– Но радиобуй-то работал исправно! – напомнила Каролина.
– Вот именно! – воздел палец кочегар-исследователь. – Потом, кто тут был, говорили, нас похоронили уж, но Пабло не таков!.. Живо три литра накатил, на «Каракатицу» – и к нам! И с первого же раза нас на крюк подцепил и из болота выдернул!
– На мачте у танков специальное кольцо, – пояснила госпожа Кисленьких Дэвиду, – именно на такой случай. Дирижабль снижается, подцепляет танк, поднимает…
– Да, только Пабло-то многовато засадил, для страховки, надо думать… – встрял Шемяко. – Поэтому поднять нас он забыл. Ну и… так и летел до Института… немножко зигзагом, а мы внизу болтались, верхушки деревьев посшибали, было дело. Ну а как прилетел… гхм…
– По возвращении, – неожиданно завершил эту героическую повесть Топорны, – лейтенант Залетайло в нарушение всех инструкций по перевозке грузов на внешней подвеске пришвартовался к парковочной, а не грузовой вышке. Эвакуированный танк пробил стену и попал в административный отсек.
– Ага, вместе со всем, что у него на гусеницы намоталось, – добавила Каролина. – А там три думака было, маленьких, но целых три же! Как референт директора визжала!..
– Мы в танке – и то чуть не оглохли, – подтвердил Робин. – Стелла ведь даже лабораторных крыс боится, а тут такое… Так это ж еще не всё! От ее визга они разбежались!
– Еще бы, такое сопрано… – хмыкнул Бессмертных.
– Перепуганного думака изловить проще, чем с директором объясняться… – вздохнул Шемяко.
– Простите… – осторожно спросил Дэвид. – А отчего же пилота выпустили в такой ответственный полет… хм… нетрезвым?
На него посмотрели так, что несчастный стажер устыдился.
– Видите ли, Дэвид, – сказал Бессмертных. – Болота эти, насколько я понимаю, сложный живой организм. И как всякий организм, он не может… хм… не выделять.
– Тут очень вредные испарения, – пришла ему на помощь Каролина. – Запах-то ничего, на фиалки похоже, но в голове от него совершенно мутно делается, работать невозможно! У танкистов кабина закрыта герметично, им проще, но и то… А вот тем, кто на дирижаблях, куда хуже, никакие маски не спасали. Теперь-то, конечно, появилось кое-что, но в этом оборудовании опять-таки неудобно работать! А алкоголь, видите ли, начисто нейтрализует действие болотных испарений, так что…
– А-а-а… – глубокомысленно протянул Дубовны.
– От думаков тоже хорошо помогает, – сказал кочегар-исследователь.
– Еще бы, – хмыкнул доктор. – Этакая анестезия серых и белых думалец головного мозга. Думак пытается сосать мозг, но ничего не получается…
– Поэтому сюда охотно берут людей со склонностью к употреблению горячительных напитков, – добавил следователь.
– Это уж точно… – вздохнула Каролина. – Здесь год поработаешь – станешь убежденным трезвенником. Ведь когда по обязанности – это же никакого удовольствия!..
Помолчали. Где-то в дальнем конце заведения красиво пели на четыре голоса: «Думаки, думаки, не тревожьте ребят…» Знаменитый Залетайло, успевший поспать на столе и слегка прийти в себя, с заметным отвращением употреблял положенную порцию чего-то очень крепкого. Одет он был крайне живописно, отметил Дэвид, памятуя о внимании к деталям: косоворотка, расшитая красными петухами, смазные сапоги, на столе рядом пристроился картуз с эмблемой Института… На шее болталось нечто, подозрительно напоминающее заячью лапку, только заяц был размером с хорошую собаку и со здоровенными когтями.
– У него в кабине еще и клевер есть четырехлепестковый, целый пучок, – сказал Робин, проследив за взглядом Дэвида. – Суеверный он, страх просто! Но человек хороший…
– Каро!! – завопил вдруг кто-то так, что даже Топорны дернулся. – Ты ли это?!
– Эммануэль!! – так же закричала в ответ Каролина, вскакивая и позволяя обнять себя еще одному колоритному персонажу. Был он высок, худ, носил бороду, сделавшую бы честь любому беарийцу, долгополый пиджак и странный головной убор, похожий на намотанное в несколько слоев полотенце, заколотое отчего-то здоровенным ржавым гвоздем.
– Ты откуда? А? – спрашивал он.
– По делам, ненадолго, – отмахивалась Каролина. – Позволь, я тебя представлю… Господа, это Эммануэль ибн Хасан Могутны, капитан «Беды»!
Прочие представились и потеснились за столом.
– Твоя борода всё так же приносит удачу? – Госпожа Кисленьких игриво подергала ее за кончик.
– Не испытывай ее понапрасну, женщина! – ответил Могутны и хитро подмигнул. – Кстати, как твой… Пушистик?
– Растет понемногу… – улыбнулась Каролина. – Такой затейник стал!
– Это хорошо, – сказал Эммануэль и вдруг покосился в сторону. – А что это Пабло совсем не в себе?
– Это у тебя лучше спросить! Даже меня не узнал, представляешь?
– Не представляю, – сознался тот и задумался. – А-а! Ясно всё, позабыл я просто. У него ж тяжелый рейд был, вот он никак и не очухается. Ничего, сейчас мы его живо в чувство приведем… Кстати, вот и наш новенький подошел! Каро, пойдем, я тебя познакомлю!
– Господа, мне кажется, мы ее теряем… – сказал доктор, когда пилот увлек женщину прочь.
– Ничего страшного, – сказал Бессмертных, – думаю, подчиненный уважаемого Вит-Тяя вполне может определить по солнцу именно то время отправление поезда, что нам будет нужно. Кстати, куда подевался он сам?
– Заблудился? – предположил Дэвид.
– Беарийцы не умеют плутать! – раздался у него за спиной мрачный бас поручика. – Господа, ведь просил же присмотреть за госпожой!..
– А с ней ничего не случилось, – примирительно произнес следователь, – она всего лишь встретила старых знакомых, слышите?
Не услышать было сложно, у Эммануэля оказался на редкость зычный голос. Дэвид даже поглядывал на прозрачную стену (заведение находилось у самого края палубы, и вид на болота открывался отменный), опасаясь, как бы стекло не вылетело и не посыпалось им на головы. Но нет, строили Институт на совесть, и раскаты голоса Могутны даже не поколебали толстого бронебойного стекла.
– Это Карлос Истаревски, – представлял тот, одновременно пытаясь растолкать Залетайло. – Теперь со мной на «Беде» ходит. Кстати, племянник самого академика Клаус-Марии Вштыренски! Посмотри, Каро, какой красавец! И везунчик!
– Уж и везунчик, скажете тоже… Куда мне до вас! – отвечал поименованный Карлос, действительно, редкостный красавец явно южных кровей, с крупными серьгами в обоих ушах. – Рад знакомству…
– Это наша Каро, – пояснил Эммануэль, – она сачковала на «Беде» в четвертой экспедиции.
– Та самая?! – восхитился Истаревски и галантно поцеловал Каролине руку. – Премного польщен! О ваших подвигах ходят легенды, а ваши портреты не передают и сотой доли вашей красоты и обаяния!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});