Читать интересную книгу "Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами - Виктор Пелевин"

«Ученик» – простой фартук из шкуры моржа

«Подмастерье» – фартук из нерпичьей шкуры

«Мастер» – фартук из нерпичьей шкуры с тремя песцовыми розетками

«Надзиратель и Судья» – фартук из шкуры морского зайца

«Смотритель Построек» – фартук из нерпичьей шкуры с каймой из песца

…

«Князь Иерусалимский» – фартук и лента из песца»

Список довольно длинный, и цитировать его дальше нет нужды. Отметим только, что перечисленные в нем «неизрекаемые степени» свидетельствуют – собрания масонов Храмлага проходили по уставу Мемфис-Мицраим. Это кажется несколько неожиданным, но вполне возможным.

Тот же Мафусаил в 1944 году оставил единственное сохранившееся описание внутренней, сокровенной части поселения, куда в свое время не пустили Соколова-Микитова (именно в этой части поселения и строился Храм). Приведем описание целиком.

Из горячего озера, всегда окутанного облаком пара, поднимаются полукруглые ступени – и выходят на овальную площадку с циркулем и наугольником, выложенными цветной плиткой. По краям площадки стоят колонны Боаз и Яхин, натертые моржовым салом. Дальше начинается тщательно подметаемая во всякое время года дорожка, которую в теплые летние дни окружают горшки с акацией, выносимые из устроенных вокруг озера теплиц. По бокам дорожки висят выдубленные ледяным ветром «колы́» – куски кожи с синими Вехами Пониманий. Чем-то они похожи на индейские флаги из Фенимора Купера. Дорожка уходит далеко и ведет к огромному серому шатру, сделанному из упавшего здесь в 1915 году цеппелина. Именно под его сводами и совершается сегодня Великое Делание. Но профанам не следует знать, что происходит за Дверью Тайны; здесь я умолкаю…

Понятно, что дальше Новой Земли не сошлют – но характер агента, имевшего мужество писать такие донесения в военное время (и называть при этом лубянское начальство «профанами»), все равно впечатляет. Или, может быть, он понимал, что арестовать его на севере будет просто некому? В любом случае, притяжение близкой и живой Тайны оказалось для Мафусаила сильнее страха перед далекой Лубянкой – и подобное происходило здесь со всеми…

Донесения Мафусаила полны метких замечаний, их отличает остроумная наблюдательность и интеллигентный тон. В масонской иерархии Храмлага он поднялся до уровня «Герметический Философ» (17 градус четвертой степени устава Мемфис-Мицраим). К сожалению, в 1956 году он умер от цинги, не дожив до XX съезда всего неделю.

* * *

Судьба Мафусаила, однако, совсем не характерна – он был лагерным долгожителем из долгожителей.

Из нашего рассказа может сложиться впечатление, что колонисты жили на Новой Земле чуть стесненной, странной, но в целом приемлемой жизнью, сталкиваясь только с незначительными лишениями. Но это не так. Действительно, геотермальные ключи позволяли кое-как зимовать. Были и некоторые другие удобства. Но в целом жизнь этих людей была невыразимо сурова – и очень коротка.

Чтобы читатель представил себе быт Новой Земли первой половины прошлого века, приведем один пример. В двадцатых годах туда были направлены «представители Советской Власти» – пара уполномоченных (в Белюшину Губу – Попов, в Малые Кармакулы – Дмитриев). К каждому из них было приставлено по два милиционера. Историческая справка описывает их судьбу так: «Первые уполномоченные Советской Власти не смогли выдержать суровых условий жизни на архипелаге и вскоре умерли».

Просто какой-то адской стужей веет от этих строк. Погибшие были, повторяем, представителями власти – их жизнь всегда обустроена лучше. Понятно, что вольным каменщикам, прибывавшим туда примерно в это же время, приходилось куда тяжелее.

Как долго жили сосланные масоны в суровых северных условиях? Сохранившиеся документы показывают, что в среднем не более трех лет. Пять – уже необычно долгий срок. Из этого можно заключить, что к середине тридцатых годов практически все вольные каменщики из дореволюционной России уже умерли.

Так как же могло масонское поселение функционировать и существовать, если масонов больше не оставалось? Кто надевал описанные Мафусаилом моржовые фартуки в 1943 году? Кто совершал Великое Делание в шатре из потерпевшего крушение цеппелина в 1944?

Понятно, что никаких масонов в тридцатые, сороковые и пятидесятые СССР не воспроизводил – брать их было негде. Поэтому Голгофский рассматривает две гипотезы.

Первая исходит из предположения, что Храмлаг пополнялся арестантами из фиктивных лож, специально созданных НКВД с целью провокации.

Подобные операции действительно проводились этим ведомством – вспомним хотя бы операцию «Синдикат-2», когда Бориса Савинкова заманили в Россию от имени фальшивого подполья… Такую масонскую ложу несложно представить по описанному у Ильфа и Петрова «Союзу меча и орала».

Но Остап Бендер ставил перед собой конкретную материальную цель. А зачем было агентам НКВД вербовать пугливого советского интеллигента в псевдомасонскую структуру?

Чтобы впаять ему десятку?

Полно, да разве нельзя было сделать это просто так?

Советская власть могла посадить кого угодно когда угодно – и с удовольствием делала это, подбирая «врагов» по немудреным социально-классовым лекалам. Зачем отлавливать «поддавшихся на масонскую провокацию», когда можно засадить всех «потенциальных масонов» сразу? Глупо просеивать ситом то, что через час будут грузить в кузов лопатой. Эта версия не выдерживает критики.

Зато вторую гипотезу, сформулированную Голгофским в его книге, сегодня можно считать доказанной – хотя сперва в нее непросто поверить.

* * *

В одном из архивных документов сохранилось прямое указание на то, что большинство информаторов ГПУ и НКВД внедрялись в Храмлаг под видом уголовников. Сначала Голгофский предположил, что это описка – видимо, имелось в виду «под видом масонов». Но все же он решил проверить, не направляли случайно в Храмлаг и уголовников тоже.

Оказалось, что да – примерно со второй половины двадцатых годов. Обычно уркам меняли статью на политическую, более подходящую для северной ссылки – именно поэтому все отправлявшиеся в Храмлаг зэки и выглядели по судебным документам «масонами».

Возможно, дело было в том, что масонский конвейер, работавший все двадцатые, тридцатые и сороковые годы, не так просто было остановить – у контролирующей инстанции мог возникнуть вопрос: почему это НКВД утратило бдительность и перестало разоблачать масонов? Весь исторический опыт советской репрессивной машины свидетельствует, что ее работникам проще было поддерживать требуемые статистикой цифры в документах, чем объяснять, почему «масон больше не клюет».

Последние настоящие масоны были завезены в Храмлаг в 1930 году. После этого туда попадали только случайные лица и партии уголовников, численность которых подбиралась так, чтобы число колонистов оставалось примерно постоянным.

Уголовников на эту роль отбирали, видимо, по двум причинам.

Во-первых, урка вряд ли станет писать жалобы в инстанции, а ссыльный интеллигент может – и не всегда ясно, чем это кончится: одно дело доказывать, что ты не контрреволицонный элемент (безнадежно), а совсем другое – что ты не масон ложи «Изида». Интеллигент просто из отчаяния мог бы написать, например, что он не масон, а троцкист.

Во-вторых, уголовник живуч – а интеллигент гниловат, расход человеческого материала во втором случае выше, а значит – больше забот. Заполняя лагерь урками, можно было забыть о проблеме на больший срок.

Отрефлексировав эти очевидности, Голгофский изучил доступные архивы, проделал требуемые вычисления и увидел, что уже к середине тридцатых Храмлаг должны были населять практически одни уголовники… Однако донесения информаторов НКВД (того же Мафусаила) показывали, что масоны жили там и в середине сороковых, и позже – и не просто жили, а занимались своим таинственным масонским делом.

Голгофский сделал из этого единственный возможный с точки зрения логики вывод: поздние масоны Храмлага – и есть те самые уголовники, которых ссылали туда по политическим статьям.

Видимо, за время своего пребывания в Храмлаге они успевали так проникнуться идеями и идеалами масонства, что добровольно примыкали к этому движению.

Но здесь возникает серьезная проблема достоверности нарратива. Не только историку, а любому нормальному человеку, представляющему, что такое российский уголовник, трудно понять, какая сила могла превратить его в масона за такой кратчайший срок.

Заслуга Голгофского именно в том, что он предложил этому феномену объяснение.

Такой сложный ритуал, – пишет он, – как возведение Храма Соломона (в значении оккультного объекта), содержит, по всей видимости, две фазы, которые мы можем назвать «грубой» и «тонкой» настройкой. Воспользуемся оптической аналогией. Если у вас в руках бинокль, сначала вы крутите центральное колесико, меняя фокусное расстояние всей системы – и делаете четкой левую половинку изображения. А потом, для окончательной резкости, вращаете правый окуляр, чтобы сделать отчетливой и правую половинку тоже…