Сын считает:
— Думаю, это полезно для брака: каждая встреча несет в себе элемент новизны.
В 1966 году специально под Мышкову Виктор Ивченко поставил свой самый знаменитый фильм «Гадюка». И пусть потом его будут упрекать в поверхностном прочтении первоисточника, в том, что психологическая достоверность характеров героев Алексея Толстого уступила романтической условности, — зрители картину полюбят. За нее режиссер получит Госпремию Украины, а Нинель Константиновна — Диплом Всесоюзного кинофестиваля 1966 года. Наверное, в чем-то упреки критиков были справедливы, в том числе и в адрес актрисы, «упростившей» сложный образ, не сумевшей показать героиню такой, как у писателя, — «тощей и злой, как гадюка».
Что поделать, она была в картине хороша и в гимназической форме с белыми бантами в косах (хотя в ту пору ей уже было сорок!), и в уродливом бесформенном платье, и в галифе на лошади… В ее героине всегда, как трава сквозь асфальт, пробивалась неистребимая женственность.
Позже на творческих встречах она с удовольствием будет рассказывать, как снимался этот главный в ее жизни фильм. И про норовистого коня, на котором пришлось скакать; и про его хозяина-грузина, выбравшего кавалерию, чтобы не расставаться с другом, которого тот вырастил из жеребенка; и про воздушную девушку-балерину, сумевшую за считанные минуты укротить дикий нрав скакуна и выполнять на нем за героиню самые сложные трюки, и про замечательную атмосферу на съемочной площадке. А зрители будут завороженно слушать, ловя себя на мысли, что в силу потрясающей образности рассказа актрисы они в тот момент словно видят фильм о фильме. Да, рассказчиком она была необыкновенным! Только вот о своем падении с коня она никому не скажет, хотя оно изматывающей болью в позвоночнике будет ежесекундно напоминать о себе долгие годы. Но актриса всегда следовала железному правилу: проблемы и болезни прятать подальше. Даже от самых близких.
В августе 1972 года Виктор Илларионович выехал в Ростов-на-Дону на выбор натуры для очередной картины «Когда человек улыбнулся». Он не умел жалеть себя, пропуская через сердце все, что происходило с ним, с любимыми людьми, друзьями и коллегами… После того как Папа Римский проклял его картину «Иванна», и один за другим ушли из жизни несколько человек из киногруппы, в том числе и актриса Инна Бурдученко, сыгравшая главную героиню, у него случился первый инфаркт. В том году на Дону стояла страшная жара, и у Виктора Илларионовича случился гипертонический криз, спровоцировавший четвертый инфаркт. Нинель Константиновна срочно вылетела к мужу. Там в ростовской больнице 7 сентября Виктор Ивченко и скончался на руках супруги.
Для Мышковой это был страшный удар. Но даже предаваться горю у нее не было возможности: за одну ночь она сшила траурное платье, а потом бегала по инстанциям, организовывая перевоз гроба с телом супруга, сидела с ним рядом в самолете. На киевском кладбище не просто простилась с любимым мужчиной, но и положила к нему в гроб все письма, что они писали друг другу, — чтобы ни чужие глаза, ни чужие руки никогда не прикоснулись к самому сокровенному. А после похорон она уехала из Киева. Навсегда.
С той поры в анкетах станет писать «вдова».
При всей своей красоте и неотразимом обаянии Мышкова больше замуж не вышла. Возможно, потому что не найдет среди мужчин никого похожего на своего отца, «надежного» Константина, или «победительного» Виктора. А, возможно, просто и не станет больше искать. Сын больше никогда не видел в их доме на Чистых Прудах мужчин, кроме коллег в качестве редких гостей.
Одна среди людей
Из характеристики на Заслуженную артистку РСФСР Мышкову Нинель Константиновну:
«Актрису Мышкову Нинель Константиновну отличают большое трудолюбие, требовательность к себе и своему творчеству, скромность, выдержанность, принципиальность и высокое чувство гражданственности, ярко проявляющиеся во всей ее профессиональной и общественной деятельности».
За этим безликими словами-штампами трудно разглядеть настоящего, живого человека. Но с многочисленных фотографий, запечатлевших ее в составе советских делегаций по всему миру, на шефских концертах в воинских частях, на встречах со зрителями она лучится доброй улыбкой, пожимает протянутые отовсюду руки, весело машет приветствующим ее людям. Она объездила, пожалуй, все «медвежьи» уголки Союза. Это не были привычные сегодня «чесы» по провинции ради «зашибания бабок», — в то время ставка Заслуженной артистки за выступление была четыре с чем-то рубля.
Как-то она сказала, что жалеет только о том, что не пошла в театр. Работать, естественно. Но когда оказалась отлученной от кинематографа, сцена оставалась с ней. Хоть и не театральная, но все равно ведь перед зрителями. А они всегда и везде самые что ни есть настоящие. И она каждый раз на разных сценах прекрасно играла свою «роль».
Чем заполняла время между поездками?
— Никогда не видел матушку праздно сидящей перед телевизором, — всегда была чем-то занята. Она сама хорошо рисовала и очень любила живопись, поэтому посещала вернисажи, музеи. Много читала. У нее были интересные, порой парадоксальные суждения по всем вопросам, в том числе и в политике. Мама очень хорошо разбиралась в людях. У нее был в этом отношении какой-то дар: магнетизм или экстрасен-сорность? Она не производила чудеса и не двигала по столу спичечные коробки, но людей видела насквозь. Достаточно было пообщаться с человеком 1–2 минуты, переброситься парой фраз, и она давала ему четкую оценку. Десятки раз убеждался в ее правоте. Я всегда помнил, что мамина оценка — это истина в последней инстанции, — вспоминает сын.
Постепенно будут навсегда уходить друзья и приятели. В 1994 году не станет Константина Никифоровича Петриченко. Талантливый оператор, снявший множество известных фильмов, среди которых «Безумный день», «Мама», «Любовь моя, печаль моя» и многие другие, и просто хороший человек, он прожил долгую жизнь и оставил по себе светлую память и грусть.
Впервые в 1986 году на долгие семь лет ее покинул сын, получив назначение пресс-атташе советского посольства во Франции. В свою вторую командировку в Париж он возьмет матушку с собой. Любовь к Франции и французскому языку привила Еве еще в детстве мать. Та по дворянской традиции французским владела в совершенстве и дочь обучала. Потом язык она изучала в школе и Щукинском училище, так что в анкетах писала с полным на то основанием: «Владею французским, украинским, польским». Но город-музей, столица влюбленных, не порадовал Нинель Константиновну: она уже была тяжело больна и не могла наслаждаться его красотами. Сын консультировался с ведущими французскими врачами, — но их вердикты лишь подтверждали «приговор» советских медиков.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});