проблемы завершается, и нажатием кнопки я обнаруживаю, что снова пришла к неправильному ответу. Сытая по горло и отчаянно нуждающаяся в смене обстановки, я вмешиваюсь в спор Элизы и Джеймса, чтобы предложить отвлекающий маневр.
— Пойдем возьмем немного вина для Джеймса, чтобы он перестал быть таким нытиком и заткнулся нахуй, — объявляю я, направляясь туда, где Рэйвен. Я глажу ее, и она встает, чтобы уйти, надменная от нежелательного физического контакта.
Это прекрасно. Я просто не буду брать ее любимые закуски. Неблагодарная, сопливая маленькая — кого я обманываю? Она могла бы выцарапать мне глаза, и я бы все равно души в ней не чаяла.
Джеймс взволнованно подпрыгивает на месте, на его лице широкая улыбка. Если мои родители думают, что я алкоголик, тогда я не знаю, к какой категории, черт возьми, они отнесли бы его.
— У тебя вообще есть деньги на вино? — спрашивает Элиза, вставая. Она упомянула, что хотела сходить в магазин раньше, чтобы купить коробку с закусками. Я знаю ее с начальной школы, и она всегда была одержима этими недоедающими упакованными блюдами.
К сожалению, в ее женском обществе существуют строгие правила относительно того, какие виды еды можно приносить. Все их домашние блюда, с какими они должны посещать по крайней мере раз в день, готовятся их личным шеф-поваром, и поскольку плавленый сыр в этих блюдах едва ли считается съедобным, они запрещены.
— Нет, но у Джеймса есть.
Он хватает свой бумажник со стола и выхватывает ключи, прежде чем пробормотать:
— Для того, у кого такой богатый папа, ты точно на мели.
— Это ты мне говоришь. Этот человек скорее отступит от линии роста волос, чем даст мне денег, — Затем я поворачиваюсь, чтобы обвиняюще указать пальцем на Элизу, которая невинно моргает мне. — У этой цыпочки действительно богатый папа.
Она хихикает и пожимает плечами.
— Папочка любит меня баловать.
Мы с Джеймсом давимся друг другу, и он агрессивно рычит:
— Что мы говорили о том, чтобы называть твоего отца «папочкой» без иронии?
— Вы, ребята, такие мерзкие. Даже не начинайте, — она закатывает глаза, затем поворачивается ко мне. — Означает ли это, что мы берем хорошее вино или плохое?
— Определи слово «плохой».
— Упакованный в коробку.
Мы с Джеймсом смотрим друг на друга, и она сразу понимает, что сейчас произойдет. Вскидывая руки в воздух, она стонет, топает к своей сумочке и выхватывает бумажник.
— Отлично. Я угощаю вас, маленькие дешевые маффины. Но я клянусь, если вы, ребята, допьете мое розовое вино, как в прошлый раз, я собираюсь…
* * *
Перед моей дверью сидит случайный прохожий.
В один момент Элиза ворчит и наслаждается долгим, изнурительным процессом заплетения своих новых косичек
— Джеймс просил потрогать их слишком много раз, по ее мнению, — а в следующий мы застываем как вкопанные при виде открывшегося перед нами зрелища.
— Что за черт? — я вскрикиваю от удивления. Инстинктивно я делаю два шага назад и натыкаюсь на Джеймса, который издает тихое «уф», вторя моему восклицанию, прежде чем осознает, что меня напугало.
Джеймс и я сражаемся за то, кто будет щитом из человеческого мяса, мы оба подталкиваем друг друга вперед, в то время как Элиза придерживается прагматичного подхода и отступает назад. Незнакомец, должно быть, понял нашу паранойю, и прежде, чем начнется какая-либо ссора, он встает. При тусклом свете ламп, украшающий коридор моей квартиры, и слабом свете луны, освещающем правую половину его лица, я узнаю, кто это.
Моя реакция на его вид совершенно непроизвольна и подсознательна.
Точно так же, как это было в последние три раза, когда я ни с того ни с сего видела Отиса, мое сердце подпрыгивает в груди, мое тело наполняется осознанием. Все, чего я хочу, это чтобы он шлепнул меня по заднице, как по барабану — вот как чертовски сексуально он выглядит прямо сейчас со своими растрепанными волосами, рубашкой поло и бежевыми брюками. Он выглядит так, словно совершить приятную прогулку по заливу на своей яхте, и, черт возьми, я хочу прокатиться с ним или просто прокатиться верхом на нем.
— Резерфорд? — хватка Джеймса на мне ослабевает, когда я подхожу к своему неожиданному гостю. Дрожь возбуждения охватывает меня с каждым шагом, который я делаю, пока я не оказываюсь всего в нескольких футах от него с ключами в одной руке и неоткрытой бутылкой «СВЕДКИ» в другой.
Как долго он ждал? Чертовы законы штата о спиртных напитках вынудили нас пойти в настоящий винный магазин, чтобы купить наши запасы. Вот почему нам потребовалось почти два часа, чтобы купить все необходимое, вместо обычного часового похода за продуктами.
— Привет, — он простодушно отвечает. Он бросает взгляд через мое плечо на Элизу и Джеймса, которые наблюдают за нами обоими издалека, как будто мы интересная выставка приматов, и машет, прежде чем поприветствовать их, тем же умиротворенным привет, которым он одарил меня.
Сейчас половина десятого, а он здесь, стоит возле моей квартиры вместо того, чтобы праздновать умопомрачительную победу над Клоренсоном. Сначала я польщена, немного самоуверенно, что он пришел ко мне сразу после игры вместо того, чтобы пойти на вечеринку. Вот тогда-то я и вспоминаю о пари.
Узнав, что Отис солгал своему другу о том, что произошло, между нами, я заключила с ним пари. Я хотела публично унизить его за созданную им ложную историю, но было интереснее наблюдать, как он корчится, что, к счастью, привело нас к сделке.
Все прошло так. Он, то есть футбольная команда «Риверсайда», должна была обыграть Клоренсона минимум на четыре очка, по крайней мере, один тачдаун был сделан пасом с расстояния более двадцати пяти ярдов, а другой — с броска. Если он победит, то на один день станет моей принцессой. Но если бы я выиграла, ему пришлось бы бегать по кампусу в середине декабря совершенно голым и с накрашенными сосками.
Буду честна: я была полностью убеждена, что выиграю. Правда, в прошлом году он был выдающимся игроком, выиграв одну из самых престижных футбольных наград на университетском уровне, но это было в прошлом году. Я наблюдала за его игрой во время первой и второй игры. Неплохо, но определенно не то, что было раньше.
На самом деле, я была настолько уверена, что выиграю пари, что была в одном клике от покупки Bedazzler (степлер для страз).
А потом он доказал, что я ошиблась. Семнадцатый номер, Отис Морган, показал в своем выступлении целых сто восемьдесят, поставив в тупик не только меня, но и комментаторов и толпу.