Читать интересную книгу Щекочу нервы. Дорого (сборник) - Андрей Дышев

28

Стемнело. Пыль, опережая стадо, затянула улицу. Все старухи, что еще были живы, вышли встречать скотину, словно был объявлен общий строевой смотр. Коровы мычали, предвкушая сытный ужин и теплый хлев. Казалось, что к порту пристает эскадра кораблей, которые подают приветственные сигналы.

Воронцов дремал, сидя перед телевизором в потертом кресле. Показывали мелодраму. Бабуля с ухватом в руках возилась у печки. С грохотом, лязгом ведер и скрипом половых досок вошел Шурик, и в комнате сразу стало тесно.

– Вот, – сказал он хрипло и протянул Воронцову синий лист бумаги. – Телеграмма от фирмы «Высокие технологии». Дали ответ на мой запрос. Читайте, читайте, дорогой Юрий Васильевич!

Не меняя позы, Воронцов поднес телеграмму к глазам и негромко зачитал вслух:

– «На ваш запрос уведомляю, что недостачи товара в фирме на данный момент не обнаружено. Водитель Бондаренко Валерий Александрович (бортовой «КамАЗ», номер 335-25) доставил товар согласно накладной и путевому листу (с четвертого склада таможенного терминала города Бреста в г. Гомель, оптовая база «Высокие технологии») в полном объеме, где и сгрузил его 4 августа с.г. Там же он получил предписание порожняком следовать в г. Ростов-на-Дону за конвейерным оборудованием. Таким образом, в «КамАЗе» (номер 335-25), обнаруженном вами юго-восточнее г. Мстиславля 6 августа с.г., никакого товара БЫТЬ НЕ МОГЛО. Генеральный директор ООО «Высокие технологии» Владимир Киселев».

Воронцов опустил руку с телеграммой, листок выпал из его пальцев и спланировал на пол.

– Язык поломать можно от такого протокольного стиля, – скучным голосом сказал Воронцов. – Послушай-ка, дружочек, сделай погромче! Я никак не пойму, от кого Роза Мария забеременела – от Педро или Гонзалеса?

Шурик подошел к телевизору, даже за регулятор взялся, но вдруг передумал, громче не сделал. Шагнул к бадье, зачерпнул ковшиком и стал жадно пить. Промокнув губы рукавом, он кинул ковшик на мешок с зерном и загородил собой телевизор.

– Юрий Васильевич! – с едва скрытой злостью заговорил он. – А мы все еще телевизоры по сараям ищем! Мотив убийства, выходит, совсем другой! Да и было ли вообще убийство? Где заключение экспертизы?

– Молчи, Шурик, молчи! – как ни в чем не бывало ответил Воронцов. – Все стало на свои места. Надежду Клинцову можно объявлять в розыск… Да, телевизоры мы искали напрасно, «КамАЗ» был пустой. Но теперь мы имеем ревность! Ревность и банальную женскую месть. Вот истинный мотив убийства!

Участковый взмахнул рукой, пытаясь поймать летящую муху.

– А какие у нас основания объявлять ее в розыск? Где доказательства, что она убила водителя? Где доказательства, что они вообще были знакомы?

– Будут доказательства, – с непоколебимой уверенностью заявил Воронцов. – Только наберись терпения.

29

Все изменилось. Прятаться, скрываться, подсматривать уже было не надо. Даша открыла калитку и вошла во двор. Она остановилась напротив крыльца, глядя по сторонам. Ночь упрятала мелкие предметы, сгладила детали, и все же полная луна позволяла увидеть черную ямку у куста сирени, похожую на могилу для собаки. Почему-то Даше пришла в голову мысль, что подобные чувства, какие сейчас испытывала она, переживают преступники, возвратившиеся на место преступления.

«Но в чем я виновата? – мысленно спорила со своей совестью Даша. – Кому стало хуже оттого, что я за ней следила? Я даже сделала ей лучше, когда вытащила из золы кусок тряпки!»

Даша приблизилась к светящемуся окну, тихонько постучала по нему и позвала:

– Леша!

Она замерла и минуту прислушивалась к тишине, которую изредка нарушали лишь тяжкие вздохи коровы, доносящиеся из сарая. Снова постучала, на этот раз громче.

– Не барабань, стекло вышибешь! – неожиданно раздался за ее спиной голос Лешки.

Даша вздрогнула, повернулась. Она увидела, как из темноты сада проявляется фигура Лешки, и ей стало неприятно, что все это время он скрытно наблюдал за ней. «И все-таки это ужасно, когда за тобой следят», – признала она.

– Привет, – сказала она с некоторым оптимизмом и тотчас крепко стиснула губы. Таким жизнерадостным голосом в неподходящей обстановке говорят только идиотки.

Лешка не ответил. Его молчание сказало все о его настроении. Даша почувствовала себя неловко. Она поняла, что разговаривать с Лешкой легко и непринужденно, как это было всего несколько часов назад, ей будет очень и очень трудно.

– Чего пришла? – спросил он, садясь на лавку.

Она села с ним рядом, украдкой поглядывая на его лицо, насупленные брови и глубокие морщины на лбу. Вдруг Лешка повернул голову и в упор посмотрел на Дашу. Она подумала, что если он сейчас ее ударит, то, наверное, она это заслужила, и на него нельзя будет обижаться.

– Здорово работаете, – сквозь зубы процедил он.

– Леша, – прошептала Даша, с удивлением замечая, что признаваться во лжи и страшно, и стыдно. Она опустила голову, чтобы свет из окна не освещал ее лица. – Я сказала тебе неправду. Я вовсе не помощник следователя. И вообще, я не в прокуратуре работаю, а телятницей в совхозе «Путь Ильича»…

Леша смотрел на девушку уже с недоверием и насмешкой.

– А следователю помогала в качестве добровольной дружинницы?

Даша кивнула, потом пожала плечами. Рассказать ему, что она загорелась мечтой стать следователем? Глупо.

– Понятно, – вздохнул Лешка. – Помощница ты, конечно, усердная и добросовестная…

Как же стыдно! От жалости к себе Даша чуть было не всплакнула.

– Ничего они твоей маме не сделают, – пробормотала она. – Потому что нет доказательств. Ей только нельзя признаваться, что она знала водителя. Ни за что! Пусть молчит. И тогда они упрутся в непрошибаемую стену. Вон Воронцов какой злой ходит! Никак не может доказать, что дальнобойщик приехал именно к твоей маме. А других версий убийства у него нет.

Лешка со слабой надеждой взглянул на Дашу.

– Ты думаешь, он ничего не докажет?

– Ничего! – с искренним убеждением ответила Даша и невольно перешла на шепот. – Девяносто девять процентов даю, что не докажет. А если ты сейчас проводишь меня на луг, то будут все сто процентов.

Она его заинтриговала.

– А зачем тебе на луг?

Даша с опаской посмотрела на черные очертания кустов. Она подумала, что за ними запросто может спрятаться или Шурик, или Воронцов. Она встала, взяла Лешку за руку и повела в сад.

– В «КамАЗе» осталась фотография твоей мамы, – прошептала она, остановившись посреди огуречной грядки. – Она где-то в бардачке.

Она снова потянула его за руку, но Лешка стал какой-то заторможенный.

– Ну что же ты! – прошептала Даша.

– Да, да, – забормотал Лешка и дернул головой, словно хотел отряхнуться от этих мыслей, как от песка, случайно попавшего на него. – Пошли…

Они спустились на луг. Вдруг Лешка остановился.

– Ты чего? – спросила Даша.

– Дальше я сам пойду, – ответил Лешка. – Нечего тебе к машине подходить. Там Шурик своего Витьку на охрану поставил. А я с ним договорюсь.

– Мне страшно тебя отпускать! – призналась Даша.

– Жди меня здесь! – тверже повторил Лешка.

Даша сдалась.

– Хорошо… Я буду ждать тебя! – Она подумала и добавила: – Прихвати заодно и мой рюкзачок. Он на полке под матрацем лежит.

Она села на траву и обняла руками коленки, чтобы было не так холодно.

30

«А Шурик игрок! – думал Воронцов. – И нашим, и вашим… Говорит, что нет доказательств, что Клинцова была знакома с водителем «КамАЗа». Что ж, сейчас будут».

Он шел по вечернему лугу неторопливо и расслабленно. Темнота надежно скрывала его, а влажная трава приглушала шаги.

Несмотря на сгущающиеся сумерки, он без труда различал черные пятна лошадей, пригнанных в ночное. Неподвижные, стреноженные, они дремали стоя и не чувствовали человека. Колючки напоминали вставшие дыбом космы, и Воронцов старательно обходил их. Сырой воздух, казалось, тоже заснул в этой огромной лошадиной спальне. Никакого движения вокруг. Никаких звуков. Тишина и покой царствовали на лугу.

Вскоре Воронцов стал улавливать тихое журчание воды. Чем ближе он подходил к реке, тем сильнее пахло водорослями и рыбой. На поверхности воды сверкнули отблески луны, похожие на россыпь рваной и мятой фольги.

Воронцов ориентировался легко. Вот и «КамАЗ». Темный, мрачный, словно заброшенный дом с заколоченными окнами. Воронцов приблизился к кузову, приподнял край брезента и посветил фонариком. На тощей подстилке из сена, накрывшись ватным одеялом с пестрыми заплатками, спал бессменный часовой – Витька, средний сын участкового.

Воронцов потряс его за плечо. Парень крякнул, что-то пробормотал и вскинул голову, глядя дурными глазами на слепящий его свет.

– Что?! Кто это?! – испуганно крикнул он. – Щас тревогу подниму!

– Свои, – негромко ответил Воронцов и посветил себе в лицо, чтобы Витька узнал его. А то мало ли что парню спросонок привидится! Шарахнет обухом по голове, и поминай как звали!