будет работать. Просто и надёжно.
Всё обустройство не заняло и часа. Ведомый любопытством, я долго всматривался в двухэтажные домики вдали, на стороне противника, в плоскую, как стол, нейтральную полосу, в окружающие пост деревья, в сослуживца, устроившегося у пушки и рисовавшего очередную историю
— Раздевайся, — посоветовал он. — Жарко. И броник сними. Иначе сваришься.
Сам наставник сидел в трусах с перекинутым через плечо полотенцем, регулярно вытирая им пот на лысине.
— Но инструкция...
— Забей. Проверяющих тут нет. Враг врасплох не застанет.
— Уверен?
Он со вздохом отложил рисование, поманил меня пальцем к щели между мешками.
— Что ты видишь?
— Дома. Там может сидеть снайпер.
— Он там и сидит. В какой-нибудь пустой квартире. Познакомить?
— Чего? — опешил я. — Ты в своём уме?
— Погоди.
Мой первый номер покопался в кармане повешенной на пушечную рукоять форменной курточки, добыл на свет строжайше запрещённый в боевых условиях коммуникатор. Причём не его личный, а более дешёвую и видавшую виды модель.
— По смене передали, — пояснение сопровождалось дурашливой гримасой из тех, на которые без смеха реагировать нельзя.
Поелозив пальцем по экрану, он набрал номер и включил громкую связь. На третьем гудке нам ответили:
— Чё?
— Привет! Это Псих. С кем говорю?
— Какие люди! — восхищённо донеслось из динамика. — Это Длинный. Как дела?
— По расписанию. Я тут поживу некоторое время. Со мной молодой. Позывной Маяк. Не пришей сдуру.
— Учту. Что-то ваша кадровая политика совсем хромает. Пацанву набираете.
У меня отвалилась челюсть. Он что, видел, как мы по траншее шли?! Только там можно было наши рожи рассмотреть, да и то с грехом пополам!
Мой первый номер одними губами ответил на все невысказанные страхи и допущения:
— Да. Потом...
— Псих! — человек с позывным Длинный помялся, а затем заискивающе попросил. — Выручи.
— Что такое?
— Нарисуй портрет. Я тебе фото по сети скину. У жены День рождения скоро. Порадую.
— Быстро не обещаю.
— Какие проблемы! Подожду! С меня «зоркий глаз».
— Убедил. Конец связи.
Отключив аппарат, Псих с усмешкой посмотрел на мою ошалелую физиономию, присовокупив:
— Так-то. Везде люди живут. У них отдельный номер на пост. И нам повезло, что там оказался мой старый знакомый. Из «Юга».
— Откуда?
— Добровольческий полк Розении «Юг». Они месторождение охраняют. Тоже не бесплатно. Зеркальное отражение «Титана», только с той стороны.
Дурея от происходящего, я медленно сел на землю, не в силах осознать окопные реалии. Наставник это понял.
— Каждый зарабатывает, как умеет. И тот же Длинный в других условиях пристрелил бы меня, не задумываясь. Но здесь — нельзя. Договор. Всем удобно, и им, и нам. Полегчало?
Не зная, что сказать, я просто пожал плечами. Моему сослуживцу это не понравилось.
— Ты слишком доверяешь новостям из визора, — с сожалением проговорил он, убирая звонилку обратно в карман курточки. —Успокойся. Меньше думай о том, что тебя могут убить. Делай, как я, и всё закончится хорошо.
В его интонации настолько отчётливо проглядывалось знакомое с детства «Слушайся старших», что мне невольно захотелось проблеять универсальное «Я больше не буду». Даже стыдно стало, хотя и непонятно, за что.
Псих хихикнул, приложив кулаки с отставленными указательными пальцами к вискам, имитируя сатанинские рога, и низко, басовито прогудел:
— Страшно?! Бойся, смертный! Или останешься без сладкого!
— Ой, боюсь-боюсь...
Наше ржание слышала, наверное, вся округа.
Когда угомонились, я припомнил о непонятном термине, о чём немедленно спросил:
— «Зоркий глаз» — это какой-то код?
— Почти. Пример взаимодействия с врагом на солдатском уровне, — отозвался сослуживец, позёвывая. — Обещание присмотреть за нашей позицией на случай, если их начальство решит освежить обстановку. Плата за портрет жены. Коррупция, если хочешь, и предательство родины. По смыслу — обыкновенная услуга из тех, когда много сделать не можешь, а сделать в качестве платы что-то надо. Если по нам начнут шарашить — тот же Длинный об этом попросту не узнает. Кто ему доложится?.. Накроют залпом из расположенного невесть где артдивизиона — и крышка. Поэтому, если он нас и предупредит, то о каком-нибудь пустяке. В принципе, мне этот присмотр до задницы. Да... Ну его. Насмотришься.
Присев у треноги, Псих взялся за блокнот, а я вернулся к осмотру нейтральной полосы. Ни одной воронки. Ни одной сгоревшей машины. Дома немного посечены осколками, но крыши целы. Окна почти все на месте.
Хрен знает, что и думать. Меня учили, что вооружённый конфликт — это борьба с врагом до полного его поражения или капитуляции. А здесь — негласные договора на всех уровнях, трепотня с противником о житейских мелочах, как будто всё понарошку, ненастоящее. Расскажи кому — не поверят. И ведь четыре года эта неразбериха тянется. Или привыкли, приспособились?
***
— Удивительная война, — я лениво рассуждал, убивая время. — За весь день ни единого выстрела.
— Ещё какая удивительная! — Псих, по-прежнему развлекаясь никогда не надоедающим ему рисованием, с удовольствием поддержал предложенную тему. — Ты в географии разбираешься?
— Стыдно признаться, но нет. Упустил этот аспект в обучении.
— Ты не изучал. Не люблю, когда обманывают. — в знак недовольства он погрозил мне указательным пальцем.
— С чего это ты взял? — такой поворот следовало перевести в шутку, не углубляясь в подробности. — Может, у меня топографический кретинизм и я в трёх деревьях заблудиться могу?
Скептически изогнув бровь, сослуживец дёрнул щекой и ответил под шелест грифеля по бумаге:
— Ты не отсюда. Ты был солдатом. Ты учился нашему языку, точнее, диалекту. Это слышно. Слишком правильное произношение и изредка проскакивают обычно непроизносимые буквы. У тебя за правым ухом чип Федерации — я по сети посмотрел, что это. Ты не плохой. Ты никому не доверяешь. И ты делаешь глупость.
— Какую?
— Ты слишком стараешься быть как все.
Я чуть язык не проглотил от шока. Псих, человек в себе и с крайне своеобразными интересами, прочёл моё прошлое как вывеску магазина.
— Читал моё личное дело?
— Зачем? У меня есть зрение, и я вижу. И уши есть. Я ими слышу. Надеюсь, когда-нибудь ты мне расскажешь свою историю, и мы сделаем из неё комикс.
— Ты про войну не рассказал, —пришлось внаглую переводить разговор в иное русло.
— Да? — изумился сослуживец. — Я и забыл. Ну, слушай... Протяжённость линии боевого соприкосновения между