг людей. Это, естественно, сам Черемысленников, его жена Маргарита, его старшая дочь Анастасия и вы, Константин Львович. И особо приближенные к дому, как Анастасия сказала. То есть, насколько я поняла, деловые партнеры.
– Вы что же, хотите сказать, что это я застрелил Самохвалова? – возмущенно спросил Нефедочкин. – Что вы себе позволяете?!
– Подождите возмущаться, Константин Львович, – остановила его я. – Сначала я и не думала о вас. Потому что считала, что у вас нет мотива для убийства. Но позже выяснилось, что не только Маргарите Васильевне Самохвалов назначил свидание в ту ночь. Второй женщиной, которая удостоилась его внимания, была Елизавета Акулиничева. Она, в отличие от Маргариты Васильевны, не «отшила» Александра Кирилловича и собиралась с ним встретиться. Но не могла этого сделать, потому что ее кто-то запер. Дверь была закрыта снаружи, а утром неизвестный ее открыл. Когда я допрашивала Акулиничеву, я еще не знала, кто именно ее запер, а потом открыл дверь. Но я выяснила, что преступник действовал не один, у него был сообщник. Убийца не мог допустить, чтобы Елизавета пришла в ротонду к Самохвалову. Иначе пришлось бы убивать и ее. Поэтому сообщник запер дверь комнаты Акулиничевой. И я стала искать того, кто мог подойти на роль убийцы и его сообщника. Прежде всего, я подумала, что составляют эту пару мужчина и женщина.
– Интересно, почему это обязательно мужчина и женщина? – спросил Нефедочкин. – А если это два мужчины?
– У меня очень хорошо развита интуиция, Константин Львович, она меня никогда не подводила. Вот к ней я и прислушалась, – объяснила я.
– Ну, знаете! Если действовать согласно своей интуиции, то это может завести бог знает куда.
– Подождите, я еще не закончила. Я перебрала все романтические пары, которые были в коттедже, и супружеские, и свободные, но ни одна из них не подходила для этой роли. И тогда я подумала, что существует еще одна пара, тайная. По определенным причинам они не афишировали своих отношений. И одна из этих причин заключается в том, что они стали сообщниками. Я снова начала опрашивать проживающих в коттедже, и я узнала много важного. Но самое главное я узнала из другого источника. И он находится не здесь.
– Вот как? А где же он находится, этот ваш важный источник? – Нефедочкин снова вернулся к насмешливому тону.
– В столице нашей Родины, Константин Львович. В Москве – городе, который вы покинули. И затем переехали в провинциальный Тарасов.
– А это что, преступление: поменять место жительства? За это судят?
– Преступление, Константин Львович, не в переезде из одного города в другой, не надо передергивать. Преступление, в вашем конкретно случае, заключается в том, что вы предъявили Владиславу Максимовичу поддельную трудовую книжку. Ни одна запись в ней не соответствует действительности. Вот