И ведь Макемаке был не просто обожествленным героем, он являлся верховным божеством пасхальцев, которые считали его творцом земли и моря, солнца, луны и звезд, человека и всего живого. Он вознаграждал добродетельных и карал дурных людей после их смерти, о своем гневе он давал знать громовыми раскатами.
Фердон(34) показал, что символ Макемаке тесно связан с сооружениями для наблюдения за солнцем и с другими следами солнцепоклонничества, обнаруженными в Оронго, на вершине самой большой горы острова Пасхи. Ритуальное поселение Оронго с его искусно выполненными каменными строениями было центром культа Макемаке и всей религиозной деятельности, общей для всего острова. Причем постройки и приуроченные к ним ритуалы были такими же неполинезийскими, как сама фигура Макемаке. Сооруженная здесь обсерватория для наблюдения положения солнца во время солнцестояния и равноденствий пока что остается уникальной во всей Полинезии.
Зато такие сооружения обычны на ближайшем материке, в Перу. И здесь, как на Пасхе, они служат центром религиозных ритуалов.(35) Мы установили, что ритуальное поселение Оронго и по архитектуре не является полинезийским. Нигде больше в Полинезии не проявлялось стремление соединить вместе несколько домов. Но это свойственно древнеперуанской архитектуре – и в горах, и на побережье. Не знает параллелей в Полинезии и высокоразвитая техника строительства домов в Оронго. Это относится к кладке стен, ложному своду, искусному соединению под острым углом наклонных стен. Такие каменные дома характерны для строительного искусства Перу и прилегающих областей Южной Америки.(36) Археологи свидетельствуют, что к культу Макемаке, то есть солнцепоклонничеству, позднее добавился общий для всех островитян культ птицечеловека, если не совсем был вытеснен им. Здесь главную роль играло неполинезийское божество Хауа. В средний период все скалы в Оронго были покрыты изображениями человеческой фигуры с птичьей головой. Ритуальными стали ежегодные заплывы на заостренных, как клык, поплавках из камыша тотора к островку у побережья за первым яйцом. Победитель считался священным птицечеловеком и в течение года получал почти неограниченные социальные привилегии.
Метро(37) пишет: «Глядя на руины Оронго и многочисленные изображения птицечеловека на скалах, невозможно оспаривать значение культа птицечеловека. Предания, свидетельства ранних миссионеров и путевые заметки мореплавателей подтверждают первостепенную роль ритуалов этого культа, а также рисуют социальные отношения во время этих ежегодных соревнований… Весь комплекс культа птицечеловека… не знает параллелей в остальной Полинезии… Нигде больше не было всеобщих состязаний, за которыми следовало поклонение священному человеку». Фердон(38) пишет: «Хотя художественные изображения пасхальского птицечеловека сейчас кажутся уникальными, следы культа птицечеловека в Тиауанако (Боливия), а также в культуре чиму на северном побережье Перу позволяют предположить американское происхождение пасхальского культа».
Применявшиеся в состязаниях камышовые плоты с острым носом – еще одна неполинезийская черта. Плавучие средства из растительного материала использовали в прошлом в Новой Зеландии, но там они формой не напоминали клык, кроме того, делали их из Phormium tenax – местного представителя лилейных. Материал этот быстро намокал.(39) Зато остроносые лодки такого же размера и формы, как на Пасхе, сделанные из такого же камыша, были самым распространенным плавучим средством в древнем Перу. На озере Титикака, особенно у тихоокеанского побережья, камышовые лодки порой достигали поразительных размеров.
Стоит отметить, что изображение знакомого нам птицечеловека с длинным изогнутым клювом часто встречается среди памятников древней культуры чиму, причем птицечеловек плывет на камышовых лодках.(40) Шведский ботаник Скоттсберг(41) недавно показал, что на Пасхе первоначально рос неполинезийский камыш Scirpus riparius (по новейшим данным, Scirpus tabora) – американское пресноводное растение, которое из искусственно орошаемых участков в приморье Перу могло попасть на пасхальские пресноводные озера лишь при посредничестве человека. Фердон(42) отмечает, что существование на острове Пасхи не только камышового плота южноамериканского типа, но и самого растения, которое шло на такие плоты, «служит веским доказательством контакта с Америкой и позволяет предположить, каким образом элементы американской культуры могли достичь острова Пасхи».
Большие и малые камышовые лодки занимают видное место в стенных росписях домов Оронго. Мы видим тут также стилизованное изображение двухлопастного пасхальского весла. В остальной Полинезии двухлопастного весла нет, им не пользовались даже в ритуальных танцах, как это было на Пасхе. Зато оно было широко распространено в Америке; в древнем Перу его использовали гребцы на камышовых плотах.(43) Далее, изображенные в Оронго личины имеют «плачущий глаз» – постоянный элемент всего пасхальского искусства.(44) «Плачущего глаза» тоже нет нигде в остальной Полинезии; вместе с тем его считают характерным мотивом ранних культур Перу и сопредельных областей Америки. Типичным примером могут служить изображения птицечеловека на тиауанакских Вратах Солнца.(45) Верховный бог Макемаке изображался в Оронго в виде животного, напоминающего кошку. Томсон(46) писал об одном наскальном рельефе, который считал самым древним: «Наиболее часто встречается мифическое существо, полузверь-получеловек, с выгнутой спиной и длинными, переходящими в когти руками и ногами. По словам островитян, это символ бога Меке-Меке…». Томсон считал это изображение «удивительно схожим» с мотивом, виденным им на побережье Перу. Кошка с выгнутой спиной, втянутым животом, длинными ногами, круглой головой и раскрытой пастью вырезана рядом с птицечеловеком и на пасхальских дощечках.(47) Жоссан предположил, что речь идет о крысе(48), так как на островах Южных морей нет хищных кошек. Зато они есть в Южной Америке и со времен культуры тиауанако от Мексики до Перу служили символом бога-творца.
У каждого рода наряду с главным культовым центром Оронго, единым для всех племен Пасхи, была своя платформа со статуями, связанная с культом предков. В поздний период постаменты напоминали культовые сооружения других островов Юго-Восточной Полинезии. Однако при раскопках выявилось, что аху были выстроены поверх более древних конструкций, они имели другой рисунок и выполняли иную задачу. На месте задней стены аху находился фасад ранних сооружений, в которых не было склепов; они не предназначались для установки исполинских статуй. Позднейшие постаменты с пристроенными крыльями ориентировались беспорядочно и представляли собой массивные сооружения из каменных глыб и бывших в употреблении плит; ранние конструкции предстают перед нами как астрономически ориентированные алтари с искусной облицовкой из тщательно обтесанных и пригнанных блоков.