– Ашиндон! – вскричал он сорвавшимся от волнения голосом, побледнел, увидев стиснутые кулаки Аша, но не сдвинулся с места и хвастливо заслонил собой Аманду. – Я не намерен извиняться, милорд, за то, что мне принадлежит по праву! Если желаете вызвать меня на дуэль, то назовите время, – он тряхнул головой, и его аккуратные кудряшки задрожали.
– От вороватых подзаборных петушков извинений и не принимаю! – прорычал Аш, угрожающе надвигаясь. – И на дуэль не вызову, но – отлуплю по заслугам!
Саттерли, видно передумав храбриться, попятился, натолкнулся на Аманду, и она вышла из-за него.
– Аш, не делайте глупостей! – сказала она сердито. – Этот придурковатый недомерок возомнил, что я влюблена в него. А он, естественно, влюблен в мое приданое, что вам, разумеется, понятно. Не знаю, каким образом он пробрался к нам, но уверена, что выберется очень скоро – как только кликну пару лакеев. – И она направилась к шнуру колокольчика, но Аш жестом преградил ей путь и, обращаясь к Саттерли, ледяным тоном сказал:
– Советую вам уйти самому. Иначе я лично вышвырну вас из окна, прямо со второго этажа.
Сначала показалось, что незадачливый влюбленный не сдастся, но через мгновение он застенал и неровной походкой двинулся к двери.
– Понятно! – бросил он через плечо Аманде. – Ради титула вы растоптали мое сердце, любящее вас со всей искренностью. Что ж, наслаждайтесь плодами вашего выбора... графиня! – И он пропал за дверью.
Аш повернулся к Аманде и вновь вскипел от гнева.
– Чем вы, черт подери, здесь занимались? – резко спросил он.
– Ничем.
– Ничем?! Значит, так вы называете лобзания с этим скользким змеенышем?
– Я его не лобзала. Я просто ждала, когда он закончит свой поцелуй. Я было подумала о физическом сопротивлении, но решила, что равнодушие женщины не хуже остужает пыл мужчины и прическа при этом не портится.
Она казалась такой спокойной и уверенной в себе, что Ашу захотелось встряхнуть ее.
Тогда для начала скажите, почему вы оказались наедине с ним? Вам не кажется, что это несколько далековато от бального зала?
– Он угрожал устроить скандал, если я откажусь говорить с ним, поэтому я повела его сюда, где могли быть люди, но не в большом количестве. Когда мы вошли, тут было несколько пар, но, к сожалению, они вскоре ушли.
– Какие любезные! – с омерзением произнес Аш.
Аманда шагнула к нему и сказала:
– Послушайте, милорд! Надеюсь вы не намекаете на... Господи, неужели вы в самом деле думаете, что я испытываю какие-то нежные чувства к этому смехотворному зануде?
– Ну... Видите ли, мисс Бридж, всему свету известно, что вы собирались сбежать с ним. И не уверяйте меня, что готовы были совершить это, не испытывая к нему никаких чувств.
– Ах, это, – Аманда пожала плечами. – Я же вам говорила, что ничего этого не помню; наверное, было какое-то временное заблуждение. – Она призадумалась немного, потом с миролюбивым видом сказала: – Если бы я действительно кого-нибудь полюбила, то не согласилась бы на наш союз, Аш. Но коль скоро я дала такое согласие, то буду верна данному мною слову, и прошу вас верить, что это так. Я не позволю себе увлекаться другими мужчинами, не стану лобызаться с ними в потайных местах, не буду обнадеживать их, что я готова ко внебрачным связям, – она вздохнула и внимательно посмотрела на него; глаза ее были спокойны и чисты, как горные озера. Тронутый этим заявлением, Аш решил замаскировать свою реакцию иронией:
– Похвальный подход, мисс Бридж. Или вы клоните к тому, что намерены превратить наше деловое соглашение в реальный брак? – и Аш мгновенно пожалел о своем вопросе, ибо Аманда даже отшатнулась из-за него. – Простите. Мне не следовало так говорить. Я просто имел в виду, что...
– Я ничего не говорила о нашем браке, милорд. Я рассуждала лишь о помолвке. Если вы напряжете память, то согласитесь, что именно в моих планах нет места этому браку.
И Аш даже выругался шепотом.
– По-прежнему гнете свою линию? Сколько раз мне повторять вам, что не только наша помолвка, но и брак наш – дело решенное, оговоренное, подписанное и скрепленное печатями, осталось лишь претворить его в жизнь. И вы, Аманда, будете моей женой, – он шагнул к ней и взял за плечи, – неужели это так противно вам? – Аманда молча смотрела на него широко открытыми глазами. Аш ощутил, что тонет в этих озерах, и начал задыхаться. Не в силах удержаться, он медленно наклонился к ней и прижался губами к ее губам. Они оказались теплыми и мягкими, с привкусом вина. Она затрепетала, но Аш обнял ее сильнее, чтобы не смогла вырваться. Она не вырывалась, напротив, чуть шевельнулась, чтобы удобнее прильнуть к нему, и Ашу почудилось, что так приятно ему никогда еще не было. Ее тело так плотно прилегало к его телу, так соответствовало ему во всем, что, казалось, было специально задумано для него; и аромат ее вдыхал он с наслаждением. В глубине ее гортани возник тихий стон, который почти лишил Аша остатков самообладания. Губы его стали требовательней, а когда ее пальцы зарылись в завитках волос у него на затылке, он содрогнулся всем телом. Аш прижал ее к себе так сильно, словно хотел всю ее поглотить, втиснуть в свою плоть; руки гладили нежные изгибы спины ее, а потом заскользили выше и добрались до выпуклостей грудей.
Аманда сделала резкий вдох и, заслышав голоса за дверью, вырвалась из объятий. Аш успел лишь заметить в это мгновение, что глаза у нее стали темные, как синие летние сумерки. Она взглянула на него, и он увидел, что она так же смущена, как он. Но вслух она сказала только:
– Лучше нам вернуться в бальный зал, милорд.
Миновав две смеющиеся пары, они молча дошли до зала. Больше они не разговаривали до последнего танца перед ужином, на который Аш пригласил ее и который оказался кадрилью.
– Вы великолепно освоили искусство сельских танцев, мисс Бридж, – произнес Аш с таким спокойствием и самообладанием, что сам возрадовался. – Думаю, вам больше не нужны уроки.
Она отвечала слегка запыхавшись:
– У меня был прекрасный учитель, – и засмеялась. – Я сегодня уже дважды танцевала не вальс и должна вам сказать, что за свое умение удостоилась комплиментов.
У Аша создалось впечатление, что в их разговорах появился подтекст, будто их общение шло теперь на двух уровнях. Помимо произнесенных банальностей во время коротких сближений, которые допускали фигуры танца, меж ними теперь возникали какие-то потоки непроизносимых сообщений, свидетельствуя о тревожном обороте в их взаимоотношениях. И он задавался вопросом – неужели он добивался именно таких волнующих изменений и надо ли им продолжаться? Ему не хотелось вводить в заблуждение Аманду, а она ведь могла прийти к заключению, что он рассчитывает на большее, нежели простое дружеское сосуществование. Но поцелуй потряс его до такой глубины, о коей он и не ведал, и вообще не подозревал о подобной возможности.